- Как только ты меня отпустишь, я тут же надеру тебе зад.

- Да ну? Проверим? – Том привстал, и Билл напрягся.

Шакал отпрыгнул в бок, выпуская принца из захвата. Билл вскочил на ноги и кинулся за Томом, припустившим от него наутек по лесной опушке и хохочущим в голос. Главарь петлял, то резко меняя направление, то останавливаясь и поджидая Билла и вновь срываясь с места, когда тот подбегал ближе. Принц захлебывался воздухом, с непривычки кололо в боку. Но земля приятно пружинила под ногами, а легкий ветер, дующий в спину, подгонял, и Билл чувствовал, как вот-вот оторвется от земли и полетит, побежит ввысь по черному небу. Тома почти полностью скрывала ночная мгла, но его смех прорезался сквозь нее вспышками света, и Билл бежал на него, и кружился вокруг своей оси, и прыгал, хватая рукой далекие серебряные звезды, и чувствовал, как растут за спиной невидимые, но осязаемые крылья свободы.

Выбившись из сил, он замедлил шаг и рухнул на землю, тяжело дыша и слыша частый стук сердца в ушах. Рядом упал появившийся из темноты Том, самодовольно посмеиваясь.

- Ну что, надрал мне зад?

Билл лениво пнул его коленом, улыбаясь.

- Я выдохся и не прочь бы сейчас поспать.

- Тогда надо искать место ночлега. Утром мы должны быть уже в лагере. Поднимайся.

Принц поморщился и встал, с сожалением отрываясь от земли.

- Никогда так раньше не бегал, - сказал он.

- Никогда?

- Нет, а жаль. То есть бегал, конечно, но от своих нянек и учителей, а не с ребятами. Халифу не положено дурачиться и бездельничать, поэтому с рождения моя жизнь была подчинена распорядку, в котором не было места играм.

- В твоем дворце не было других детей?

- Были, но меня редко пускали играть с ними. Порой было очень тоскливо сидеть в комнате и смотреть из окна, как они играют, а самому в это время зубрить латынь и математику… Зато тебе, наверное, было весело в детстве, вас не заставляют учить целыми днями. Бегай себе сколько хочешь, играй…

Том пожал плечами.

- Да, наверное.

- Наверное? Тебя тоже учили?

- Да нет же! – Хохотнул Шакал. – Разве я похож на образованного? Я и читать-то не умею, а писать тем более.

- Тогда у тебя должно быть веселое детство.

- Да… должно быть.

Главарь замолчал, и Билл подъехал к нему ближе, почувствовав перемену в его настроении. Том снова закрывался от него, и он не мог этого допустить.

- Расскажи мне о себе.

- Опять, Билл… Зачем тебе это?

- Мы же друзья, а я ничего не знаю о тебе, кроме того, что мне рассказал Якоб.

- Якоб слишком много болтает.

- Он мой друг, а друзья должны делиться своими мыслями и тайнами.

- И много у тебя друзей?

- Достаточно. И пока ты единственный не хочешь со мной говорить.

- Потому что мне нечего тебе рассказать.

- Ну ладно, не хочешь делиться, значит, варись в своем котле в одиночку.

Том шумно вздохнул и проговорил с надрывом:

- Ну, что ты хочешь, чтобы я тебе рассказал? В моей жизни нет ничего интересного и занятного, поверь.

- А мне и не нужно, чтобы ты меня развлекал. Поделись со мной, о чем думаешь, что тебя гложет.

- Я ни о чем не думаю. Об этом лучше не думать ни мне, ни тебе.

- Но ты думаешь, я вижу. Каждый день. И тебя это мучит. Я вижу, ты что-то скрываешь, поверь, легче пережить что-то, когда есть кому сказать…

Шакал молчал, и принц, не видя, знал, что его лицо вновь превратилось в каменную маску.

- У меня тоже есть тайна. Если я открою ее, тебе будет легче говорить со мной?

- Может быть…

Билл помедлил, собираясь с мыслями.

- У моего отца есть брат, наместник Багдада, второй столицы халифата. Аль-Мамун. Он льстит моему отцу и лжет, притворяясь добрым братом, а сам строит козни за его спиной. Я знаю, что он хочет свергнуть моего отца с трона и стать халифом самому.

- И твой отец ничего не знает об этом?

- Нет, к сожалению, он слишком доверяет аль-Мамуну. В нашем окружении есть гнилые люди, продавшиеся Мамуну, и они делают все, чтобы отец оставался слеп. Я бы давно сказал, но мне нечем доказать это. И есть еще кое-что… чем мой подлый дядя меня пугает…

- Что же это?

ДарьяИвлева

11.10.2009, 00:21

Принц сглотнул и отвел глаза.

- Когда я был ребенком, аль-Мамун пытался совратить меня. И он обещает выдать это отцу, если я вздумаю что-то сказать. И я боюсь, как это отразится на отце, он до безумия любит меня… Думаю, я и попал к вам неслучайно, с нами ехала крыса Мамуна, Хаким, он мог подговорить остальных бросить меня. И теперь, когда я здесь, отец остался один, и я терзаюсь от мысли, что с ним может случиться.

- Разве ты смог бы чем-то помочь ему, если бы был рядом?

- Нет… но я бы разделил с отцом любую его судьбу.

Том пристально смотрел на Билла, на лице которого даже в темноте явственно проступала мука. Тихий голос принца вплетался в воздух, обретая очертания картины, представшей перед глазами Тома. Шакала передернуло, едва он представил темную комнату и тишину, полную стыда и обиды, заплаканного ребенка, отбивающегося от жадных грубых рук, и похотливый блеск в глазах.

- Черт, - вырвалось у Тома.

- Что?

- Нет, ничего… Билл, если хочешь что-то спросить – спрашивай.

Принц повернулся в седле так, чтобы видеть Тома. Небо прояснилось, и поляну, по которой они объезжали лес, залил свет луны, проявившейся сквозь плотный настил туч, спешащих на юг вслед за птицами.

- Почему ты стал разбойником? – Спросил Билл.

- Так вышло… Я хотел быть похожим на отца, но перестарался.

- Твой отец был разбойником?

- Нет, скорее озорником. Он был вождем своего народа и кормил его, как мог. Угонял скот, разорял амбары. Но нападал всегда только на зажиточные деревни, у которых было достаточно запасов, чтобы прокормиться.

- Почему бы ему было не осесть с людьми и не выращивать свой хлеб?