— Ну что я могу сказать? — Майор выпрямился. — Прыгать от радости или заказывать панихиду — я даже не знаю. Потому как: что помешает чужакам уделать сперва клонов, а потом и нас? Ничего. Поэтому оргвывод будет такой: общая тревога по дивизиону, все средства наблюдения на усиленный режим несения службы, связь лично с товарищем Святцевым — мне. Срочно. Пусть поднимает личный состав.

— Толково, товарищ майор. — Похвалил начальника капитан и подчиненным:

— Все слышали? За дело!

В командном кунге воцарилась недолгая согласная суета.

Капитан Шапаревич собственноручно откинул крышечку на пульте и утопил красную «экстренную» кнопку, поднимая весь подчиненный дивизион «в ружье». А связисты дали сеанс со штабом.

Пока Пехтерев докладывал обстановку, на ум пришла ценная мысль насчет результатов радиоперехвата. Полезно послушать, о чем сейчас разговаривают братья-клоны!

Впрочем, мысль была отметена, как явно утопическая.

Клонов слушали, и слушали серьезно. Но надеяться на то, что в разгар боя они не сменят кодировки и не перейдут на «плавающую» частоту — глупо.

Так и есть. Майор глянул через плечо оператора перехвата, в просторечье «слухача». По экрану бегала весьма необнадеживающая цифирь. Никакой прослушки в оперативные сроки. Жаль!

Уж кто-кто, а пехлеваны должны знать, чем угощает Раса К и с чего, собственно, они взъелись?

А взъелись качественно!

Боевая панорама — голографический трехмерный шар — мерцал в полумраке огнем и смертью. Разнесенные станции сливали в парсер данные всех средств слежения. Активные и пассивные радары, оптика, ИК-сенсоры впивались в горящую орбиту, ежесекундно выдавая пакеты данных, которые сводил в упорядоченную картинку вычислитель командирской машины.

Выходило так, что в космосе и воздухе бушует настоящее сражение. Группы неопознанных флуггеров атаковали конкордианцев. Что интересно: все атакующие машины (формально их следовало именовать НЛО вплоть до присвоения им того или иного кодового наименования) выдавали аналогичную сигнатуру. То есть НЛО не имели выраженной специализации, что обязательно выразилось бы в размерах, выхлопе двигателей, применяемом вооружении и так далее.

Что еще более интересно, никакого вообще выхлопа маршевых не фиксировалось.

И уж совсем непонятно было как неспециализированные НЛО умудряются эффективно атаковать весь спектр разнокалиберных целей: от фрегата до флуггера! Такого не бывает. За универсализацию всегда приходится платить проседанием эффективности.

Однако факт был налицо!

Клоны улепетывали. То есть еще не улепетывали, пока они упорядоченно отступали, но всё шло к тому.

— Товарищ капитан! Я хочу знать две вещи: как они летают и чем они стреляют, — сказал майор, вдоволь наобщавшись с командиром дивизии.

Он ткнул пальцем в голограмму, испещренную метками целей, и по очереди — в несколько экранов.

— Не знаем. — Капитан развел руками.

— То есть как?

— В прямом смысле. Неопознанные флуггеры перемещаются, не оставляя характерного следа. У них отсутствует выхлоп как таковой. Это первое. Второе: применяется какое-то энергетическое оружие. Ни ракет, ни иных кинетических боеприпасов мы не фиксировали.

— Так не бывает. — Констатировал майор, усевшись в операторское кресло.

— Я знаю. — Шапаревич снова развел руками. — С другой стороны, кто говорит, что мы видели все типы чужих аппаратов? Может у них еще что-то есть? С третьей стороны, мы пока ничего и не видели. В смысле, никакого визуального контакта не имели. А было бы неплохо.

Майор не успел согласиться с этим, надо сказать, совершенно верным замечанием, как из угла контроля воздушной обстановки донесся голос оператора.

— Разрешите, товарищ капитан?

— Ну, что у тебя, Милясов?

— Две новости, — начал оператор, отворачивая кресло от рабочего места. — Во-первых, штурмовик «Кара» только что совершил таран неопознанной машины. Высота порядка двадцати семи километров, удаление — сорок девять на север-северо-запад. В настоящий момент чужая машина идет по баллистической вниз, а штурмовик в режиме планирования также снижается. Вот прогноз траекторий.

Все заинтересованно уставились на высветившуюся карту, расчерченную красными параболами.

— Ого! — Восхитился капитан. — Это ж они прямо нам на голову падают!

— Так точно! — Отрапортовал лейтенант. — Обе цели придут в зону ответственности первого танкового полка.

— Так, а что «во-вторых»? — Майор оборвал диалог подчиненных.

— С «Ивана Калиты» только что передали, что к нам идет гидрофлуггер «Сэнмурв». Подтверждаю: идет. В настоящий момент мы его уверенно сопровождаем. Если не сменит траекторию, то… в общем, ему некуда приводняться, кроме как на озеро Лесные Глаза.

— Они что, сговорились?! — Воскликнул капитан.

Но майор Пехтерев держал собственные впечатления в тактическом диапазоне.

— Связь! Быстро передайте координаты прогнозируемого приземления всех троих. Надо срочно выслать по всем координатам легкие танки!

Через минуту майор говорил со штабом, то и дело повышая голос, или, наоборот, переспрашивая: «Что?! Вас не слышу, не понял, повторите».

— В чем дело, что со связью? — Бросил он недовольно после отбоя. — Такие помехи, что…

— Ураган надвигается, товарищ майор. — Ответил лейтенант — оператор контроля воздушной обстановки.

Ураган надвигался.

И далеко не только в неспокойной зоне субтропиков.

Первым контакт с чужаками засек фрегат «Гильгамеш».

Капитан второго ранга Бехруз Дарияш минуты две сидел на ГКП в своем кресле и слушал свежий радиоперехват. Жуткие, чуждые человеческому уху звуки привели доблестного пехлевана в ступор, что в переводе с латыни означает «удивление».

Удивили капитана данные со спутника и двух беспилотных зондов, которые отслеживали переговоры русских, прятавшихся в джунглях. Дело это было нелегкое. Блокированная дивизия пользовалась узконаправленными рациями с пакетной передачей, которые, как известно, засечь нелегко. Но даже их русские подключали редко, почти полностью перейдя на проводную связь.

Кроме того, наземная разведка докладывала, что русские активно применяют примитивные гелиографы и даже курьерскую почту. То есть попробуй возьми триангуляцию с орбиты!

Но приказ есть приказ, и порядок есть порядок.

Согласно уставным нормам, фрегат разослал БПКА, а также подвесил спутники.

Опускать фрегат на низкие орбиты капитан опасался — в океанской толще рыскали подводные лодки ПКО, способные доставить неприятности даже полноценному линкору. Так что «Гильгамеш» оседлал геосинхронную орбиту, ожидая команды на атаку, когда русские раскроются или выйдут из джунглей. Последнее маловероятно, но все же.

В тот день фрегат шел в тени местной луны под названием Серов.

И вот тогда чуткие приборы БПКА уловили сигнал, исходивший из-за Серова. То есть фрегат их ловить не мог, а зонды, благодаря удаленному расположению, вполне.

Услышав невозможный скрежет и шипение, как уже говорилось, капитан второго ранга сильно изумился. А потом забил тревогу, выйдя на связь с командиром эскадры, контр-адмиралом Рустамом Ардари, который держал вымпел на АВЛ «Хордад».

Последовало долгое молчание.

В это время «Хордад» активно жег люксоген в дьюаре Х-передатчика, общаясь с Хосровом.

А как иначе?

Что пожаловали чужаки — дело ясное. (Впрочем, пехлеван Ардари осторожно поинтересовался, а не могут ли это быть русские? Или, например, чоруги?) А значит, по инструкции: связь с командованием и ждать распоряжений. Иначе нельзя. Иначе может получиться нехорошо, как на Наотаре, когда один боевитый мальчишка выстрелил в джипса из винтовки, а джипсы ответным огнем отправили в Страну Теней полновесную конкордианскую авиадивизию.

Бехруз Дарияш был на Наотаре. Те дни ему крепко запомнились. Повторения он не желал изо всех сил пехлеванской души, поэтому фрегат не предпринимал никаких действий.