— Бросают только жен. Остальные номера у настоящих мужчин не проходят. Ты, впрочем, убедишься сам.

Зашёл дежурный офицер.

— Сэр, какие-то неприятности с нашей частью станции.

— Что ты имеешь в виду, — попыхивая сигаретой, спросил директор управления.

— Отключена вся телеметрия, заблокированы все каналы связи. Похоже, что станция просто обесточена.

— Что?!!

Директор вскочил и в сопровождении Арамея побежал в зал оперативного контроля. На всех мониторах ползла ровная линия, как у покойника.

— Датчики движения регистрируют что-либо?

— Сэр, какие датчики? Станция обесточена.

— Дайте визуальный контроль.

На экране в размытых тонах появилась каракатица многоярусной, разросшейся словно перекати-поле, станции «МКС». Директор стал вглядываться в картинку. Сказал:

— Вон, вроде свет в окошке светится!

— Возможно, — сказал дежурный офицер, — но мы подтвердить ничего не можем. Пока ясно одно — станция перестала функционировать.

— Что говорят русские?

— Они молчат.

— Как молчат?

— Молча. Никого из командного состава выловить на связь не смогли.

Директор наморщил лоб и стал думать. Думы были не веселы. Если обесточена станция, — она погибла и он, как директор, тоже. Если её, — что невероятно! — захватили русские, то просто отставкой не отделаешься. Время почти военное. В кармане у Арамея зазвонил мобильный телефон. Тот взял трубку и несколько секунд слушал. Отключился. Написал на бумажке: «Вейцман дает 24 часа». Показал бумажку директору и порвал её на кусочки.

Тот немного помолчал, осмысливая прочитанное. Затем повернулся к дежурному офицеру:

— Ладно, или не ладно, но наблюдение ведите; следите за изменением орбиты — это может произойти. Любая новая информация — сразу ко мне на стол.

И вышел. Следом выбежал Арамей.

Чередниченко с Ивановым внимательно изучали инструкции, извлечённые из секретного пакета. Затем, отбросив документацию, принялись монтировать аппаратуру, выгруженную с космического грузовика «Прогресс». Работали молча и сосредоточенно. Изредка перебрасывались фразами:

— Винт?

— Шестисотый.

— Рама?

— Семьдесят пять на двадцать пять.

И снова умолкли.

Жужжали кондиционеры. Щёлкали датчики Гейгера-Мюллера. В окна светили звёзды. Вдалеке, где-то в седьмом крыле, глухо орал и стучал кулаками в дверь американец Джо интернированный, как выяснилось позже, вовремя.

— Винт?

— Семьсот первый.

— Рама?

— Семьдесят семь на двадцать три.

И снова тишина. Над головами проплыл кот, опытно раскинув лапы и вытянув хвост. Он жил нелегально на станции три года. Никто из экипажей ни разу его не сдал. Звали его Ариэль и он охотно подлетал на это прозвище.

— Винт?

— Семьсот седьмой.

— Рама?

— Семьдесят девять на двадцать один.

В иллюминатор, в торце командирского отсека, заглянула громадная Луна, ощетинившаяся всеми своими кратерами. Теплый, жёлтый свет успокаивающе действовал на Ариэля и тот, свернувшись в клубочек, повис в воздухе посередине отсека.

— Винт?

— Девятьсот пятый.

— Рама?

— Девяносто на десять.

Американский Джо затих, и слышно его не было. Вспыхнул экран монитора. Глаза- молнии командующего впились в Чередниченко.

— Полковник, докладывайте.

— Почти все винчестеры управления установлены. Системы наведения подключим не раньше чем через три часа.

— Час. Чередниченко, — один час. Доложи!

— Есть.

Экран погас.

— Тьфу, рожа генеральская. Час! Наполеон! Сам пробовал этот монтаж? — беззлобно проговорил бородатый крестоносец.

— Давай дальше. Поехали, — не поддержал тему командир.

— Винт?

— Тысячный.

— Рама?

— Сотая.

— Вот теперь о’кей. Берёмся за оптику.

А тем временем американский Джо сумел выбраться из сушилки, где его закрыл русский экипаж. Осторожно передвигаясь по воздуху, он пополз в сторону американского приборного отсека, освещая себе путь карманным фонарем. Света нигде не было. Полз тихо, боясь зацепить что ни будь. Наконец, добрался. Но всё зря. В отсеке полностью отсутствовало напряжение, а резервные аккумуляторы находились в зоне русских. Джо ещё раз попытался запустить кодированный передатчик, зная, что внизу, в NASA, ждут, не дождутся его отчёта. Ещё раз; потом ещё раз; и неожиданно вспомогательная батарея реанимировалась, и он увидел горящий индикатор на пульте. Быстро включившись в канал, он проговорил:

— Двадцать первый на связи. Подтвердите.

— Подтверждаем. Доложите обстановку.

— Меня изолировали в закрытом помещении. Я освободился. Русские отключили всю станцию от энергоснабжения кроме командирского отсека управления. Теплоснабжение продолжается, но электроэнергия отключена. В районе командирского отсека ведётся монтаж какой-то аппаратуры. К ним пришёл грузовик.

— Мы видели.

— Жду указаний, сэр.

— План Z.

— Полностью?

— Полностью план Z. Затем подключите к электроснабжению наш отсек или будете работать из командного пункта русских. Указание будете получать непосредственно о-о-о-о-т ме-е-е-е-нья-я-я-я-я… — Эхо реверберации прервало разговор, индикатор на панели погас и Джо опять остался один в темноте. Батареи разрядились окончательно. Астронавт взглянул на Луну в окне и быстро прогнал в голове все возможные варианты его действий. Их было мало. Джо вытащил из сейфа небольшой пистолет с глушителем. Заряд в патронах был уменьшен, чтобы не повредить корпус станции, хотя она была вся из титановых модулей. Двадцати зарядный «люгер». Этого оружия должно хватить. Агент NASA, ФБР, ЦРУ и ещё кое кого, стал медленно пробираться к модулю, где работал ненавистный ему Чередниченко, выигравший все его деньги за этот полёт.

— Товарищ генерал, все установки собраны, — доложил Чередниченко командующему и выжидательно замер, глядя на экран.

— Молодец, Ваня! — неожиданно похвалил генерал. Глаза его слегка потеплели. — И ты тоже, Иванов. Не зря мы вас тут на тренажерах так дрючили. Объявляю благодарность за оперативность и точность. Тесты прогнали?

— Так точно. Плюс-минус один электрон.

— Это хороший плюс-минус. А теперь — к делу. С сеткой наведения проблем нет?

— С сеткой наведения проблем нет.

— Так, так, так… Пучок волны имеет частоту около тысячи терагерц. И знаешь в чём задача?

— Никак нет товарищ генерал.

— Я сейчас познакомлю тебя с моим заместителем-консультантом.

На экране появился худощавый блондин с холодными глазами.

— Познакомься — Философ; это его позывной, имя тебе ни к чему.

Философ кивнул головой.

— А это — Чередниченко. Командир станции «МКС».

Полковник тоже кивнул головой.

— Работать вы будите в жестком тандеме. Все указания Философа выполнять, какими бы бредовыми они не казались… Прошу прощения.

— Полковник, — проговорил Философ. — Прошу надеть шлемы, пора работать.

Иванов и Чередниченко надели шлёмы виртуального обозрения.

— Какой квадрат вы пересекаете? — спросил Философ.

— Квадрат7523. Уральские горы.

— Прекрасно. Ваша задача поразить пучковыми пушками все цели, помеченные лазерной отметкой вашей компьютерной системы. Всё просто, как в тире. Но есть нюансы. Необходимо регулировать и мощность, и частоту; в зависимости от цели. Все красные отметки поражаются, — но их будет мало. По объектам, помеченным зелёной отметкой, просто наносится удар частотой пятьсот терагерц длительностью 100 наносекунд. Мощность удара на два порядка ниже. Цель совершенно не должна пострадать — этого и не будет, если вы выдержите все алгоритмы. Но её полярность, её энергетика, переменится. С плюса — на минус, и наоборот. Это понятно?

— Всё понял, — ответил Чередниченко.

— Вас двое, — продолжил инструктор, но не думайте, что это много. Когда подлетите к Европе, вы не будите успевать жать на кнопку «ПУСК». Но не дай бог вам перепутать красную отметку с зелёной!

Чередниченко и Иванов застыли в своих креслах с чёрными шлёмами на голове и двумя рычагами в руках.