Почему же «улетучилась классическая мысль» из Греции? Куда исчезли «классические греки»? Почему исчез знаменитый «античный» военно-морской потенциал Афин? Этот потенциал, между прочим, «возродился» в XII–XIII веках, в крестоносную эпоху. Как, кстати, и военный потенциал средневековой Венеции, то есть «античной» Финикии.

Документы указывают, что византийские императоры, под властью которых находилась средневековая Греция, не были гонителями наук. Нет указаний на существование в Византии инквизиции. «Закрытие» знаменитой «античной» Академии в Афинах происходит, как растерянно говорит Ф. Грегоровиус, «бесшумно». Глобальных военных переворотов и погромов в эту эпоху тоже не отмечается.

Замечательно, что и сам термин «эллины» появился в достоверной истории очень поздно: «только в XV столетии Лаоник Халкокондил, родом афинянин, присваивает опять (якобы через много сотен лет небытия — Авт.) за своими земляками наименование „эллинов“».

Возникает резонный вопрос. Действительно ли в Греции ославянились в средние века первоначально населявшие ее эллины, как утверждает скалигеровская история? Или же, напротив, эллинизировались в позднее средневековье жившие здесь ранее аваро-славяне? Теории об «ославянении древних греков» покоятся только на догадках и на скалигеровской хронологии. С другой стороны, византийский историк якобы X века Шафарик прямо пишет: «И теперь также почти весь Эпир и Эллада, Пелопоннес и Македония населены скифо-славянами». Ф. Грегоровиус добавляет: «Ввиду подобных свидетельств со стороны византийцев, ославянение древнегреческих земель следует принять за исторический факт».

Славянские названия городов, рек, гор и т. п. густым слоем покрывают всю историю средневековой Греции. Например, Волгаста, Горицы, Границы, Кривицы, Глоховы, Подагоры и т. д. «Наименования местностей, рек и гор показывают, что Элида, Аркадия, Лакония подвергались наиболее массовому заселению славян». И только начиная с XVI–XVII веков постепенно появляются греко-эллинские названия, объявленные затем, в XVII–XVIII веках, «очень-очень древними».

Только якобы с VIII века н. э. Константинополь начинает постепенно прибирать к рукам эту глухую провинцию. «Византийцам самый край пришлось завоевывать как бы заново, обращаясь с Грецией словно с вражеской страною». Императрица Ирина послала якобы в 783 году войска в Грецию. «С богатой добычей… вернулся Ставракий оттуда, словно из завоеванной земли… Ни Коринф, ни Фивы, ни Афины при этом случае даже не упоминаются». В якобы VIII веке Греция служила местом ссылки политических преступников.

Только якобы в VIII веке н. э. Греция впервые (!) выступает на реальную политическую арену как страна мятежей и смешанного, более чем полуславянского, населения. Тем не менее опять «после падения императрицы Феофано, Афины, как и прочая Эллада, настолько сходят со сцены истории, что затруднительно даже отыскать где-либо самое упоминание этого города… Единственно Пелопоннес, где славяне всего прочнее утвердились, давал повод византийцам по этой именно причине вмешиваться в греческие дела».

«В середине X века (якобы — Авт.) Эллада и Пелопоннес могли представляться императору Константину… странами, впавшими в варварство, да и в XIII веке франкские завоеватели застали в Морее славянское население». Мы продолжаем наше движение вверх по скалигеровской хронологии Греции и все время видим, что фактических данных о Греции по-прежнему поразительно мало.

О Греции якобы VIII–X веков Ф. Грегоровиус откровенно пишет: «Ни история, ни предание не нарушают для нас безмолвия, окутывающего судьбы достославного города. Это безмолвие настолько непроницаемо, что тот, кто исследует следы жизни (! — Авт.) знаменитого города в описываемые столетия, радуется, словно открытию, когда натыкается хотя бы на ничтожнейшие данные, вроде приводимых в „житии“ св. Луки о том, что чудотворец посетил Афины».

Только начиная с XV века Греция и Афины выступают «из мрака».

Особую роль Греция приобретает в эпоху крестовых походов, начиная якобы с XII–XIII веков. Обладая хорошим портом (Пирей) и находясь в союзе с Венецией, Афины выдвигаются на одно из первых мест.

Кстати, есть много оснований отождествлять средневековую Венецию с «античной» Финикией. Выдвижение Афин нарушило равновесие, царившее в Греции. Пелопоннес воспротивился такому перекосу влияния.

Это породило длительные войны на территории Греции, в которых участвовали также крестоносцы и норманны. Интересно, что именно на этот период средних веков и падает при астрономической датировке триада затмений, упомянутая в известной «Истории» Фукидида, описывающей «античные» Пелопоннесские войны. О войнах же XII–XIII веков на территории Греции, согласно скалигеровской хронологии, практически ничего неизвестно.

Невероятная скудость сведений о средневековой Греции скорее всего объясняется тем, что многие основные средневековые источники этой эпохи — например, книги Фукидида, Ксенофонта и т. д. — были искусственно отброшены скалигеровской хронологией в «древность». В результате в средневековой истории Греции XI–XV веков появились «белые пятна», зияющие провалы, «темные века».

Важно, что в Греции «лишь начиная с 1600 года (! — Авт.) хронологические даты показываются в христианской эре, и притом арабскими цифрами». Таким образом, нам сообщили, что современная система отсчета лет начала действовать в Греции только начиная с семнадцатого века н. э.

Весьма скромные хронологические вехи дают, как выясняется, очень мало информации. Ф. Грегоровиус с сожалением констатирует: «Влияние времени и погоды сильно затруднили разбор этих скудных надписей… Они не проливают даже света на историю города Афин в века христианства… Исследователь средневекового прошлого города Рима в этом отношении оказывается в несравненно выгоднейшем положении (о проблемах хронологии Рима мы уже говорили — Авт.)… Высеченная на камне летопись мертвецов в Афинах совершенно отсутствует».

«В Афинах мы не встречаем, как в Риме, мраморных изваяний усопших епископов и настоятелей монастырей, сенаторов, судей и граждан; немногие надгробные камни, один-другой саркофаг без всякой статуи да несколько надписей — вот и все, что в Афинах осталось от прошлого». Да еще кое-какие «античные развалины».

Об Афинах XII–XIV веков в скалигеровской истории существует несколько противоречивых версий, по-разному оценивающих роль города. Согласно одной, в эти века город, да и Греция в целом, по-прежнему окутаны непроницаемым мраком. Согласно другой версии, в этот период Афины начинают постепенно приобретать значение крупного культурного центра. Например, английский летописец Матвей Парис сообщает, что якобы в 1202 году несколько греческих философов — «вновь» появившихся в Афинах после многих сотен лет небытия — прибыли из Афин к английскому двору и вступили в церковные диспуты. Позднее в Афинах учились, например, английские ученые.

Крестовые походы были не только крупными религиозными и военными мероприятиями, но и важными светскими событиями. Например, «латинский поход» был инициирован не только Иннокентием III, но и могущественными представителями светской власти Европы, среди которых были французы, бельгийцы, немцы. В числе руководителей похода были граф Балдуин Фландрский, маршал Шампаньи Готфрид де Виллегардуэн, граф Гуго де Сен-Поль, Людовик де Блоа и т. д. Все это — высшая знать Европы. Походы из священного мероприятия превратились едва ли не в самое светское из всех, когда-либо происходивших в средние века.

На территории Греции эти походы создали, оказывается, мозаику феодальных государств. В скалигеровской истории роль средневековых латинских государств в Греции оценивается преимущественно с негативной точки зрения. Считается, что, с одной стороны, грубые и невежественные завоеватели похоронили великое «античное» греческое наследие. С другой стороны, тот же Ф. Грегоровиус — только что обвинивший крестоносцев в варварстве — неожиданно заявляет: «Новую историю для нее (Греции — Авт.) открыли именно латины, и новая история эта оказалась почти такой же пестрой, как древняя».