Волосы послушно струились сквозь пальцы, разделяясь на прядки, темнея в руках и отливая золотом. Принц мягко сжимал их в ладони и снова распрямлял, приглаживая.

- Как же это – любить своих врагов?

- Я не могу объяснить. Но нельзя отвечать злом на зло. Чем больше зла ты делаешь, чем больше оно возвращается к тебе. А любовь просто развевает все зло, как дым, не позволяя ему коснуться тебя.

- Какая чушь! – Том резко поднялся, обдав Билла брызгами, и вышагнул из лохани. Принц опустил глаза, чтобы не смотреть на его нагое тело. – Если бы я любил своих врагов, то давно бы валялся мертвым. Когда ко мне приходят с оружием, я должен защищаться, а не встречать их с объятиями, иначе за эти объятия меня и убьют.

- Я не о том говорил, что надо обниматься с ними. Разъяренного недруга, желающего причинить тебе вред, можно победить словами, не применяя оружия. Прежде всего, он – человек, а значит, достоин уважения. Уважение заключается в том, чтобы общаться с ним словами, а не мечом.

- Тебе легко говорить, ты спрячешься за спины солдат, великий халиф, - язвительно возразил Шакал. – Сам говорил, никто не смел пойти против тебя. Конечно, ты мог и словами отговориться, под страхом смерти никто бы не кинулся на тебя с кулаками. Правда в том, что ты – сын короля. Будь ты деревенским мальчишкой, тебе некогда было бы болтать, только успевал бы от тумаков уворачиваться.

- Ты снова обвиняешь меня в моем происхождении?

- Нет, уже нет. Но ты не имеешь права судить о том, чего не знаешь.

- Теперь я знаю достаточно. Для того я и говорю все это, чтобы помочь тебе.

- Я не просил помощи. Я просил только, чтобы ты забыл об этом раз и навсегда.

- Я не могу забыть это!

- А я могу? – Крикнул Том. Билл сжал зубы, задрожав. В глазах Тома он снова с ужасом видел ненависть, направленную на него. – Как я могу забыть все это? Ответь мне! Не смей, не смей говорить мне о любви и добре, не смей укорять меня за жестокость и злобу, слышишь? Что ты привязался ко мне? Почему ты делаешь это?

- Потому что… потому что…

Том тяжело дышал, возвышаясь над неподвижно сидящим на земле Биллом. Принц судорожно втягивал воздух, шевеля онемевшими губами.

- Потому что я люблю тебя.

- Что? – Шакал поморщился, едва расслышав слова. Билл перевел дух и прямо взглянул ему в глаза. Пути назад не было.

- Я люблю тебя, - повторил он громче и уверенней.

Лицо Тома вытянулось, сбросив маску ярости, глаза заполнили растерянность и недоумение.

- Какого… какого черта? – Выдохнул он, вдруг весь передернувшись, словно его ужалили. – Это что… ты, что, смеешься надо мной?

- Нет! – Выкрикнул Билл, вскакивая на ноги. – Я полюбил тебя! Это правда!

Том попятился назад, качая головой, и принц застонал от боли, видя его безобразную усмешку.

- Что это, Билл? Это благодарность за то, что я решил отпустить тебя? – Слова Шакала били в самое сердце. – Или ты пожалел меня, такого несчастного, которого все ненавидят? Ты решил, что я нарочно тебе жалуюсь, чтобы ты меня пожалел?

- Не говори так, Том! Я полюбил тебя не из жалости, не оскорбляй меня!

- Ты сам сейчас меня оскорбил! Кем ты себя возомнил? Думаешь, я буду благодарен тебе за твое снисхождение? Думаешь, я брошусь тебе в ноги, благодетель?

- Нет, Том…

- Избалованный напыщенный аристократишка! Думаешь, можно в угоду своей прихоти и капризам играться с другими людьми?

- Том, прекрати!

- Какого черта ты ворвался в мою жизнь и гнешь ее под себя? Кто дал тебе право? Я тебя ненавижу!

Охнув, Билл бросился к Тому, сжимая его лицо в руках. Пальцы Шакала сомкнулись в кулак на вороте рубахи принца, не давая ему приблизиться вплотную.

- Я люблю тебя, - прошептал Билл, с мольбой глядя в налитые кровью глаза.

Шакал резко оттолкнул его, и Билл отлетел, спотыкаясь о борт корыта и падая в грязную воду.

- Мне не нужна твоя любовь! – Том выбежал из шатра.

Билл медленно поднялся из лохани и глубоко вздохнул. Отчаяние достигло предела и взорвалось, иссушая его диким пламенем. Закричав, принц опрокинул лохань, заливая пол водой, и набросился на нее, яростно ударяя по дну ногами. Поскользнувшись на мокром полу, он упал ничком и затих.

Любовь — восхитительный цветок, но требуется отвага,

чтобы подойти и сорвать его на краю ужасной пропасти.

Стендаль

За ночь деревья поседели, покрывшись тонким слоем инея, небольшие лужицы в изрытой копытами и колесами земле застыли, жалобно хрустя под ногами. Еще не замерзшее, но уже ледяное озеро обиженно смотрело на берег, перестав плескать и призывно сверкать водной гладью. Ледовая корка таяла от человеческого тепла, сводя колючим холодом голые ступни, а топорщащаяся кора старого дерева царапала спину, болезненно тревожа кривой шрам на ней. Том ушел из шатра в одних лишь наскоро натянутых штанах, но вернуться было выше его сил, и он сидел, покорно позволяя ночному морозу нещадно грызть и студить его тело. У самых ног его молчала вода, не пытаясь достать его своими пальцами-волнами, а на ветвях деревьев, протянувшихся друг к другу, будто желая сплестись в одну большую паутину, полуночными бдящими сидели вороны, но и они не нарушали тишины хриплым карканьем. Их черные глаза блестели и светились в темноте, и Шакалу казалось, что это сама ночь смотрит на него десятками хитрых, лживых глаз, что коварные демоны, висящие в воздухе и сидящие под водой, вновь пришли к нему – выжидать, когда прорвется из клетки в груди человека их брат.

Том мог бы просидеть так всю ночь, столько, сколько понадобится безразличному холоду, чтобы добраться до сердца и остановить его. Но инстинкт жить гнал прочь от этого места, заставляя шевелиться и подниматься с земли. Шакал привстал, но одеревеневшие ноги не слушались, и, пошатнувшись, он упал на колени у самой кромки воды. Невесомо колыхнувшись, озеро показало ему крепкого статного юношу с литыми плечами и широкой грудью, с красивым молодым лицом, мягкими ресницами и красной линией искусанных губ. Но Том этого не видел. Из зыбкого водного отражения на него глянуло поросшее шерстью чудище с клыками и рогами, таращащее круглые желтые глаза без зрачков. Ужаснувшись, Том отшатнулся и, падая и спотыкаясь, побрел в свой шатер, отчаянно надеясь, что там уже никого нет.

Промокший пол громко чавкнул под ногами, вода поднялась и запузырилась вокруг ступней Тома. Шакал удивленно огляделся, замечая перевернутую лохань и мокрые края пологов. Билл сидел под неохотно горящим факелом, подобравшись. Услышав шорох, он поднял голову и взглянул на Тома.