Том обнял Билла, переплетаясь с ним, обвивая руками его худую спину, зарываясь лицом в волосы. Принц издал тонкий звук и замолчал, застыв в горячих объятиях, изредка шумно и тяжело выдыхая во влажную шею.

Солнце вставало и садилось, но обещанное подкрепление не подходило. Оставленный халифу Людовиком грозный военачальник Рольф бранился и сплевывал на землю, грозясь самолично пересчитать ребра каждому чертову варвару, если тому не поздоровится попасться на его пути. Его воины бесцельно бродили по лагерю, маясь от скуки и проводя время за распитием вина и драками. Шахджахан все больше мрачнел, поглядывая на Тома, расхаживал по шатру и громко вздыхал, показывая, как надоело ему пустое ожидание. В такие моменты Билл старался занять его чем-нибудь, вспоминая из своей жизни среди варваров новые занятные истории, пересказывал услышанные от Якоба легенды – словно становясь тем самым незримой стеной между отцом и возлюбленным, опасаясь гнева первого и нарастающего расстройства второго.

На третий день халиф хлопнул рукой о стол и отрезал:

- Выступаем. Больше никаких задержек, довольно.

Билл виновато оглянулся на Тома. Тот отвел глаза, качая головой. Значит, у Якоба не вышло, не получилось собрать людей. Том понимал их, идти в неизвестность за нелюбимым вождем никому не хотелось. Ему нечего было предложить им и нечего арабскому правителю.

- Выдвигаемся сегодня же! Неслыханная глупость – ждать, пока полусотня каких-то вшивых дикарей соизволит явиться! – доносился снаружи крик Рольфа, тумаками и пинками поднимающего с земли своих солдат.

- Что мы будем делать? – спросил Билл у Тома. – Даже если с Якобом никто не пойдет, он сам будет искать нас.

- Я знаю. Я бы мог выехать ему навстречу, чтобы предупредить, но тогда нам с тобой снова придется расстаться. И я сомневаюсь, что твой отец снова примет меня после этого. Я ему не по душе, это же видно.

Билл разочарованно выдохнул.

- Он смирится.

- Ему придется это сделать, потому что я иду с тобой.

Тяжелые повозки и телеги со скрипом сдвинулись с места, увлекаемые впряженными лошадьми. Путь предстоял долгий и трудный. Шахджахан взобрался в седло и оглядел свое немногочисленное войско.

- И это все… Кучка полутрезвых наемников и мои измотанные донельзя конники. А впереди еще многодневная дорога, и некоторые ее не перенесут. – Халиф повернулся к мудрецу Шарифу и с горечью добавил: - Если бы не долг и не честь моей семьи, я бы не рискнул и думать о том, чтобы возвращаться и сражаться с аль-Мамуном. Эта война мною заранее проиграна. Видимо, чем-то я прогневал Аллаха.

- Не делайте поспешных выводов, мой господин. Аллах милосерден, мы будем уповать на то, что Он явит нам чудо.

- Отец! – Принц подъехал к халифу и умоляюще сложил ладони. – Они должны подъехать, обязаны! Я знаю этих людей, для них данное слово свято.

- Я вижу, как они держат свое слово. А ты уверен, что твой немытый друг ничего не напутал? Из-за него мы потеряли уйму времени…

Рольф наморщил лоб, чужая речь выводила его из себя. Втиснувшись между принцем и халифом, он рявкнул:

- Хватит ждать непонятно чего! Король послал нас на войну, и мы готовы к ней! А эти варвары могут только грабить, они струсят и дадут деру, как только возникнет опасность.

Билл с негодованием посмотрел на франка. Большой и волосатый, как медведь, этот королевский воин вызывал у него еще больше презрения, чем когда-то насмехающиеся и глумящиеся разбойники. В этот момент Рольф обернулся и поймал тяжелый взгляд Тома.

- И вообще, этого сопляка пора вздернуть. Что он тут возомнил о себе?

Том ухватился за меч, готовый встретить удар, но Билл, пришпорив коня, преградил дорогу воинственно настроенному Рольфу.

- Только тронь его и будешь гнить в овраге, грязное животное! – процедил он. Франк скривился и отошел, исподлобья сверля принца взглядом. Шахджахан предупреждающе кашлянул, а мудрецы изумленно переглядывались, впервые услышав от своего царственного ученика такую брань.

Том вдруг настороженно замер на месте и ухватил Билла за локоть, вынуждая его наклониться к себе.

- Ты слышишь? – шепотом спросил он. Билл напряг слух. Земля под ногами мягко дрожала, и со стороны тускло освещенного пустым небом холма шел нарастающий гул. Франкские воины забеспокоились, привычка быть начеку гнала их к краю каравана, заставляя доставать из ножен мечи и стрелы из колчанов. Халиф вытянул голову и сощурился.

- Что это такое? – спросил он.

Холм дрогнул, и над ним неровной каймой поднялась темная полоса. Стуча сотнями копыт и щитов, она потекла вниз множеством всадников, гикающих и кричащих, одетых в потертые блеклые доспехи и меховые плащи.

- Нет, не стреляйте, не стреляйте! – закричал Билл, увидев, что франки натягивают тугие тетивы, собираясь выпустить по непрошенным гостям рой стрел. – Это помощь пришла!

С края ощетинившейся королевской дружины к всадникам бросился Том. Якоб выехал ему навстречу, гордо подбоченившись в седле.

- Вы все-таки пришли!

- А ты как думал? Я своих обещаний никогда не нарушаю.

- Я и не сомневался, но… откуда столько народу? Где ты взял столько людей?

- Пришлось заглянуть в пару местечек былой славы. Почему, ты думаешь, мы задержались? Нас самих мало оказалось, стыдно было идти на выручку. Заезжали в деревни по пути, вот и собрали.

Гарцующий рядом Хергер хлопнул Тома по плечу и насмешливо сказал:

- У старого пройдохи полно секретов. Видать, много где отличился он, но, скажу тебе, мужчины тут же за ним поднимались, стоило ему где появиться. Хотя, сдается мне, они больше за награду все пошли.

- За какую еще награду?

- За ту, которую арабский король даст!

Варвары расхохотались, осыпая друг друга дружественными тычками. Якоб вытер глаза и радостно улыбнулся, глядя на приближающегося Билла.

- Все здесь, - неверяще пробормотал принц. – Неужели мы с Томом прощены?

- А за что было вас прощать? Это вы нас простите. Но у Томаса есть перед нами должок один. – Якоб повернулся к Тому и громко сказал, разводя руками, приглашая этим жестом остальных быть свидетелями его словам. – Томас Шакал, сын Ангуса Самозванца! Раз не хочешь быть нашим вождем – ну, и черт с тобой. Но сводить нас в бой напоследок ты обязан! Чтобы было что вспомнить, чем похвастаться перед детьми и внуками. Чтобы целый век потом раны ныли! Чтобы помнили тебя, как грозного вождя, как сына, достойного своего отца! Веди нас в бой, Томас, черт бы тебя побрал!

Оглушительный многоголосый крик грянул, сопровождаемый грохотом и звоном оружия. Том ухмыльнулся, и глаза его загорелись изнутри хитрым пламенем.