Призвав на помощь всю свою волю, Джессика с трудом открыла глаза. В комнате царил мрак, однако, несмотря на затуманенное сознание, она все же поняла, где находится. Она была в Хэйг-хаусе, в спальне, любезно предоставленной в ее распоряжение Беллой Хэйг. Внизу собирались гости на званый ужин. Нет. Они съехались на ежегодный бал арендаторов. Если бы ей не было так плохо, она была бы там, внизу, вместе со всеми.

В спальню долетали звуки деревенской джиги, шум голосов, смех. Но разбудили ее не эти звуки. Она почувствовала запах роз, нет, не живых цветов, а искусственный аромат — сладковатый, почти тошнотворный.

Духи Беллы.

Сев на кровати, Джессика застонала от пронзившей бок резкой боли. У нее закружилась голова.

— Белла? — прошептала девушка. — Белла?

В комнате царила пугающая тишина.

Но не только тишина пугала Джессику. В спальне не горела ни одна свеча. Шторы на окнах были наглухо задернуты. Никто не откликнулся на призыв девушки: ни горничная, ни сестра Бригитта. Почему они оставили ее одну в. темноте? Почему задули все свечи?

Опустив ноги с кровати, она медленно встала. С ней происходило то же самое, что в тот вечер, когда она бежала от Родни Стоуна. Но сейчас ей стоит лишь дернуть за шнур сонетки[4], и кто-нибудь немедленно явится на помощь. Тогда она попросит, чтобы в комнате зажгли свечи.

Медленным, неуверенным шагом она двинулась вперед и уже протянула руку к спасительному шнуру, когда услышала странный звук — что-то с мягким стуком упало на ковер. Но прежде чем Джессика закричала, удар бросил ее на колени. Преодолевая волну боли и тошноты, девушка, стремясь избежать повторного удара, быстро откатилась в сторону. Но нового удара не последовало. Дверь открылась и закрылась, и она услышала звук удаляющихся по коридору шагов.

Она осталась одна.

Она долго не могла пошевелиться. Голова кружилась и раскалывалась от боли. Резко разболелся вновь ушибленный бок. К горлу подступила тошнота. Опираясь рукой о стену, Джессика все же смогла подняться. Стараясь сохранить равновесие, она сделала глубокий вдох, выпрямилась и, нащупав шнур сонетки, дернула за него. Потом медленно, держась за стену, она вернулась к кровати и присела на край постели.

Белла, наверное, пряталась за шторами. Это она задула свечи, а потом спряталась. Но зачем?

Все это очень странно. Какая-то бессмыслица. Зачем Белле прятаться в собственном доме, пробираться в чью-то комнату, как вор в ночи?

Дверь внезапно открылась, и на пороге появилась горничная со свечой в руке.

— О мисс, у вас все свечи погасли, — удивилась она.

Джессика молча смотрела, как девушка зажигала свечи ин каминной полке.

— Вам что-нибудь нужно, мисс? — вежливо спросила горничная.

Джессика хотела улыбнуться, но не смогла.

— Спасибо, Элиза, мне ничего не нужно. Только зажги, пожалуйста, все свечи. И посмотри, что там упало на ковер, — попросила она.

Горничная послушно склонилась над ковром в том месте, куда указала Джессика, и подняла с пола ножницы.

— Как сюда попали ножницы миссис Хэйг? — простодушно удивилась она.

После ухода горничной Джессика еще долго сидела на краю постели, сжимая виски руками. Сейчас она отдала бы все, лишь бы снова стать сестрой Мартой и оказаться в безопасной тишине своей кельи в монастыре сестер Девы Марии.

Три недели спустя Лукас и Джессика венчались в огромном парадном зале Дандас-хауса в Лондоне. В знак уважения к невесте была назначена еще одна церемония, благословляющая их брачный союз. Эта церемония, на которую приглашались только самые близкие родственники и друзья, должна была состояться в стенах монастыря сестер Девы Марии по возвращении отца Хоуи из папской курии в Риме.

Но сегодня огромный зал Дандас-хауса был полон гостей.

Надевая кольцо на палец Джессике, Лукас невольно подумал, что они с Джессикой слишком долго тянули с этой церемонией. Теперь она наконец стала его женой, но, будь у него хоть капля разума, они бы поженились еще семь лет назад, сразу после того, как она подстроила ему ловушку в его собственной конюшне едва ли не на глазах у Беллы и Адриана. Сколько лет он не придавал значения чувствам, которые к ней питал! Как он мог быть так слеп? А теперь он получил то, что заслужил. Эта свадьба нужна только ему. Семь лет назад Джессика была бы на седьмом небе от счастья, она бы ликовала, радуясь своей победе. Но сегодня… сегодня…

Джессика была самой прелестной женщиной из всех, кого он когда-либо знал, На ней было платье цвета морского жемчуга с длинными рукавами. Короткую фату украшали приколотые к нежной ткани прекрасные белоснежные лилии, выращенные в его собственной оранжерее; в руках она держала букет из таких же лилий. На тонкой шее девушки сверкал подарок жениха — золотой крестик, усыпанный сапфирами. Он составлял ансамбль с обручальным кольцом, которое Лукас подарил Джессике в день их помолвки. Солнечный луч упал на ее волосы, и каждая прядь засверкала, словно золотая нить. В такой торжественный день Лукасу показались едва ли не кощунственными мысли, которые приходили ему на ум.

Произнося слова брачного обета, Джессика посмотрела на жениха, и взгляд ее огромных серых глаз был робким и вопросительным одновременно. Все годы их знакомства он не оставался равнодушным к этому взгляду. Он запал ему в сердце, бередил душу, проник в самые глубокие уголки его сознания. С этого взгляда все и началось. Жаль, что тогда он не понял, как этот взгляд действует на него.

Джессика заметила на его лице серьезное выражение, и сердце у нее защемило. Если у него возникли сомнения относительно их брака, то они явно запоздали. Но в этом не было ее вины. Она не раз давала ему понять, что он может отступить, вовремя отказаться, но он явно торопил события. Ну что ж, теперь им придется, набравшись мужества, смириться и воспринимать все, как есть.

Джессика умела переносить удары судьбы, о чем накануне свадьбы напомнила Лукасу мать-настоятельница. Девушка очнулась в монастырском лазарете, не зная, кто она такая и как попала на больничную койку. Но постепенно, шаг за шагом, она сумела создать для себя новую жизнь. То же самое ждет ее в браке. Каждая невеста испытывает трепет перед будущим, перед той ролью, которую ей придется исполнять. Джессику ждет роль жены Лукаса.

Она вздрогнула от удивления, ощутив на устах прикосновение его горячих губ. Наклонив голову, Лукас поцеловал ее.

— Не делай такое испуганное лицо, леди Дандас, — шепнул он ей на ухо. — Свадьба — всегда радостное событие. Улыбнись!

Как странно! Сестра Марта, а теперь леди Дандас. Узнает ли Джессика когда-нибудь, кто она на самом деле?

Она улыбалась, когда их объявляли мужем и женой и когда они с Лукасом поворачивались к собравшимся в зале гостям.

Во время приема, последовавшего за церемонией венчания, Джессика ничем не выдавала терзавшего ее чувства неуверенности. Она старалась сыграть свою роль как можно лучше. Эта роль не казалась ей слишком трудной. Они с матерью Лукаса хорошо отрепетировали ее. Для Джессики стало делом чести успешно пройти испытание на глазах у многочисленных гостей, которые все были представителями высшего света. Они были расположены доброжелательно и держались с ней дружелюбно… за исключением Элли, Перри и Беллы. Элли ходила угрюмая, Перри раздражался по пустякам, а Белла подурнела от злобы и зависти.

Краешком глаза Джессика увидела, как Элли выскользнула из комнаты. Мрачный, как туча, Перри последовал за ней. Джессика тихонько вздохнула. Уж очень утомительно смотреть, как под ногами постоянно путаются двое неразумных молодых людей, не умеющих скрывать своих чувств. Только теперь она начинала понимать, какую скуку, должно быть, она сама навевала на взрослых, когда была подростком.

Ее взгляд остановился на Белле. Жена Руперта Хэйга в кругу мужчин о чем-то громко говорила. Видимо, предмет беседы интересовал ее маленькую аудиторию, но глаза красавицы блуждали по залу, жадно выискивая и рассматривая все новые и новые сокровища.