- Что там такое? – Спросил Якоб, заметив, что его друг вытянулся и, не мигая, смотрит в одну сторону. Старик повернулся и тоже посмотрел. – Это она? Ты в нее втюрился, парень?

Билл не ответил, ком в животе поднялся в груди и встал в горле. Том у самого порога обернулся, мельком глянув на Билла, и скрылся внутри, вслед за ним за дверью исчезла и девушка.

- Ох, вот ведь… незадача, - задумчиво проговорил бородач и участливо похлопал принца по плечу. – Понимаю, каково тебе. Ты бы шел, что ли, поговорил с Томасом, пусть уж не трогал бы твою зазнобу…

- Нет, пускай… - Выдохнул Билл, царапая отросшими ногтями плотную ткань штанов на коленях.

Сеновал был пуст, лишь пол был устлан мелким слоем застрявшей в половицах соломы. Из щелей между кое-как приколоченными друг к другу досками дул ветер, пронизывая постройку насквозь. Том прошел внутрь, под подошвами сапог скрипел дощатый пол. Место было совершенно не годным для любви и даже противным, но напряжение, дававшее о себе знать последние дни, требовало выхода. Но сейчас он, привыкший утолять свои желания по первому зову, явственно ощущал, как противится предстоящему что-то живое и забитое внутри. Том оперся ладонями о шершавую занозистую стену и наклонил голову, тяжелую от пульсирующих в висках мыслей.

«Что происходит?.. Это лишь ночь, не больше. Так было и раньше, и будет потом. Я не каменный и мне нужно это… Почему же так гадко? Чувствую себя животным, которому все равно, на что взбираться».

Шакал обернулся на спутницу. Девушка стояла, глядя на него большими слезящимися глазами, и Том видел в них страх и вдруг отчетливо представил, чего она ждет. Стремительных шагов, замаха руки и горящий след ладони на лице. А после – холод пола под спиной, задранный подол и боль…

- Ты меня боишься? – Спросил Том. Девушка мелко затрясла головой.

- Н-нет…

- Не бойся меня. – Шакал подошел и провел ладонью по ее щеке и шее. Покрытая дорожной пылью кожа казалась застиранной простыней на ощупь – гладкой, но жесткой. И Том не чувствовал ни чуть пружинящей матовой мягкости, а линия подбородка не колола озорно шершавые пальцы. И глаза не смотрели прямо и спокойно, а затравленный взгляд готовой к худшему девчонки угнетал. Все было не так. – Я не собираюсь тебя бить.

Он развязал тесьму на груди и стянул платье с круглого плеча, и девушка затряслась крупной дрожью, вырывающейся сдавливаемыми всхлипываниями через сжимаемые зубы. Шакал раздраженно рыкнул и отошел, отворачиваясь от нее, перепуганной до полусмерти.

- Так дело не пойдет. Раз боишься, проваливай, нечего мне тут слезы лить.

В ответ раздался лишь быстрый удаляющийся топот. Том сел на пол, скрещивая ноги, и удрученно подпер голову рукой.

- Ну и пусть, - произнес он в сгущающуюся темноту. – Все равно я хотел не ее.

Том покинул свое ветхое убежище лишь когда над дремлющим лагерем опустилась ночь. В воздухе раздавались храпы уставших варваров, недовольные звуки потревоженного скота, кое-где догорали костры. Том вгляделся в черные пятна, залегшие у оснований старых построек, ночь набросила на деревянные сараи и амбары вуаль таинственности, и они казались гигантскими камнями, выросшими из-под земли. Шакал тихо двинулся вперед, скользя между разлегшимися на земле людьми и животными, не видя, но угадывая чутьем в темноте, куда ступать.

Сон Билла был зыбким и тревожным. Почувствовав, что кто-то сел рядом, он тотчас открыл глаза и прислушался. Знакомое дыхание тяжело вырывалось из груди и падало в воздухе камнем.

- Не спишь? – Шепотом спросил Том. Билл, зашуршав, сел, касаясь плечом плеча главаря. Даже это легкое, незначительное прикосновение заставляло веки наливаться ласковой тяжестью, а голову – клониться на плечо, на мягкие волосы, светлыми струями спускавшиеся до груди. Пересилив себя, принц ответил:

- Нет, что-то не тянет меня в сон. А ты что все бродишь?

- Тоже не спится. Думал, если ты не спишь, то поговорим, чего скучать поодиночке.

– Но ты же вроде хотел уединиться с девицей. Я видел… - Билл закусил губу.

- Хотел, да только она шибко пугливая оказалась. Тряслась вся, бледная, как смерть, будто я ее бить собирался, а не любить… Все они такие.

- Тебе не везет с женщинами? – Принц слабо улыбнулся.

- Они меня боятся. Не пойму, почему я им так страшен, насилием никогда не занимался, жестоким не был с ними. И все равно, как увидят меня, так с лица спадают. Родители их, наверное, запугивают, вот и обходят меня стороной девки. А я вроде не дурак да и собой недурен…

- Напротив, они-то и дуры, раз слушают ерунду всякую. Ничего они не понимают. – Билл сдержал вздох. – Хотя женщины обычно тянутся к тем мужчинам, которые с ними грубы и необходительны. Мой отец говорил: «Хочешь привязать к себе женщину, скажи ей «не люблю».

- Предлагаешь мне брать девиц силой? – Том усмехнулся, бесцельно вороша носком сапога холодную золу в костре.

- Нет, но… Ох…

Билл опустил голову на руки. Не было сил говорить и давать советы, сохраняя участливый вид, когда вся душа и тело протестовали против каждого сказанного слова. Принц немел и робел под пристальным взглядом, и чувствовал, как переворачивается внутри боль, раня своим колючим боком душу, пока он подбирал слова, не смея выпустить наружу те единственные, что хотелось сказать. Присутствие Тома обжигало и морозило.

- А как у тебя с женщинами? – Голос Шакала был отстраненным и пустым.

- Я же халиф, - приглушенно ответил Билл. – У меня было бы много женщин, даже если бы я был кривым и горбатым.

- Хорошо быть халифом. – Том откинулся на спину, закладывая руки за голову. – Делаешь, что хочешь, получаешь все, что хочешь.

- Ты думаешь, халиф только и делает, что берет? Халиф – это пример для народа. Он ездит и строит, издает указы и законы, следит, чтобы выполнялась Божья воля на земле, воюет и охраняет границы…

Принц повернулся к Тому и услышал тихое сопение. Шакал спал.

- И только потом получает все, что хочет, - прошептал Билл, глядя на него. – Но иногда он хочет невозможного.

Небо было беззвездным, лишь кусок грязно-серой луны выглядывал из-за дырявой тучи. Варвары ворочались и бормотали, невнятно сетуя на холод, щиплющий бока и бегающий по спине. Билл неподвижно сидел, сцепив руки в замок, и смотрел поверх лежащих людей куда-то вдаль, и слившиеся в одну темную полосу деревья виделись ему каменной стеной.

- Невозможно, я еще одну такую ночь не перенесу, – кряхтел Якоб, держась за спину. – Как стреляет в пояснице! Этот нестерпимый холод меня доканает.