Вот уже которую ночь повторялся один и тот же страшный сон. Аль-Мамун видел себя стоящим в густом живом тумане, пробирающемся своими невесомыми пальцами в его тело, наполняющими изнутри. Из-за тумана невозможно было понять, где он находится, в узкой ли комнате или на бескрайнем поле. А может, в дремучем лесу-лабиринте, потому что вскоре в туман вплетался звериный вой, и начинали зажигаться зловещие огни желтых глаз. Вдруг жадные челюсти начинали щелкать острыми клыками у самых ног, когтистые лапы хватали его и раздирали в кровь. Он видел, как из тумана высовываются волчьи морды, как капает с клыков слюна, видел обезумевшие глаза. Крича и отбиваясь, он пятился прочь, ища выход, и тут из тумана проступало бездонное черное нечто, и аль-Мамун срывался в него… Подскакивая на постели, он просыпался, все еще слыша свист ветра в ушах, и нестерпимый холод заставлял его кутаться в одеяла и стучать зубами. А ноги болели, горели, как от укусов.

Лжеправитель потоптался у двери, ведущей в его покои, недовольно поглядывая на стражников, становившихся невольными свидетелями его ночных страданий. Он снова сжимал и разжимал пальцы, и суставы снова хрустели и щелкали, громко и отчетливо. Развернувшись на пятках, аль-Мамун вновь попетлял по коридорам, пока не оказался у запертой двери покоев пропавшего принца. Внутри было светло и тепло, и чисто, и все так, как будто бы Абильхан всего лишь вышел на мгновение и вскоре вернется. Большое зеркало в оправе из золота стояло у стены, а рядом с ним на столике из слоновой кости множество флаконов и склянок, наполненных маслами и духами, миртом и акацией. В спальне аккуратно сложенные подушки и одеяла еще хранили запах волос и тела принца, рядом лежали книги, заложенные закладками, листы бумаги и перья с чернилами, блестя начищенным боком стоял кальян, знавший царские губы. Аль-Мамун присел на опустевшее ложе и провел рукой по гладким тканям, податливо шелестящим под ладонью. Плечи передернулись от приторного желания, и он искривил губы, чувствуя, как хорошо и вместе с тем дурно ему становится. Пальцы сжались в кулак, сгребая тонкую простынь, и аль-Мамун упал лицом в рассыпавшиеся подушки, вдыхая впитавшийся в его сознание аромат молодого тела, и застонал, заходясь в похотливой дрожи.

ДарьяИвлева

14.12.2009, 16:26

- Смотрите-ка, кто пришел, - внезапно прозвучал в тишине тихий голос. – Соскучился по родному мальчику?

Аль-Мамун вжался сильнее, закрывая уши.

- Сгинь! Тебя нет!

Потусторонний смех отразился от стен каскадом водяных брызг.

- Я должна быть благодарной тебе за это. В прошлый раз ты так бежал, что только пятки сверкали. А я лишь хотела поблагодарить тебя за то вино. Оно было очень вкусным…

- Пошла прочь!

- Как же ты невоспитан. Неудивительно, что твой отец выбрал своим наследником не тебя.

Тиран вскочил и вперил взгляд в самый темный угол покоев. В полумраке он видел лишь по-кошачьи очерченные глаза, не мигая смотрящие на него.

- Чего тебе нужно от меня? – рявкнул он. Из темноты к его ногам выпрыгнула черная кошка и потянула носом, обнюхивая.

- Все, что мне было нужно от тебя, я получила. Хоть это и стоило мне жизни… но я не смею жаловаться. Кому, как не тебе, знать, что не только причина моей внезапной смерти является нашей общей тайной. А ты так мерзко себя повел…

Аль-Мамун заскрипел зубами и топнул ногой, отгоняя кошку.

- Я пришла предупредить тебя. Немедленно прекращай разрушения и казни, склонись перед Шахджаханом. Он – единственный наш господин. Тогда, может быть, ты будешь помилован.

- Думаешь, я прислушаюсь к совету дохлой потаскухи? Я халиф, это мое место! И ни Шахджахан, ни твой ведьмовской отпрыск не займут его!

Глаза продолжали смотреть на него из угла. Кошка, вильнув хвостом, исчезла в темноте. Тьма сгустилась, и из нее с тихим свистом поплыл белый туман. Вскрикнув, аль-Мамун попятился и бросился прочь из покоев.

Утро в стане варваров было спокойным и добрым. Солнца не было на выбеленном зимой небе, но утра это не омрачало. Женщины выходили из своих жилищ и принимались за утренние хлопоты, мужчины потягивались и расхаживали по стойбищу, обмениваясь приветствиями. В ожидании завтрака был выгнан из дома и Якоб. Старик оглянулся по сторонам, отмечая, что почти все шатры, хижины и повозки уже наполнились дневной суетой. И лишь шатер главаря стоял, погруженный в сонную дымку. Недолго думая, бородач зашагал к нему, полный намерений разбудить ленивых пройдох.

Том разлепил глаза и поморщился, сдувая с лица мягкую прядь черных волос. Билл еще спал, прильнув к нему, повторяя изгибами своего гибкого тела его тело, тепло дышал ему в шею и по-хозяйски обнимал рукой. Вернув на место сползшее покрывало, Том прислонился щекой ко лбу принца, решив украсть у сна еще несколько сладких мгновений, но тут у полога, разделяющего шатер на две части, послышался шорох и чье-то бормотание. Выругавшись шепотом, он выскользнул из тепла, поспешно натягивая штаны, и одним движением укрыл Билла шкурой вместе с головой.

За пологом нерешительно копошился и чесал в затылке Якоб. Том цокнул языком, проклиная неуемное любопытство старика. Увидев полуголого главаря, варвар издал растерянный возглас, оглядывая его с ног до головы.

- Чего тебе? – недовольно спросил Том. Якоб моргнул и открыл рот.

- Я это…

- Подсматривал?

- Нет, нет! – Старик замахал руками. – Я разбудить пришел, день уже в разгаре.

- А то мы бы не встали без тебя, - ухмыльнулся Том и тут же осекся, выпустив это случайное «мы». Но Якоб, казалось, не придал этому значения, и главарь выдохнул.

- Все равно поднимайтесь. Я Агнесс велел, чтобы на вас тоже готовила, так что ждем.

Старик помедлил под выжидающим взглядом, но все же вышел. Том выглянул из шатра, убедившись, что больше никто не собирается потревожить их, и вернулся. Поднимая и одевая разбросанную одежду, натягивая сапоги, он искоса поглядывал на шевелящегося под покрывалом Билла и улыбался.

Проснувшись, Билл потянулся во весь рост, раскидывая руки и ноги в стороны. Он мог бы пролежать так вечность, нежась в пушистой истоме, но природа брала свое, и принц выбрался из шкур. Тома уже не было рядом, но он чувствовал его присутствие в воздухе, пропитанном страстью, в заботливо сложенных в одну кучу вещах, в миске с водой для умывания, стоящей рядом с ними. Приведя себя в порядок, принц вышел, сразу направляясь к Якобу.

- Что-то ты припозднился, парень, Томас уже набил брюхо, - встретил его варвар. – Все не наспишься никак.

- Мы вчера поздно вернулись из города, - уклончиво ответил Билл, принимаясь за еду. На столе были каша из крупной серой крупы и соленые лепешки.

- А что вы там делали?

- Где?

- В городе.