До этого арабский принц считал, что в диком краю франков его уже ничем нельзя удивить, но город поразил его. Отец, наставляя его в путь, рассказывал, что во франкийских городах мощеные дороги и высокие каменные дома с резными фасадами, зеленые сады с цветами и фонтанами и невероятной красоты замки, поднимающие к небу шпили. Но копыта варварских коней месили все ту же непролазную грязь, что и в степи, а с двух сторон дороги ютились покосившиеся хибары в пару этажей из почерневшего от сырости дерева. Кое-где вокруг домов торчал из земли кривой частокол, за которым прямо во дворе бродили коровы и, к благочестивому ужасу принца, свиньи. Куры и прочая домашняя птица через дыры в заборах выходили прямо на дорогу под копыта коням и колеса телег. На улицах в такую рань было почти безлюдно, но Билл был уверен, что и в разгар дня здесь было также серо и тихо. Изредка навстречу отряду ковыляли грязные деды и старухи с клюками, в одном дворе в корыте полоскала белье худая изможденная женщина в платье с закатанными до локтя рукавами. Жители долго смотрели вслед варварам, и Биллу становилось не по себе от их тяжелого и пристального взгляда.

- Есть хочешь? – Голос Якоба прозвучал так неожиданно и резко, что Билл подпрыгнул в седле.

- Х-хочу, - ответил он, заикаясь.

- Сейчас. – Якоб остановился, спешился и направился к одному дому. – Жди меня здесь. Потом догоним своих.

Принц покосился в сторону постепенно отходящего отряда. Воцарилась звенящая тишина, и в ней мрачно и пугающе звучали крики летающих над городом ворон и тоскливое мычание коров. Сзади послышалось позвякивание сбруи и фырканье лошади. Билл обернулся и увидел Тома.

- Я думал, ты во главе отряда, - сказал Билл, удивленно глядя на него. Шакал объехал пленника и натянул поводья, вынуждая коня встать.

- Был, сейчас нет. Что ты здесь делаешь?

- Якоб хочет купить еды.

Том кивнул и, приложив кулак ко рту, зевнул.

- Отлично. Только место вы выбрали не самое удачное. Видишь вон тот особняк в конце улицы? – Главарь махнул рукой в сторону широкого побеленного дома, сильно отличающегося от остальных в городе. – Это дом местного главы. А рядом казарма с его солдатами. И они могут в любой момент выйти и схватить нас, если мы покажемся им подозрительными. А мы покажемся таковыми, будь уверен.

Принц побледнел, тревожно поглядывая в сторону казармы.

- Тебя-то, может, они и отпустят, - продолжал Том, усмехаясь при виде испуга пленника. – А меня, как только узнают мое имя, тут же препроводят в Париж на аудиенцию к Людовику. И местный глава получит награду, а я в лучшем случае буду брошен в темницу до конца своих дней.

- А в худшем? – Полушепотом спросил Билл, не уверенный, что хочет знать ответ.

- Меня казнят, - безучастно пожал плечами Шакал, словно речь шла не о нем. Сердце принца ухнуло куда-то вниз, и он завертелся в седле, отчаянно желая, чтобы Якоб вернулся поскорее.

Билл уже был готов спрыгнуть с коня и бежать искать варвара, как тот сам вышел из дома, неся в руках сверток и кувшин.

- Вот, парное молоко и свежий хлеб, - сказал он, косясь на главаря. – Поешь пока, до стойбища только вечером доберемся.

Билл благодарно принял еду и, повернувшись к Тому, протянул ему. Тот вопросительно посмотрел на принца, поднимая брови. Билл открыл рот, силясь придумать мотив своему порыву.

- Угощайся, - выпалил он. Руки, держащие кувшин, дрожали, и молоко, пузырясь, омывало горлышко белой пенкой.

- Оставь себе, я не голоден, - задумчиво проговорил Том. – Пора ехать.

Пнув коня в бок сапогом, Шакал двинулся в дорогу, стараясь спокойно проехать мимо дома главы, не привлекая к себе внимания. Билл опустил голову и глядел в белый кружок в горлышке кувшина, ощущая, как греет бок теплый хлеб, завернутый в тряпку. Том вновь проявил великодушие, оставив пленнику всю свежую еду, но отчего-то Биллу было досадно и грустно.

ДарьяИвлева

16.08.2009, 13:49

Принц чувствовал себя так, будто кто-то, отняв у него слух в мрачном Регенсбурге, внезапно вернул его, усилив до невозможности остроту. Еще тогда, когда, покинув город, к сумеркам отряд подходил к небольшому поселению, спрятанному в очередном поросшем елями лесу, Билл уловил странный звук, похожий на шум далекого базара. И вскоре, когда впереди едущие и загораживающие взор всадники вдруг припустили вскачь, увидел, что навстречу из поселения к ним бегут непрерывно кричащие дети и плачущие женщины. Истосковавшиеся по семьям варвары спрыгивали на землю, подхватывали на руки сыновей и дочерей, целовали радостных жен и матерей. Вместе они шли к расположившемуся стойбищу, где уже поджидали старики, отъездившие свое, и новорожденные младенцы, гулившие в самодельных колыбелях. Уставшие, но счастливые воины разбредались по своим шатрам и поставленным на землю повозкам, служившим домами, распрягали и отпускали пастись коней, скрывались за дверями и навесами, на какое-то время превращаясь из бесчинствующих и нагоняющих страх дикарей в обычных семьянинов и скотоводов. Билл топтался на месте, провожая варваров взглядом, в растерянности вертя головой по сторонам. Никто, казалось, вовсе не замечал присутствия чужака, поглощенный долгожданным воссоединением семьи. Лишний и забытый, принц краем глаза увидал, как невысокая полная женщина, одновременно бранясь и хваля бога, тащит прочь Якоба, волоча его за рукав, а улыбающийся Якоб покорно идет следом, ведя за собой своего коня. Билл остался один, как никогда раньше ощущая, как кричит внутри душа от боли и тоски по дому.

- Эй, Билл, - окликнул принца Том. – Иди за мной.

Украдкой смахнув проскользнувшую сквозь ресницы слезу, Билл пошел за главарем вглубь поселения, с облегчением отмечая, что он тоже один.

Шатер Шакала был с виду таким же, как и у остальных, но внутри оказался шире, навесами перегороженный на две продольных части. Откинув полог, Том вошел и кивком позвал за собой принца. Первая половина шатра была узкой и заставленной каким-то нехитрым скарбом, а вторая, гораздо шире и свободнее, служила покоями главарю. Зайдя в них вслед за Шакалом, Билл остановился, с интересом разглядывая жилище Тома. Пол был мягким и теплым, выстланный, к большому удивлению Билла, старыми выцветшими коврами. На них стоял низкий столик, расписанный некогда китайскими гравюрами, а теперь потрескавшийся и облезший. В углу, заваленный одеждой и тряпками, стоял сундук наподобие того, что был у принца в сгинувшей в реке повозке. Но не награбленное добро путешественников разных стран привлекло Билла, а большая постель из шкур разных размеров и цветов, брошенных прямо на пол. Добротно выделанные и чистые, они так и манили своей мягкостью и теплом после утомительных дней дороги и сна на голой земле. По бокам от постели горели два привязанных к длинным шестам факела, освещающих весь шатер. И было в этом шатре для принца что-то необъяснимо уютное и родное, в отсветах огня на тканевой стене, колышущейся от налетающего снаружи ветра…

- Жди здесь, - сказал Том, возвращая Билла на землю. – Сейчас я решу, куда тебя пристроить.