Том зажмурился и закрыл лицо руками. Глухо застонав, он согнулся, складываясь пополам, как от режущей боли. Билл сжал кулаки, раня ладони острыми ногтями. Порыв ветра распахнул сзади полог, и прочная ткань скользнула по спине принца, словно напоминая о том, что он может сделать иной выбор – покинуть шатер, оставив Тому его мучения, а себе – право вернуться домой и жить спокойно. Но без малейшей тени сомнения Билл отверг эту мысль. Для него не было выбора – он любил.
Большими шагами Билл пересек шатер и опустился перед Томом на колени. Убрав его руки от лица, он провел ладонями по лицу Шакала, стирая залегшие на нем темные пятна страха и печали. И, гладя колючие щеки, зарываясь пальцами в мягкие волосы, Билл поцеловал Тома. Губы главаря были сухими и обветренными, но принц с упоением ласкал их, скользя по ним губами и языком, гладил и впивался со всей нежностью, на какую был способен, и не сразу заметил, что Том не отвечает ему, застыв куском льда. Но едва Билл отстранился, Том вдруг дернулся, смыкая руки вокруг него и с силой вжимая в себя, впечатываясь в губы снова, завладевая дыханием принца, забирая его и даря свое. И Билл чувствовал, понимал, что лед тает под его горячими поцелуями и течет по лицам огненной соленой водой, застывая на губах и сплавляя их воедино.
- Твои поцелуи сладкие и вязкие, как хурма.
Шепот Билла, прижавшегося лицом к влажной шее, его прерывистое дыхание сбегали по коже Тома горячими потоками, скользили по телу, обнимали еле ощутимыми прикосновениями, столь нежными, что они приносили боль. Принц льнул к Шакалу, обвивая руками его плечи, и, словно в полубреду, целовал и говорил неведомые раньше слова, невыносимые, заставляя Тома теряться и дрожать.
- Билл…
- Твоя кожа пахнет ветром.
- Постой же, Билл…
Том отстранил от себя принца, почувствовав, как тут же без его объятий под ворот рубахи скользнул холод. Поднявшись, он отошел, обхватывая гудящую от переполняющих ее мыслей голову. Билл спокойно смотрел на него, будучи не в силах, да и не желая очнуться от любовного дурмана.
- Что же это такое? – Проговорил Шакал, едва держась на ослабших ногах. – Так нельзя. Мы не ровня друг другу… да и после всего, что я сделал…
Билл устало потер веки пальцами и вздохнул.
- Опять ты за свое. Это было в прошлом! Ты был одинок и озлоблен. Но теперь ты не один, и подобного больше не повторится. Я буду рядом.
- Откуда ты знаешь? Я же сказал, любой косой взгляд выводит меня из себя. А что, если ты попадешься под руку? Я себе этого не прощу.
- Ты и так слишком многого не прощаешь. Ни себе, ни другим. Том… - Принц подошел к главарю, кладя ему руки на плечи. - Том, послушай. Перестань пытаться напугать и отвадить меня. Перестань повторять, какой ты плохой и сколько злодеяний совершил. Сколько раз я должен сказать тебе о своей любви, чтобы ты поверил мне? Я могу делать это без устали.
- Дело не в том, сколько раз ты это скажешь.
- А в чем же?
Шакал отвел взгляд, и сердце Билла сжалось.
- Ты не хочешь, чтобы я был рядом? Чтобы я вмешивался в твою жизнь?
- Я не знаю. Я столько лет мечтал встретить того, кто хотя бы немного меня полюбит, но когда это случилось, я испугался. Я боюсь того, что это сон, но явь пугает меня еще больше. Я не знаю, как мне вести себя с тобой, что говорить тебе, как откликаться на твои слова. Мне хочется ударить тебя и хочется обнять…
- Ты не оттолкнул меня, когда я тебя поцеловал. – Билл улыбнулся. – Наоборот.
- Да, это так. Но почему я это сделал…
- Скажи, что ты чувствуешь ко мне?
Том замешкался. Принц внимательно смотрел ему в глаза.
- А что я должен чувствовать?
- Спрашивай не у меня, а у своего сердца. Тут может быть только два ответа – любишь ты меня или нет.
- Я никого никогда не любил. Как я могу сказать, что чувствую к тебе? Что я должен испытывать, чего хотеть? Я не знаю. Потому твои признания и настораживают меня – ты говоришь о любви, но что она значит?
- Хорошо, я попробую объяснить… Твое лицо для меня красивее самой розовой зари, самого огненного заката. От вида твоего нагого тела во мне разгорается пожар, и я изнываю от желания прикоснуться к тебе. Твой голос мелодичнее любой прекрасной музыки, чище звона прозрачнейшего хрусталя, нежнее шелеста лепестков на ветру. Когда ты рядом со мной, весь прочий мир перестает существовать для меня. И когда ты поцеловал меня, я готов был умереть от счастья, и я думал, мое сердце разорвется – так сильно оно билось.
Шакал покачнулся и отступил на шаг, в изумлении глядя на Билла, чьи слова оглушали, ослепляли, били в грудь сгустками щемящей сладостной боли. Том чувствовал, как немая каменная стена, так старательно возводимая им вокруг своего сердца, сковывающая его взволнованное биение, трескается и осыпается. Сердце билось, мощными толчками превращая стену в песок, и он жег в глазах, просясь пролиться на щеки слезами.
Билл видел, как глаза Тома краснеют и влажнеют, и как Том всеми силами старался сдержаться. Сделав шаг к Шакалу, принц попытался обнять его, но тот отвернулся, зажмуриваясь и сцепляя зубы. Вздохнув, Билл прижался к спине любимого, обнимая его за пояс и кладя голову ему на плечо. Том напрягся, но не отодвинулся.
- Я тебя не заслуживаю, - прохрипел он. – Я не знаю, как мне воздать тебе за все, что ты делаешь для меня, не знаю, смогу ли почувствовать к тебе то же самое, что ты ко мне…
- Не нужно пытаться, если не сможешь, - отозвался Билл. – Я лишь хочу помочь тебе, чтобы ты освободился от своего гнета. Я готов ради этого на что угодно. Неважно, если ты потом выберешь не меня. Мы сможем остаться друзьями, как ты пожелаешь. Но позволь мне быть рядом и сделать все возможное…
Время замерло, невидимой дымкой повиснув в пространстве, ограничивая его всепроникающую силу в непрочных полотняных стенах шатра. Даже спокойный огонь факела перестал зыбко струиться вверх к потолку и тоже застыл, превратившись в переливающийся светлыми оттенками кристалл, мягко освещая свои скромные владения. Том щурился, веки наполнялись сонной тяжестью. Билл не шевелился у него за спиной, тихо и спокойно дыша, казалось, будто он уснул. Том перевел взгляд на пальцы принца, переплетенные на его животе, так несмело и так бережно касающиеся его. Осторожно, чтобы не нарушить устоявшийся покой и тишину, Том поднял безвольно висевшие вдоль тела руки и накрыл ладонями эти тонкие пальцы, дрогнувшие в ответ.
Шакал слышал, как бьется сердце Билла. Равномерно и громко, оно ударялось принцу в грудь, прижавшуюся к спине Тома так крепко, что его удары Том ощущал и в своей груди. Это любящее сердце неустанно и жадно пыталось достучаться до своего черного и потухшего собрата, омывая его своей кровью, очищая от наростов времени и прошлых окаменевших обид.
- Так тихо, - вдруг шепнул Билл, скользнув легкой щекоткой ресниц по плечу Тома.
