— Только не бордовый, Гариетт! Никогда больше не надену ничего бордового!

Гариетт повесила на спинку стула бордовое вечернее платье.

— Я хотела надеть его сама. Но, знаешь что, если ты хочешь выдать себя за меня, ты должна одеваться в те цвета, которые предпочитаю я.

— Да, конечно, Гариетт. Но только не бордовый! Он угнетает меня. Ну, что еще ты мне предложишь?

Они были в доме Гариетт. Зашли, чтобы выбрать наряды для завтрашней поездки в Королевский театр. Гариетт предложила поменяться ролями. Таким образом, пока люди Мейтланда будут наблюдать за младшей сестрой, думая, что перед ними Абигайл Вейл, настоящая Абби сумеет ускользнуть и встретиться с Джорджем у ложи номер десять. Виконтесса предложила добавить к их нарядам черный и белокурый парики. Парики, которые она носила молоденькой девушкой, когда познакомилась с их отцом, произнесла герцогиня с мечтательным выражением лица. То были дни, когда мужчины были мужчинами, а каждая женщина знала, что такое быть женщиной.

— Джайлз сказал, что лучше надеть мое любимое серебристое платье, — предложила Гариетт. — Оно очень заметное, и все сразу подумают, что это я, когда увидят его. Во всяком случае издалека.

Платье, которое показала ей Гариетт, было сшито из прозрачного серого флера, расшитого серебряной нитью. Вокруг лифа красовались аппликации в виде листьев из серебристого атласа.

Абби перевела взгляд с платья на лицо сестры.

— Я не могу принять это платье.

— Почему?

— Оно слишком… красивое и слишком дорогое. Я весь вечер буду думать только о том, как бы не зацепиться за что-нибудь подолом или не пролить на себя бокал вина.

— Мне все равно, можешь не беспокоиться о такой ерунде.

— Ха! Это ты сейчас так говоришь. А что ты скажешь, если я, например, разорву подол?

— Хорошего же ты обо мне мнения! — нахмурилась Гариетт. — Неужели не видишь, как я изменилась? Что еще нужно, чтобы убедить тебя?

— Ты просто чудо, Гариетт, — поспешила успокоить ее Абби. — О такой сестре можно только мечтать. Но кто угодно рассердился бы, если бы я испортила такое роскошное платье. Лучше найди для меня на этот вечер что-нибудь не столь великолепное и незаменимое.

— Оно не такое уж незаменимое, — с улыбкой сказала Гариетт.

— Как это?

— Джайлз обещал, что, если с платьем что-нибудь случится, он велит модистке сделать его точную копию, и неважно, сколько это будет стоить. Так что можешь надевать его и с чистой совестью рвать подол или проливать красное вино.

— Ах вот как! — Абби со смехом швырнула в сестру покрывало с кресла. Обе радостно расхохотались, но смех оборвался так же неожиданно, как и возник.

— Как мы можем смеяться? — нахмурилась Гариетт.

— Не знаю, как это получилось, — задумчиво произнесла Абби. — Наверное, оттого, что снова забрезжила надежда.

— Все будет хорошо, ведь правда, Абби?

— Я не… Ну конечно же, все будет хорошо.

— Да, но нас подстерегает столько неожиданностей.

Абби прекрасно знала, что Гариетт права. Из записки Джорджа можно было понять, что он собирается ждать ее в ложе Королевского театра. Но вряд ли все на самом деле так просто. Похитители Джорджа обязательно захотят убедиться, что Абигайл передала им именно ту книгу, за которой они охотились. Джайлз обшарил все книжные магазины в городе и нашел наконец «Илиаду» во французском переводе. С помощью Абби ее превратили в более или менее точное подобие той книги, что передала ей Колетт. Джайлз даже изобрел свой собственный шифр, чтобы сделать пометки на полях. Оставалось только надеяться, что обмен произойдет, прежде чем шпионы Бонапарта узнают правду.

Абби с трудом выдавила из себя улыбку.

— Как только я отдам им книгу, Джорджа придется отпустить. Что они могут сделать с нами в переполненном театре? Только дурак выбрал бы такое место для нападения, а эти люди далеко не дураки.

— Вполне возможно. Но как-то все это слишком просто. Даже не верится.

Абби поспешила сменить тему, пока беспокойство Гариетт не усилило ее собственные подозрения.

— Ты хоть понимаешь, дорогая, как тебе повезло с мужем? Очень немногие мужчины потакают своим женам так, как потакает тебе Джайлз. — Она снова посмотрела на роскошное платье, лежащее на кровати. — И он такой замечательный отец, с такой любовью и терпением относится к Лиззи и Вики. Неудивительно, что девочки обожают его. Я иногда жалею, что не окрутила его, когда у меня была такая возможность.

— Жалеешь? — удивленно заморгала Гариетт. — А я-то думала… — Она на секунду замолчала. — Я думала, что все уже в прошлом. Что ты простила меня за то, что я отбила у тебя Джайлза.

— Конечно, простила, — заверила ее Абби. — Но это было до того, как я узнала, насколько он богат!

Между ними повисла напряженная тишина, и лишь через несколько секунд Гариетт захихикала, осознав истинный смысл сказанного.

— Так ты дразнишь меня!

— Ну конечно, дразню, дорогая. Но я на самом деле завидую тебе, и, если только мне попадется такой же замечательный мужчина, как Джайлз, тут же потащу его под венец.

— Ты ведь не ревнуешь по-настоящему, Абби, правда?

Абби подняла глаза и внимательно посмотрела на сестру.

— Почему ты считаешь, что я не могу позавидовать твоей жизни?

— Ну, — пожала плечами Гариетт, — я всегда считала, что ты счастлива. Что ты получила от жизни именно то, чего хотела.

— То, что я получила, — сухо произнесла Абигайл, — вряд ли может сравниться с любящим мужем, который обожает тебя и двоих маленьких дочек. Только полная идиотка не позавидовала бы тебе.

Гариетт присела на краешек кровати.

— Мы ведь никогда не говорили с тобой о том, что произошло между мной и Джайлзом. Я просто не могла в него не влюбиться. Рядом с ним я всегда чувствовала себя… ну, лучше, чем на самом деле.

— Ах вот как? — голос Абби стал холоднее льда.

Гариетт кивнула.

— Джайлз убедил меня, что, хотя я никогда не буду такой умной, как ты, все же я не такая дурочка, какой казалась себе самой.

— Но ты никогда не была дурочкой, Гариетт, — медленно произнесла Абби.

— Тебе легко говорить! Ведь все мозги в этой семье достались тебе!

— Зато тебе досталась красота. И мужчины всегда были от тебя без ума, еще до того, как ты начала выходить в свет.

— Да, но если бы ты знала, каким проклятьем может стать красота. Всем этим мужчинам нужна была вовсе не я. Им было все равно, какая я на самом деле. Они даже предпочитали, чтобы я была дурочкой. Я была для них просто дорогой красивой вещицей, которую каждый хочет заполучить. Для всех, кроме Джайлза.

Абби вдруг вспомнила, как Джайлз заговорил с ней о Гариетт после первого обеда в Вейл-хаус. Тогда она представляла его семье. Он сказал, что сестра Абби оказалась совсем не такой, как он ожидал. В ней нет ни грамма спеси и тщеславия. Совсем наоборот. Абби показалось, что речь идет вовсе не о той Гариетт, которую она знала всю свою жизнь.

— Я всегда думала…

— Что же ты думала?

— Что красивым женщинам живется гораздо легче.

— А я была уверена, что легче живется умным. Едва я раскрывала рот, чтобы сказать очередную глупость, все уже были готовы смеяться надо мной. Мне всегда хотелось быть такой умной, как ты.

— А я все бы отдала за твою внешность.

Сестры молча улыбнулись друг другу.

— Тебе не обязательно оправдываться передо мной, — спохватилась вдруг Абби. — Я давно уже пережила разрыв с Джайлзом.

Лицо Гариетт осветилось улыбкой.

— Именно это я и хотела услышать. Но я не солгала, Абби. Я действительно завидовала тебе, когда мы были моложе. Ты, наверное, обратила внимание, как я воспитываю своих девочек. Я хочу, чтобы они были такими же образованными, как ты. Никто не сможет посмеяться над Лиззи или Вики, когда они будут рассуждать о серьезных вещах.

— С чего это ты решила заговорить со мной обо всем этом? — спросила Абигайл.

— За последнюю неделю я столько передумала о своей жизни. Если пообещаешь не смеяться, я скажу тебе…