Сол молчит. Он мучительно ищет, что возразить, какие аргументы привести. Трудно противостоять очевидному.

— И что мы будем делать?

Алина смотрит на него. В глазах ее Сол боится увидеть отвращение, но там его нет. Там нет вообще ничего.

— А что должны делать? Если Лэбб и правда решил взяться за нас, то безопаснее, чем дома у Д нам нигде не будет.

— Леклидж говорит, что у Д скоро будут проблемы.

Алина с сомнением качает головой. Слова Эдварда заронили в ней сомнение, и сейчас она искала способ его развеять. Сол невольно улыбнулся — прошло два года, а повадки у жены остались прежними. Человек всегда остается человеком, в какой бы ситуации не оказался

— Я бы не стала верить доктору. Особенно, когда речь идет о Д, — Алина улыбается. Она всегда так улыбается, когда хочет придать словам уверенности.

— Почему? — спрашивает Сол. — Я думал, они друзья.

— Друзья? — Алина фыркает, состроив на лице выражение из разряда «Ну да, конечно!» — Дай им волю, зубами вцепились бы друг другу в глотки. Насколько я понимаю, соперничают они очень давно, но около года назад соперничество стало открытой врждой. Д пыьался подставить Леклиджа, а доктор выкрутился, да еще и украл у Лорда-Хранителя какую-то ценность. Не просто украл, а еще и отдал Лэббу. С того времени этот замечательный треугольник: епископ, министр и колдун, танцует танго, страстный и смертоносный танец.

— Это прекрасно, но что будем делать мы? Лэклидж вытащил меня прямо из пыточной, где весьма убедительный джентльмен задавал мне всякие вопросы. В том числе и о тебе. И местами, сам знал больше чем я.

Сол замолкает, пристально глядя на жену. Та выдерживает взгляд, но в глубине ее глаз проступает растерянность, неуверенность.

— Ты колдунья? На это намекал инквизитор и прямо говорил Леклидж. Может объяснишь?

— Попробую…

— Я бы советовал вам помолчать, доктор! — голос, сильный, но неприятно высокий, болезненно отдается в ушах. Сол удивленно трясет головой. Зрение проясняется. Он сидит в кресле, обтянутом мягким вельветом. В двух шагах стоит Алина, гордо вскинув голову и демонстративно игнорируя пару мужчин, спорящих на гране драки. Комната — не та, где они только что были. Это просторная зала, с высокими стрельчатыми окнами, сводчатым потолком и огромным камином. В камине жарко пылает огонь, окна прикрыты тяжелыми портьерами с золотыми кистями, стены поблескивают шелковыми шпалерами, резная мебель украшена начищенной медью, у дальней стены застыл вороненый готический доспех, сложивший перчатки на крестовине внушительного двуручника.

— Что происходит? — хмурясь, бормочет Сол. На него не обращают никакого внимания.

— Мисс Чайльд не может уйти! — один из мужчин, в сером с серебряной нитью камзоле пальцем в белой шелковой перчатке тычет в грудь собеседнику. — Больше того! Она не желает уходить! Не так ли, дорогая?

Алина, которой адресовано последнее предложение, не отвечает. Только сейчас Сол замечает, что лицо говорившего скрыто полумаской. В сумраке помещения на ней играют блики, отражая причудливый танец огня в камине. Иных источников света в зале нет. Подбородок Лорда-Хранителя такой гладкий и тонкий, что скорее подошел бы женщине, шею скрывает пышный галстук с крупной брошью. В серебро оправы вставлен крупный изумруд. Второй мужчина — доктор Леклидж. Странно видеть его таким — разозленным, несдержанным.

— Теперь тебе одна дорога, и она ведет вниз, на дно. У тебя был шанс достигнуть вершины. Ты использовал его как мог. Но теперь все кончено!

— Что кончено?! Кто остановит меня? Лэбб? Ты сам не веришь в это, старик!

— Хочешь проверить, чего стоит королевская любовь? — в голосе Леклиджа слышится насмешка. Д запинается, хватает ртом воздух.

— Лэбб… не станет порочить…

— Лэбб не станет. Но и король не остановит его, если у черных мундиров будет достаточно доказательств твоей причастности к Арканам. И стоит ли объяснять, что эта женщина — доказательство лучшее и неоспоримое?!

Д вдруг выбрасывает руку и с силой толкает Леклиджа ладонью в грудь. Леклидж, не удержавшись, падает, неуклюже сев на паркет. Алина вскрикивает, На лице Д появляется торжествующая гримаса. Небрежным жестом он поправляет кружевной манжет.

— Прочь, старая ворона! Ни один черный мундир не переступит порога этого дома!

Леклидж смотрит на Д снизу вверх. Глаза его, кажется, чернеют — исчезает радужка, затем белок. Возможно, это просто игра теней.

— Ты понимаешь, что сделал? — в голосе доктора ледяное спокойствие. — Понимаешь, чем это закончится?

— Убирайся из моего дома, — Д презрительно кривит губы. — Пока я не велел вытолкать тебя взашей!

Леклидж медленно поднимается. Кажется, в фигуре его что-то изменилось — он ссутулился, плечи опустились — как будто стал меньше в размере. Волосы из-за игры света и тени стали темнее, седина в них почти не просматривается.

— Не смей угрожать мне, — голос его звучит низко, хрипло. Д пятится, затем вдруг опрометью бросается к секретеру, рывком открывает один из ящиков, достает что-то, целиком поместившееся в ладонь.

— Назад! — в голосе его проступают истерические нотки. Он поднимает руку с неизвестным предметом над головой, словно угрожая. Леклидж делает первый шаг в сторону Лорда-Хранителя. Сол переглядывается с Алиной. Она, похоже, лучше знает эту парочку и должна понимать, чем все кончится. И все же, во взгляде Алины — растерянность. Сол прикидывает расстояние: до Леклиджа ему добраться несложно, даже на протезе. Он почти уверен, что одним хорошим ударом отправит доктора в нокдаун. Только вот нужно ли это?

— Перестали! — вдруг выкрикивает Алина. — Быстро!!!

Эти слова словно спускают взведенную пружину. Леклидж бросается на Д, тот прыгает в сторону, швырнув неизвестным снарядом в доспех у стены. Небольшой шарик ударяется в металлическую грудь, взорвавшись облачком серого дыма. Леклидж хватает Д за руку, рывком швыряет себе под ноги. Только это уже не Леклидж. С удивлением Сол понимает, что на месте и в одежде доктора стоит Шкура. В этот момент доспех со скрипом начинает двигаться.

Шесть футов вороненой стали сходят с пьедестала, поднимая тяжелый клинок. Острие указывает на Шкуру, похожего на встревоженную обезьяну — ноги полусогнуты, руки почти касаются пола, шея вытянута вперед, челюсть выпячена.

Сол принимает решение. Схватив Алину за руку, он бросается к дверям — благо путь к ним свободен. Сзади слышится свист рассекаемого клинком воздуха, хриплый лай, лязг и скрежет железа. Сол плечом вышибает дверь, ни на секунду не отпуская руки Алины. Они оказываются в темном коридоре, одно из окон раскрыто. Сол выглядывает в его — третий этаж, до земли метров шесть, не меньше.

— Сюда! — Алина почти кричит. — Я знаю, где выход!

Коридор делает поворот, за ним холл и большая лестница до первого этажа. Дом вокруг оживает, слышатся чьи-то крики, поспешный топот ног. Они сбегают по одному пролету, выходят на второй, центральный, шириной почти в пять метров, ведущий на первый этаж.

Шкура уже стоит перед дверями. На рукаве сюртука расплывается темное пятно, волосы всклокочены, сквозь спутанные космы кошачьим желтым сверкают глаза.

— Стоять! — хрипит он.

— С дороги, — угрожающе произносит Сол. Шкура оскабливается. Зубы у него темные, мелкие и кажется, заостренные.

— Анну мне оставишь? Отдашь на поругание? — каркает он. Это заставляет Сола остановиться. Он совсем забыл про мисс Лоэтли. Но замешательство длится меньше секунды.

— И что ты с ней сделаешь? Убьешь мне назло? — он поводит головой и плечами, разминаясь, сжимает и разжимает кулаки. — Не отойдешь — нос в голову затолкаю.

В этот момент холл оглашается криками. С десяток человек вбегают, вооруженные кто чем: палками, ножами. Двое дюжих молодцов сжимают в лапах тесаки. Д появляется секундой позже двумя пистолетами.

— Эйлин, отойди, — властно приказывает он. — Ты останешься в этом доме.

— Что там говорили про колдовство? — негромко произносит Эд. — Самое время продемонстрировать.