Сменив верблюдов на коней, путники снова двинулись в дорогу. До границ Франкии оставалось примерно столько же, сколько уже было пройдено от Дамаска до Никомедии, только теперь строго по северо-западной прямой. В Византии, особенно в Македонии остро ощущался дух Древней Греции, ее влияние было заметно во всем, что окружало послов. Учитель латыни Салах приобрел в Константинополе несколько книг греческих философов на латыни и читал их принцу перед сном. Абильхан машинально повторял четко выговариваемые учителем фразы и тут же забывал их, голова была занята совершенно иным. Салаху оставалось лишь вздыхать, видя, как принц во время его уроков летает в облаках. Но хуже приходилось старцу, когда на нерадивого ученика вдруг нападало беспричинное веселье, и тот начинал намеренно коверкать латинские слова, менять их местами во фразах, а то и вовсе выдавал полную абракадабру.

Шариф терпел от взбалмошного Абильхана не меньше, чем его почтенный коллега. Великие арабские поэты, цитируемые ученым мужем, подвергались жесточайшей критике со стороны принца, Абильхан начинал переделывать их произведения так, «как следовало написать», а после выносил вердикт, что все эти поэты и философы были пьяницами и ничего не смыслили в жизни. Сам же принц, несомненно, сочинял рубаи лучше всех.

Шариф долго смотрел в листок, врученный ему Абильханом. Бросая мимолетные взгляды на принца из-под густых бровей, старец лихорадочно соображал, чтобы бы ему сказать принцу. Искра таланта у того была, но дело стопорилось из-за лени Абильхана – тот часто пользовался избитыми приемами, употреблял повторяющиеся словосочетания и рифмы, не утруждая себя поиском новых форм и красок. Шарифа так и подмывало указать принцу на его легкомысленное отношение к искусству, но выжидательно поднятая бровь и пронзительный взгляд не сулили ничего хорошего.

- Что ж, это очень хорошо, - осторожно начал ученый муж, приглаживая бороду. – Но я уверен, что принц может еще лучше. Все это уже было у других поэтов. Не пристало великому халифу пользоваться приемами никчемных писак. Я знаю, ты можешь найти такое, что удивит всех.

Абильхан сощурился, думая, похвалил ли его Шариф или раскритиковал. Но на всякий случай поблагодарил старца, забирая обратно свои рубаи.

Раскинув лагерь вблизи города Скопе, караван остановился на ночлег. Абильхан велел всем расположиться у костра, чтобы послушать рассказы о Франкии старого араба, бывавшего там раньше.

- Франки, так же как и мы, поклоняются Аллаху, но они извратили его учение, потеряли его истину. Аллах послал им книгу – Писание, как нам Коран, и пророка Ису, а они считают, что Иса был сыном Аллаха.

- Невозможно, - улыбнулся Абильхан. – Аллах один, у него не может быть сына, ведь у него нет жены.

- Франки считают, что у Аллаха был сын от земной женщины.

Принц засмеялся, а вслед за ним и остальные.

- Эти люди совершенно не чтят Аллаха, - продолжал ученый муж. – Они не соблюдают салят, не постятся во время рамадана, их женщинам позволяется ходить, не закрывая лица и тела. Женщины их ходят полуголые, их грудь видна всем мужчинам, не только законному мужу, волосы они не убирают.

- Вот бесстыдство! – Воскликнул принц.

- Их нравы совершенно точно бесстыдны и безнравственны. Они не внушают детям приличия, дети их вступают в связи очень рано, и их за это не наказывают, а наоборот – стараются как можно скорее поженить.

Арабы осуждающе качали головами и плевали на землю, выражая свое презрение к нравам неверных.

- Их государи не умеют решать конфликты мирным путем, они часто развязывают междоусобные войны, наслаждаются видом кровопролития, бросают своих подданных умирать на поле брани. Войной идут на всех, кто не согласный с ними, а нас считают неправоверными!

Возглас возмущения пронесся по каравану.

- Дикари, - сказал Абильхан. - Варварский народ, мне их жаль. И с этими людьми отец хочет заключить союз!

- О мудрейший, скажи, - спросил один из стражей. – Правда ли, что эти невежды едят свинину?

- Да, мой друг, они едят ее постоянно и не задумываются о чистоте своей.

- И как у них еще свиные рыла не выросли? – Изумился тот же страж, вызывая своими словами одобрительный смех попутчиков.

- Что еще ждать от людей, что идут с мечом на брата? – Подытожил мудрец, разведя руками.

На последних словах Абильхан покосился на сидящего поодаль Хикама, и в груди заныло.

Хикаму приходилось нелегко. Франкия приближалась, а принц еще был цел и невредим. Абильхан словно подозревал, словно чувствовал что-то и намеренно действовал так, чтобы у Хикама не было шансов подобраться к нему и навредить. Пищу Абильхану готовил только его повар и под наблюдением самого принца, и визирь не мог незаметно подсыпать ему в еду яда. Спал Абильхан только при неусыпном бдении стражей, и пробраться к нему в шатер с кинжалом визирь не мог. За конем принца ухаживал только специально обученный слуга, ослабить на нем седло или сбрую, чтобы принц мог упасть, тоже не представлялось возможным. Да и Хикам понимал, что убить принца – наихудший из вариантов, если того поутру найдут мертвым, то лекарь быстро выявит причину его гибели, а там найти убийцу не составит труда.

В каждом городе, в котором останавливались послы, Хикам ночами ходил по злачным местам, по самым закоулкам, узнавая, где можно найти невольничьи рынки, искал разбойников, что за небольшую плату согласились бы совершить нападение на караван. Но, узнавая, сколько в караване воинов, бандиты тут же отказывались.

- Вот тебе и самая легкая часть дела, господин аль-Мамун, - сетовал Хаким. – Самую грязную и сложную работу наказал. Как же я избавлюсь от принца? А не выполню задание – мне несдобровать…

- Принц Абильхан, у меня хорошие вести – сегодня вечером войдем во Франкию, - торжественно объявил знавший Франкию старец. – А там нас встретят гонцы Людовика и проводят к его двору.

- Правда? – Обрадовался Абильхан. – Слава Аллаху, добрались!

- Прошу, Абильхан, веди себя при дворе Людовика достойно, - попросил Шариф. – Помни, что отцу твоему важно заключить этот союз. Забудь те разговоры о возмутительных обычаях и будь приветлив и доброжелателен.

- Хорошо, хорошо. Покажу Людовику язык.

- Абильхан!

- Я пошутил. – Принц обворожительно улыбнулся. – Только пусть он сначала приготовит мне ванну, у меня все тело зудит.

- У франков не принято мыться, - заметил мудрец. – Там считается, что чем грязнее человек, тем он святее.

Абильхан поперхнулся и с усилием подавил тошноту, подступающую к горлу.

- Что же, путешествие в целом было довольно приятным, - заметил принц, готовясь ко сну в своей повозке. – Я зря тревожился, ничего страшного не произошло. Разбудите меня, когда мы встретимся с франкскими гонцами.