— Они расшифровали сообщение.

Мейтланд молча взял листок бумаги, пробежал его глазами и удивленно посмотрел через стол на полковника Лэнгли.

— Немо работает в Англии? Это невозможно!

— Почему же?

— Потому что Немо мертв. Я видел собственными глазами его тело.

— Где и когда это было?

— Я писал об этом в своем рапорте.

— Напомни.

— В подвале замка Фонтенбло, сразу после того, как Наполеона отправили в ссылку. Немо покончил с собой, чтобы не попасть в руки врагов. Вы ведь знаете — его собственные агенты ненавидели его еще сильнее, чем наши люди.

— О да, я прекрасно помню этого негодяя.

Он был скорее не человеком, а легендой, этот загадочный агент, который, по их данным, добрался до вершин успеха, убивая без разбора не только врагов, но и своих собственных коллег. Он был лучшим агентом Наполеона, его наемным убийцей. Никто не знал его настоящего имени или откуда он родом. Известно было только, что он бегло разговаривает на нескольких языках и большой мастер камуфляжа.

— Вполне возможно, — сказал Лэнгли Мейтланду, — что слуги Наполеона солгали при опознании.

Мейтланд на секунду задумался, покачал головой и прочитал остаток зашифрованного сообщения. Оно не слишком проясняло ситуацию. Но, по крайней мере, теперь у него был список имен вражеских агентов. Немо переправил в Англию группу шпионов, чтобы обеспечить себе прикрытие при проведении крупной операции.

— Здесь нет ни имени мисс Вейл, ни имени ее брата, — сказал Лэнгли. — И также здесь нет… — он наклонился к Мейтланду, чтобы подчеркнуть последние слова, —…имени Алекса Болларда. Так что твоя теория, будто Алекс и Аби-гайл Вейл работали вместе, летит ко всем чертям.

— Но их могли завербовать позже, после того как было зашифровано и отправлено это сообщение.

— Я отказываюсь верить в то, что Алекс мог стать предателем. Готов спорить, он просто напал на чей-то след. Из-за того и погиб.

Мейтланд швырнул записку на стол перед полковником.

— Здесь ничего не сказано о миссии Немо. Он ведь палач, наемный убийца. За чьей же жизнью он приехал в Англию? Ведь Наполеон на Эльбе, отрезан от внешнего мира. К тому же в Англии нет сейчас никого, кто мог бы представлять для Немо интерес. Все крупные шишки вроде Веллингтона находятся на конгрессе в Вене.

— Мы узнаем больше, когда начнем следить за людьми из этого списка.

Мейтланд молча наблюдал, как полковник задумчиво постукивает карандашом по крышке стола. Лэнгли всегда делал так, когда глубоко погружался в свои мысли. Ричард знал, что сейчас не следует его отвлекать. Про полковника говорили, вспоминая одну из его же любимых поговорок, что жернова его мозга крутятся медленно, зато мелют очень мелко.

Прошло несколько минут, прежде чем Лэнгли отбросил карандаш в сторону и посмотрел на Мейтланда.

— Чертовски удачное окончание карьеры — посреди тихой добропорядочной Англии убит один из наших агентов, а мы даже не знаем, что делал Алекс там, где его нашли. А теперь еще этот неистребимый Немо на мою голову. Он — один из самых отчаянных и жестоких людей Наполеона. Я всегда благодарил бога за то, что мне не пришлось столкнуться с этим чудовищем в Испании.

— Но он тоже совершает ошибки, сэр, — осторожно произнес Мейтланд.

— Да, ты прав. И у него есть свое слабое место. Он смел и жесток, но у каждого есть свои слабости. Его слабость — женщины.

— Он легко увлекается?

— Совсем напротив. Немо ненавидит женщин. Он особенно жесток с ними. Я знаю это от мистера Белл-Смита, возглавлявшего нашу сеть в России. Он докладывал, что Немо любит запугивать женщин, заставляет их умолять о пощаде. Иногда он пытает их, прежде чем убить, а иногда проявляет великодушие и стреляет сразу. Очаровательный молодой человек!

— Готов спорить, мисс Вейл ничего об этом не известно, иначе она не связалась бы с таким зловещим типом.

— Я хочу, чтобы за ней постоянно следили.

— Но я еще не закончил допрашивать ее, сэр.

— У тебя было двадцать четыре часа. Даю тебе время до завтрашнего утра — и ни минуты больше.

Мейтланд знал, что спорить с полковником бесполезно.

— Да, сэр, — он поднялся, чтобы уйти, но вдруг остановился в нерешительности.

— Что такое, Ричард?

— Я подумал о Хью Темпларе.

— А в чем дело?

— Разумно ли было обсуждать при нем детали нашей работы? Хью ведь ушел в отставку и не является больше одним из нас.

Полковник был явно озадачен такой постановкой вопроса.

— Можешь положиться на умение Хью Темплара хранить тайны.

— Но можем ли мы положиться на самого Хью?

— О чем это ты, Ричард? — нахмурился Лэнгли.

Мейтланд кашлянул.

— Не кажется ли вам странным, что Хью Темплар случайно оказывался именно в тех местах, где погибли мои агенты? К тому же он, очевидно, знаком с этой самой мисс Вейл и ее братцем. Не слишком ли много совпадений?

Наступившая тишина показалась Мейтланду зловещей. А когда полковник заговорил, он невольно поежился, хотя Лэнгли даже не повысил голос.

— Майор Мейтланд, — сказал он, — позвольте напомнить вам, что я лично занимался подготовкой Темплара. Я знаю этого человека. Я наблюдал, как день за днем он превращается в лучшего агента из всех, кто служил когда-либо под моим началом. Он и сейчас лучший. И если мы уговорим его сотрудничать с нами вновь, у нас будет куда больше шансов поймать Немо. Достаточно ли ясно я говорю?

— Да, сэр.

— И не стоит забывать, что, если бы не майор Темплар, мы до сих пор искали бы книгу.

Когда за Мейтландом закрылась дверь, Лэнгли тяжело вздохнул. Не так давно министр высказал мнение, что Ричард Мейтланд — неплохая кандидатура на место собравшегося в отставку полковника. И Лэнгли согласился с министром. Но теперь его мучили сомнения. Не совершил ли он ошибку?

Ричард Мейтланд задумчиво барабанил пальцами по столу, размышляя над тем, почему ему никак не удается заставить Абигайл Вейл сказать правду. Вначале он думал, что справится с ней за несколько часов. Мисс Вейл была леди из высшего общества, привыкшей к деликатному обращению. Если она роняла платок, лакей и горничная тут же наперегонки бежали поднять его. Женщины ее круга и пальцем не способны пошевелить самостоятельно.

Мейтланд постарался, чтобы Абби пришлось как можно тяжелее. Ее везли в Лондон, как преступницу, в экипаже с решетками, затем поместили в камеру для приговоренных ньюгейт-ской тюрьмы. На Абби до сих пор была та же заляпанная грязью одежда, в которой она прибыла в Дувр. Соломенный матрац и тонкое одеяло, которое Абби накинула себе на плечи, хранили запахи прежних заключенных этой ужасной камеры.

Мейтланд угрожал, уговаривал, обещал тут же отпустить Абби, если она согласится сотрудничать. Но никак не мог вытрясти из нее правду. Абби продолжала настаивать, что ее брат ни о чем не знает. Хью Темплар тоже ни в чем не замешан. Она действовала одна и не сделала ничего предосудительного.

Тогда Мейтланд попробовал другую тактику. Он рассказал ей о Жероме и Колетт, о том, как они любили друг друга и собирались пожениться. Рассказал, как Колетт застрелили неподалеку от Пале-Рояль, в то время как сотрудник посольства, которому она собиралась передать книгу, ждал ее неподалеку, в книжной лавке на Рю-де-Риволи. Должно быть, Колетт была в отчаянии, если написала на титульном листе книги свое имя и имя Майкла Ловатта. Она наверняка знала, что умрет, и хотела, чтобы книгу передали в нужные руки.

Но мисс Вейл настаивала на том, что никто не передавал ей этой книги.

Темплар выдал ее британской разведке, но она отказывалась в это верить и продолжала его выгораживать. Что ж, хорошо это или плохо, но мисс Вейл до последнего хранила верность тем, кого считала друзьями. Ричард с неохотой признался сам себе, что Абигайл Вейл невольно вызывает уважение.

Сейчас Абби сидела напротив него за столом и спала, положив голову на руки. Волосы ее были рассыпаны по плечам, дыхание казалось ровным, но время от времени становилось вдруг прерывистым, словно девушка видела дурной сон.