Сорок пушек ударили, как одна.

Первая порция силумитовой смерти накрыла ближайшую башню ПКО. Километровая громадина потонула в огненных смерчах.

Десять секунд на перезарядку.

И вновь — сорок снарядов.

И еще раз!

И еще!

Наверное, у клонских наблюдателей глаза вылезли на лоб от такого зрелища. Четыре линкора висят в атмосфере и гвоздят главным калибром! Впрочем, удивляться долго им не пришлось.

Артиллерийские динозавры перенесли огонь на вторую башню, потом на третью и так далее.

С низких орбит им подыгрывали орудия орбитальной группировки. Двенадцать линкоров и двадцать один артиллерийский монитор сыпали свои снаряды на главные форты Крепости Керсасп, а ракеты сорока фрегатов атаковали точечные цели: радары и ПУ ПКО.

Враг ответил массовыми пусками ракет «Рури» и «Аждат».

Их встретили мы, истребители, и сотни зенитных лазерных пушек линкоров.

Тяжелые «Аждаты» взрывались на выходе из шахт, не успевая набрать высоту, сыпались обломками на головы защитников.

Работа зональной и объектовой ПКО противника была расстроена, а тут еще из «Сияния» вырвались штурмовики и торпедоносцы.

Над Керсаспом бушевал огненный шторм.

Такого салюта я не видел ни до, ни после.

Клонские орудия извергали вулканы плазмы, силясь пробить щиты дредноутов.

И небезуспешно: у «Ленинграда» и «Петропавловска» в итоге лопнули от перегрузки многие эмиттеры защитного поля. Броня линкоров по левому борту украсилась исполинскими подпалинами. Один знакомый звездолетчик позднее уверял меня, что еще пять минут дуэли — и оба гиганта рухнули бы вниз, на барханы, но судьба не дала клонским комендорам прожить и ста секунд.

Лазеры и твердотельные орудия сплетали паутину сверкающих трасс. Однако огневые точки гибли одна за другой под безжалостным девятым валом Главного Калибра. И гремел в эфире аккомпанемент «Полета Валькирий».

В воздухе над Керсаспом разлилось желтоватое марево. Наши Х-крейсера материализовались неожиданно, как выстрел из-под пальто в упор.

Крейсера-ракетоносцы избавились от боевой нагрузки, а авианесущие крейсера выпустили полторы сотни «Орланов» — новейших истребителей-бомбардировщиков.

«Орланы» сразу показали класс, атакуя исключительно башни с плазменными орудиями и пусковые шахты ракет «Аждат». Каждой цели досталось по три-пять бронебойно-бетонобойных управляемых бомб КАБ-1000Б «Лом». Ну, лом — он и в Африке лом, что еще сказать…

Рихард Вагнер в далеком девятнадцатом веке расстарался всего на пять с небольшим минут. Но и этого хватило. Когда затихли последние звуки, затихли и башни ПКО.

Пять минут — и гордость Конкордии, самые неприступные крепости Великорасы — стоят молчаливые, изорванные, мертвые.

Комбинированный удар всего арсенала ВКС от истребителей-бомбардировщиков до линкоров оказался не по зубам разрекламированной Крепости Керсасп.

А над космодромным полем уже показались десантные Х-крейсера, подыгрывающие своими РСЗО. Но главное: внутри у них был десант! Четыре вымпела — четыре полка!

Мы кружили вокруг подопечного «Севастополя», а я невольно восхищался замыслом главкома — адмирала Пантелеева.

Зачем штурмовать Ардвахишт и Керсасп-Север? Зачем вся эта утомительная канитель и неизбежные потери? Зачем? Если сразу взять Крепость Керсасп, капитуляция остальных гарнизонов станет техническим вопросом.

И ведь мы ее взяли!

«Сияние» скрыло направление основного удара. А заодно, главный сюрприз — эскадру линкоров, которые атаковали в атмосфере. Впервые в истории! Подавляющее могущество главного калибра, помноженное на неожиданность, заткнуло тяжелые огневые средства ПКО. Следом пришли торпедоносцы, а за ними — Х-крейсера.

Концентрация десятков тысяч управляемых боеприпасов и тысячи боевых флуггеров на ничтожном пятачке сорока километров в поперечнике!

Пять минут работы при идеальном целераспределении.

Главком спланировал и сделал то, что все эксперты в голос постановили нереализуемой без применения термоядерных боеприпасов задачей.

Сделал за пять минут. И безо всякой неконвенциональщины.

Браво!

Клоны даже не успели поднять с Керсаспа флуггеры! И теперь уже не поднимут, потому что взлетки распаханы кассетными бомбами, а штурмовики утюжат летные поля, выжигая любую активность.

Мысленно я Пантелееву аплодировал!

Правда, оставались еще гарнизонные истребители Ардвахишта и Керсаспа-Север. Причем, совершенно необслуженные… И уж конечно собирались они в последнюю, хотя и совершенно безнадежную контратаку.

Так и есть! В динамиках — Бердник:

— Парни! Сделали красоту! Сейчас линкоры уходят в космос, а оттуда, наоборот, очень много кто приходит. Вижу на своем тактике семь авианосцев, кучу десантных транспортов, мониторы «Измаил» и «Пинск». И эти, как их… «Большие Гансы», тип «Нейстрия», пять штук. На Керсаспе вяло трепыхаются расчеты ПЗРК и еще каких-то рогаток, но гостей прикрывает толпа «Горынычей» и «Малаги»-канонерки, так что это нас не касается. Слушаем внимательно. Нас с «Орланами» перенацеливают в направлении Ардвахишта. Прямо сейчас оттуда прут две полные авиадивизии. Сто шестьдесят «Абзу» и «Варэгн». Короче, мужики, наш выход. Надо прикрыть работу десанта и прикрыть намертво! Приказываю перестроение…

Две авиадивизии клонов — это мощь.

Это были очень опытные пилоты, все поголовно фронтовики. Обстрелянные ветераны, выжившие на Восемьсот Первом парсеке и на орбите Паркиды. Никаких вам «стюардесс».

И они горели желанием драки. Не «взять реванш» — уж какой тут реванш! Просто продать свои жизни подороже. У клонов с этим серьезно. Их традиционная в таких вот крайних случаях клятва: «Сражаемся и умираем, и умираем, сражаясь» — не пустые слова.

В ту минуту от них можно было ждать всего, включая массовые тараны. Сто шестьдесят машин придется валить.

Сто шестьдесят, каждую, до последней!

Пока мы перестраивались в двухэтажный фронт полковых колонн (2-е ГОАКР над четырнадцатым в центре, «Орланы» по флангам, «Хагены» в резерве), метки вражеских машин на экране пересекли черту гарантированного прицеливания.

В атмосфере Паркиды это — сто тридцать километров. Для легких флуггерных ракет, разумеется. Конечно, никто на такой дистанции не станет тратить боезапас — это моветон, но до фактического контакта оставались секунды!

— Мужики, внимание! Не забываем включить автоселекцию целей. — Скомандовал Бердник. («Интересно, кому это он? Ах, ну да!») — Это я молодежи напоминаю! Пуски на дистанции восемьдесят! Мы идем в лоб, «Орланы» с флангов. На стрельбу «Хагенов» внимания не обращать — их дальнобои нас не колышут! Сейчас пойдет удар ПКО с Керсаспа, я запросил. На восьмидесяти стреляем, пускаем фантомы и работаем верхний конвейер! К бою, парни! Не зеваем!

Из задней полусферы, словно откликаясь командиру крыла, потянулись стремительные огненные хвосты, никак не отразившиеся на радарах. Родные икс-сорокапятые в работе! Каждая ракета с генератором дифракционного поля — те самые, что выручили нас в сражении за Глетчерный.

Красные метки начали пляску, уворачиваясь от прилипчивых визитеров.

Вслед прошла германская боевая нагрузка. «Хагены» дали залп.

Я получил время осмотреться.

Семьдесят «Орланов» с левого фланга. Шестьдесят восемь с правого. А должно быть по семьдесят два! Неужели есть потери при атаке на Керсасп? Конечно, есть! Не может не быть. Ребята рубились в самом аду, в отличие от нас.

Двадцать одна машина Второго Гвардейского — мы, стало быть. Девятнадцать — все, что осталось от 14-го ОАКР. По центру.

Три десятка «Хагенов» в резерве.

Сто девяносто восемь машин против ста шестидесяти. Плохо! Хотелось троекратного превосходства, учитывая кислую ситуацию с летными качествами чуть не половины личного состава.

Правда, нас наводит персональный «Асмодей». И Х-45 подперли…

Залп «Доннершлагов» достиг рубежа.

Строй клонов смешался — еще не все ракеты наземного базирования отработали, а тут такое!