- Он по-нашему не говорит, Томас, - ответил за пленника Якоб. – Я его в повозке нашел, видать, вчерашние арабы как удирали, так и оставили его. Визжал и царапался как кошка, вопил что-то на своем арабском. Такой худой, я его чуть не переломил, пока вытаскивал.

- Что в повозке?

- Подушки расписные, побрякушки драгоценные, сундуки с какой-то бабской одеждой, книжки, масла… - Перечислил Якоб. - Его вещи, видать.

Шакал протянул руку к лицу араба, и тот вскинул голову. Из-под занавеси из волос сверкнули большие темные глаза. Томас сощурился, видя в них презрение и гордость, пусть и покрытые пеленой страха. Юноша выглядел и держался так, словно принадлежал к зажиточному или даже знатному роду.

- Аристократ, - с отвращением выплюнул Шакал и потер большим пальцем подбородок пленника. – Ишь, какой мягкий.

- Хергер, когда вчера королевских прихвостней выслеживал, слышал, как они говорили, что арабское посольство к Людовику едет. Наверное, этот оттуда, - сказал Якоб. – Какой-нибудь арабский граф или что-то вроде того.

- Выглядит как наложник, - фыркнул Йохан, толкая локтем стоящего рядом разбойника. Тот тоже засмеялся, и многие подхватили их смех, показывая пальцами в араба. Пленник побледнел и сжал челюсти.

- Непонятно только, чего его бросили, - задумчиво поговорил Томас. – Так напугались, что забыли, или нарочно…

- Так что делать-то?

- Дойдем до Саксонии, там за золото купим оружие, ткани и масла обменяем у женщин на еду. Повозку оставим себе, пригодится.

- А с этим что? – Якоб ткнул пальцем в юношу, тот покачнулся.

- Черт его знает. – Шакал пожевал губами. – Пусть будет пока.

- Ты что, Шакал? Зачем нам еще один лишний рот? И так жрать нечего! Убьем его, и дело с концом! – Возмутился Йохан. – Давай, я ему кишки выпущу?

- Нет. Из Саксонии повернем на юго-запад и продадим его в Кордовском эмирате, я слышал, испанские арабы таких любят. Якоб, закрой пока его обратно. Только корми получше и выгуливай иногда, чтобы не подох.

Йохан скрипнул зубами, глядя, как пожилой варвар заводит пленника обратно в повозку и запирает дверь.

- Ну, Шакал… - Вдруг его лицо разгладилось, а в глазах сверкнули хитрые искры. – Постой-ка, я догадался, зачем ты его оставил. Араб-то пригожий, молоденький. Что, надоели девки, да?

Томас вскинулся и схватил варвара за ворот.

- Закрой пасть, олух. Ты меня кем считаешь? – Процедил главарь.

- Да ладно, я пошутил, - посерьезнев, ответил Йохан. Томас разжал кулак и быстрым шагом направился к своему коню. – Шакал!

Разбойник догнал его и пошел рядом, озадаченно бормоча себе под нос.

- Я тебя обидеть не хотел, если что, не хочешь – не надо. А я вот бы не отказался, второй месяц с женщиной не был…

- Араба не трогать, - отрезал Томас. – Нам за него чистого в два раза больше дадут. Дойдем до стойбища – все девки твои.

Томас ускорил шаг, чтобы поскорей отвязаться от надоедливого друга. Вернувшись на свое место, он снова сел на щит и положил голову на скрещенные руки.

ДарьяИвлева

21.07.2009, 12:42

Безродный щенок. Том слышал это с рождения везде, куда бы не пошел. Он не знал ни матери, ни отца, и ему суждено было бы умереть, если бы старая полуслепая бабка Августа не пошла бы в один осенний день полоскать белье на пруд и не услышала бы детский плач под гнилым деревянным мостиком. Кряхтя и охая, старуха спустилась с берега и увидела среди мха и вымытого на землю ила грязный сверток, в котором надрывался от плача измазанный в собственных испражнениях младенец. Синий, с необрезанной пуповиной, он едва появился на свет и уже был предан этим светом. Августа, похоронившая всех своих детей и мужа, принесла домой ребенка и стала выхаживать его, как своего, не оглядываясь на недоумение и осуждение соседей, которые издевались над старой и считали ее сумасшедшей.

Его гнали отовсюду, и взрослые и наученные ими дети. Августе то и дело приходилось промывать целебными настоями ссадины и синяки мальчишки. Старуха ходила по домам деревни и просила людей не трогать ребенка, позволить ему играть с детьми, но ее гнали из каждого дома, смеясь и угрожая вслед.

Однажды в деревню приехал богатый человек в карете, запряженной четырьмя красивыми лошадьми. Он осмотрел окрестности, а затем собрал местных жителей и объявил себя хозяином этой земли. Деревня перешла под его владение, а ее жители были обязаны платить ему дань. Богатый человек возвел себе усадьбу на холме, которая вскоре разрослась в настоящий замок. Помолясь, Августа пошла к князю с поклоном, думая попросить того взять Тома в услужение. Князь выслушал старуху и велел слугам выставить ее вон. Выброшенная двумя здоровыми мужиками за порог, Августа упала на землю и повредила ногу.

Маленький Томас бегал по деревне, прося милостыню, воровал овощи с полей и куриные яйца из сараев, чтобы прокормить себя и неподвижно лежащую на койке бабку. Августа плакала, боясь, что ребенка поймают, и это случилось.

Увидев в своем сарае маленького вора, хозяйка дома позвала мужа, и они вдвоем потащили ревущего и вырывающегося Тома в замок на холме. Их дочь зашла в каждый дом в деревне и звала жителей с собой к князю просить того, чтобы положил конец «безобразиям». Господин оказался внимательным и чутким. Отпустив крепостных по домам, он велел слугам избавиться от безродного щенка по их усмотрению. Тома связали, положили в телегу и повезли прочь из деревни. Мальчик, не переставая, плакал и молил пощадить его, и слуги князя сжалились. Но ослушаться своего господина они не могли. Вывезя ребенка в чащу леса, они оставили его там и вернулись, сказав князю, что мальчик мертв.

Августа, опираясь на палку, несколько дней выползала на порог и звала Тома. Понимая, что с мальчиком случилось что-то плохое, она переживала и просила о помощи всякого, кто проходил мимо ее покосившейся лачуги, но люди равнодушно проходили мимо. Не дождавшись ни Томаса, ни сострадания, она вскоре умерла от голода.

Через десять лет деревню было не узнать, она разрослась, похорошела. Князь вычистил поселение, построил школу, церковь, расчистил пруд. Старые избы исчезли, а на их месте выросли новые добротные дома, появились огражденные пастбища для скота и обширные общие поля, на которых дружно трудилось все население. На площади проходили веселые ярмарки, народ веселили ряженые, играла музыка, детям раздавали пироги и леденцы. Жители славили доброго господина, принесшего счастье в их деревню.

И в один такой светлый день, во время потешного представления над поселением пронесся свист. Он залетал в каждый уголок, проникал в каждый дом, приносил страх в сердце. Люди, беспокоясь и недоумевая, вертели головами по сторонам, пытаясь увидеть источник этого дикого свиста. Князь отдал стражам приказ найти и привести к нему нарушителя порядка, дабы наказать по заслугам. И стражи привели его, он сам пришел, не оказывая сопротивления, встал перед князем, ухмыляясь и буравя того тяжелым взглядом.