Потом бросил трубку.

— С меня хватит! Один наставляет оружие на ни в чем не повинных граждан, другой обзванивает и беспокоит министерства! Не знаю, кто из них хуже!

Бришо понял, что теперь ему следует закурить. Он вынул пачку, выбрал подходящую сигарету, достал элегантную золотую зажигалку — все это преследовало одну-единственную цель: дать Корентэну возможность успокоиться. Нельзя же орать на человека, когда тот закуривает, таким образом, надо подождать, пока он окончит сию процедуру. Кто так закуривает, показывает, что внимательно слушает, но и к себе ожидает уважительного отношения.

— В этом доме все, что ли, с ума посходили? — продолжал Корентэн. — Именно сейчас, когда те неудачники задержали типа с таким слабым черепом! Ну скажите, чего вы все еще хотите? Остановить автомобиль министра внутренних дел? Отхлестать кнутом свидетеля? Восстановить против нас полмира?

Бришо жалел, что не может закурить еще раз. Он знал Корентэна. Знал, что в подобных случаях с ним нельзя спорить. А еще хуже, что он даже спросить не может, отчего тот так взбеленился.

— Скажи теперь, но откровенно, какого Господа бога ради ты беспокоил спортивное министерство, зачем приставал к ним? — спросил он у Бришо.

Шарль с трудом сдержался, но ни один мускул на лице его не дрогнул.

— Я не думал, что они сочтут это беспокойством и приставанием.

— Чего ты от них хотел? Говорят, ты самого заместителя министра замучил!

— Сожалею.

Корентэн беспомощно смотрел на хорошо одетого Бришо, вежливо, с внимательным лицом сидевшего перед ним. Упрямый негодяй! Упрямее Лелака. И опаснее! Его даже изругать нельзя!

— Ну, ладно, — пробормотал он. — В другой раз думай, что делаешь!

Он подтянул к себе какую-то бумагу, надел очки. Бришо вернулся к своему столу. Мадам Дефрок что-то подсчитывала на карманном компьютере, быть может, суммировала, сколько времени потратили сыщики на распивание кофе, болтовню, курение сигарет и бессмысленное глазенье на стены.

Бришо оказался проворнее, когда зазвонил телефон. Мадам Дефрок с оскорбленным видом снова отвернулась к своей машинке. А Бришо с облегчением прижал трубку к уху. Звонил не Альбер. Чужой, сдавленный мужской голос. Анонимный доноситель. Шарль терпеть не мог, когда таких соединяли с ним.

— Вы начальник?

Шарль подтвердил.

— Тогда слушайте! Скажу вам, кто убил того вольника. Его зовут Колль, он живет на улице Сен-Онан. Тощий сутенер с усами.

— Да? — насмешливо спросил Бришо. — Откуда вы знаете?

— Это мое дело.

— Погодите, не бросайте трубку. У вас есть доказательства?

— У меня? — Мужчина захохотал, и связь прервалась.

Бришо ощутил на себе взгляд Дефрок. Он положил трубку на место. Машинально улыбнулся женщине, вынул свои записи, чтобы посмотреть, кому он звонил вчера.

— Де Прюнье, — произнес он вполголоса. — Он, что ли, заместитель министра? Потому и получили от них зеленую улицу организаторы побоищ, где все дозволено?!

— Ну-ну, — бормотал он. — Еще посмотрим, кто на этом погорит, еще посмотрим, чья возьмет! — И он протянул руку к телефону.

Альбер подождал немного, потом еще раз нажал кнопку звонка. Он чувствовал, что за ним наблюдают, ему было неприятно и даже тягостно представлять, что о нем думают. Да и что могли думать, видя, как он топчется у квартиры этой шлюшки, не желая примириться с тем, что ее нет дома. Альберу не все было ясно в ее деле. Почему она водит мужчин в квартиру подруги, если у нее есть своя собственная? Если ей неудобно приводить сюда мужчин, почему пришла с Бришо? И что с ней вообще?

«Может, она на работе, — размышлял он. — Не знаю, служит ли она где-нибудь вообще. Если она только полупрофессиональная… может, студентка?»

Он позвонил в соседнюю дверь. Лохматый старик в потертом темном купальном халате открыл дверь.

— Что вам угодно?

— Я ищу мадемуазель Марешаль.

— Вторая дверь. — Свою дверь он сразу захлопнул, некоторое время еще слышалось его шарканье и негодующее ворчание.

Альбер прошел дальше. Из-за следующей закрытой двери послышался женский голос в тот самый момент, когда он нажал на звонок.

— Кто там?

— Я полицейский, сударыня. Будьте любезны, откройте дверь!

— Не открою. Что вы хотите?

— Но не можем же мы разговаривать через дверь…

— Почему?

Господи боже! Он огляделся: казалось, во всех окнах, за каждой занавеской над ним смеются.

— Я ищу мадемуазель Марешаль.

— На две двери левее.

— Ее нет дома.

— Позвоните подольше. Она крепко спит.

«Неправда», — подумал Альбер. Он поднял голос и спросил:

— Когда вы ее видели в последний раз?

— Я? А в чем дело? — В голосе звучали подозрение и испуг.

— Вчера она вернулась домой?

— Не знаю. Я… я ее не видела.

Альбер попрощался с дверью и поплелся к лестнице. Убили Фанфарона. Убили Колля, убили ту маленькую танцовщицу. А теперь еще и Мирей Марешаль? Ему хотелось бить кулаками по стене, в гневе посшибать ногами мусорные ящики. Никогда он не видел этой девушки, знал только, что она была хорошенькой, глупой и с Бришо спала бесплатно. Ему было ее так жаль, словно он давно и хорошо ее знал.

Он спускался по грязной лестнице. Мусорный ящик давно опрокинул кто-то другой, и теперь он валялся, распространяя кислый запах. Над ящиком кружили мухи. У дома женщина в тренировочном костюме небрежно подметала тротуар, на противоположной стороне тощий паренек вытирал окна маленького китайского ресторанчика. Солнечный свет ласкал улицу, Буасси, сбросив пиджак, копался в моторе. Он заметил приближавшегося Альбера, вытер тряпкой руки и захлопнул капот. Коллеги никогда не могли понять, каким ремонтом постоянно занимается Буасси, если его можно в любой момент бросить?

— Ну? — спросил тот.

— Едем обратно.

Буасси кивнул. Неторопливо забрался на сиденье водителя.

— Нет, — неожиданно передумал Альбер. — Высади меня по дороге, у Жиле.

— Это не по дороге, — заявил Буасси. — Если девчонки нет, надо сразу об этом доложить Бришо.

Альбер не ответил. Он откинул назад голову и прикрыл глаза. Слышал, как хрустнул позвонок. «Схвачу Жиле и выбью из него правду», — думал он. Улыбнулся. Услышал, как Буасси что-то пробормотал, потом включил зажигание, и они тронулись. Альбер пытался собраться с мыслями. В связи с девушкой, с маленькой Мирей, ему кое-что пришло в голову. Он вновь принялся обдумывать происшедшее, анализируя, не противоречит ли что-то возникшему у него предположению. Буасси ехал медленно. На дороге произошел несчастный случай, они увидели парнишку с окровавленной головой и бессмысленным взглядом, сидящего на тротуаре, другой лежал распростертый на мостовой, какой-то мужчина в отчаянии что-то объяснял стоящим вокруг людям. «Хонда-пятисотка» валялась на дороге рядом с такси, у которого был проломлен бок.

Они проехали под Триумфальной аркой. Вокруг нее бродили разочарованные туристы: надо же, как не повезло, именно сейчас бастует персонал и они не могут подняться наверх.

Они проехали мимо дома, куда двадцать пять лет назад Альбер ходил заниматься английским языком. Учитель был высоким, лысым, старым холостяком и на уроках знакомил Альбера с достопримечательностями Лондона.

Затем они прибыли к дому Жиле. Альбера передернуло при мысли, что ему снова придется идти в страну гигантов. Ему хотелось, чтобы Буасси пошел с ним. Но ему так же не хотелось просить об этом приятеля. Вот если бы Буасси сам предложил…

Но Буасси не предложил. Едва за Альбером захлопнулась дверца, он тронул машину и в мгновенье ока исчез, словно его здесь и не было, как в сказочных фильмах исчезают герои.

Жиле был на тренировке. Это сообщил его сосед, который с такой же быстротой материализовался из ничего, с какой чуть раньше исчез Буасси. Сосед с птичьей головой дал адрес тренировочного зала и с интересом ждал следующего вопроса. Альбер сожалел, что спросить ему больше нечего.