— Значит — только поручиться?

— Конечно!

— Тогда вас первым и допросим! — решила принцесса. На что граф деланно попытался побледнеть и отвертеться от предстоящего допроса:

— Я даже не знаю… А это не больно? Говорят, бывают случаи полного помешательства…

— Граф! Раньше вы мне казались более мужественным и не пугливым! — скривила губки Патрисия. — Мне кажется, вы явно переигрываете. Берите пример с барона: он тоже переигрывает, но хоть не пытается выглядеть слюнтяем.

— Ваше Высочество! — попытался я достойно ответить. — Мой друг не заслужил ваших насмешек. Он всей душой и телом предан интересам империи, но волен высказывать свои опасения.

— Вот пусть и послужит интересам империи!

В тот же момент мы влетели в открытые створки главных ворот, ведущих в подземную парковку императорского дворца. Короткое торможение, полная остановка и дверь открылась. Даже не прощаясь, принцесса стремительно выскочила из машины и скрылась в одном из тоннелей, ведущих к лифтам вместе со своими охранниками. А о нас словно забыли. Хоть и не надолго. Мы уже стали обговаривать возможность прогулки по дворцу, когда из другого прохода вышло несколько бойцов Дивизиона и сопроводили нас в какие-то подсобные помещения. Насколько я помнил, раньше на этом уровне были комнаты дежурного караула, но в последний год здесь явно всё переоборудовали до неузнаваемости.

Моё ноющее тело висело, слегка раскачиваясь, на одиннадцатой от конца перекладине. Боль в руках возрастала в геометрической прогрессии. Бессознательно сжатая челюсть скрипела зубами от злости и бессилия. А в моей голове проскользнуло заманчивое искушение упасть вниз и окунуться всем измочаленным и уставшим телом в быстро несущийся поток.

"Я полностью потерял эластичность! — торопливо заговорил Булька, отодвигая мои панические рассуждения в сторону. — И уже не смогу делать мускульные сокращения. Но могу "застыть" секунд на двадцать. Тебе хватит на восстановление?"

"Не знаю! — но духом я немного воспрял. — Но стоит попробовать!"

"Тогда чуть подтянись! — скомандовал риптон. — Тебе потом лучше будет отдыхать".

Небольшой рывок мускулами мне показался последним в моей жизни. Но желаемое было достигнуто: тело чуть приподнялось вверх и в тот же момент, я словно повис на стропах парашюта. Какое то короткое время я ещё панически сжимал немеющие пальцы, но услышал вялый совет:

"Расслабься полностью… Отдыхай. Я выдержу…" — похоже, Булька тоже терял последние силы. И я его послушался. Получилось! Создалось ощущение, что я повис в люке, зацепившись грудью за обод, а мои руки кто-то держит поднятыми вверх. Дышать от этого особо легче не стало, но ведь и сил я больше не тратил. Вернее сил то и так не оставалось, но теперь они стали быстро восстанавливаться. Уж в этом мне не было равных.

Вначале перестали стучать барабаны в затылочной части головы. Потом рассеялась кровавая пелена тумана перед глазами. Затем понемногу стал возвращаться слух. К сожалению, я не мог пошевелить пальцами рук, что бы кровообращение там вернулось в норму. Но и ощущая пальцы, словно в стальных рукавицах, я мог ими слегка вибрировать, сокращать и менять мускульные приложения усилий. Теперь уже я, мысленно отсчитывал оставшиеся мне для отдыха секунды:

"Двадцать… Десять… Пять… Ноль?! И раз, и два, и три…"

Булька выдержал двадцать пять секунда. Вернее, даже больше. Так как время ещё ушло на то, что бы мне сообщить:

"На счёт три — я отключаюсь!"

"Раз, два…, в тот же момент я принял весь наш общий вес на свои руки. — Три!"

Я сделал мах ногами вперёд, качнул тело назад, набрал достаточное ускорения для движения к цели и полностью на автопилоте размеренно прошёл оставшиеся десять перекладин. Почти не обращая внимания на возобновившийся рёв болельщиков и разрываемые болью суставы. Когда я прыгнул на мостик, то в спине что-то хрустнуло, ногу опять захлестнула болевая волна судороги, и я неловко завалился набок, чудом умудрившись не свергнуться с узкого мостика в холодную воду.

Но меня подбадривали. Да ещё и как. Поэтому стыдно было лежать на дощатом настиле и делать вид, что я здесь просто прилёг полюбоваться протекающей внизу речкой. Помогая себе занемевшими руками, я встал на коленки и лишь затем, совсем по-стариковски поднялся на ноги. Руки для приветствия поднять высоко даже не пытался: ладони лишь на уровне груди. Но и это вызвало новую волну поощрительно визга и одобрительного свиста.

Лёгкой трусцой недобитого пенсионера я преодолел оставшиеся сто метров финишной прямой и пересёк контрольную черту. Ко мне тут же бросилось несколько человек из медицинского Дивизионного персонала:

— Ваша Светлость! Не хотите зайти в пункт первой неотложной помощи?

К тому времени Булька опять открыл многочисленные порезы и кровоподтёки на моём теле. Так что вид был совсем не презентабельный. И появляться на трибунах в окровавленном и жутко грязном комбинезоне не хотелось. Но и лишний осмотр проходить не было необходимости. Тут уж всю ответственность брал на себя риптон:

"Давай заходи! Освежимся, сполоснёмся под душем, А раны пусть просто зальют йодом и заклеят пластырем. И не вздумай заходить на рентген. Я сейчас не в том состоянии, что бы всё предусмотреть и сменить общую картинку твоих исковерканных временем внутренностей".

— Конечно! — сказал я санитарам. — Хотя те несколько царапин не заслуживают вашего внимания. До свадьбы заживёт!

После моего последнего утверждения все заулыбались многозначительно и принялись мне помогать разоблачаться. Через минуту мы уже блаженствовали под тугими струями воды, вымывая из наших тел кровь, грязь, пот и усталость. А когда предстали перед медиками, то я себя чувствовал вполне сносно. Хоть и разволновался: медиков стало намного больше. Мало того, среди них я различил моего персонального врача, который меня лечил в должности командира Дивизиона. Неспроста он тут!

"Танти! Смотри; они тщательно присматриваются к местам твоего тела, где я прикрыл твои старые шрамы! — подтвердил мои опасения и риптон. — Работают с явной целью найти совпадения!"

" Ничего у них не получится!" — возразил я, а вслух стал высказываться с явным раздражением:

— Да что вы меня ощупываете словно барышню?! Я здоров как бык!

— Рекомендую пройти хотя бы поверхностный рентген! — недовольным тоном высказался мой бывший персональный врач. — На полосе препятствий очень часто ломают всё что угодно.

Но я его не слушал, а лишь саркастически и снисходительно улыбался. Чуть ли не сам обильно полил себя дезинфицирующими растворами, наклеил с десяток разнообразных по величине пластырей и молниеносно облачился в предоставленную и заранее приготовленную мне одежду.

— Ну вот! Теперь я в полном порядке! — с несравнимым удовольствием мы с риптоном наблюдали за кислыми и удивлёнными физиономиями собравшихся врачей. По всей видимости, они имели другие, и довольно-таки отличительные указания. Но ведь не затащишь на обследование человека, который выглядит, чуть ли не полностью здоровым и только что совершил поистине геройский поступок? Ни за что!

Благодушное настроение ко мне пришло с новой волной радостных мыслей и при помощи накожного массажа, который Булька сделал микро уколами электричества. Но после этого он сказал:

"Вот теперь я полностью отключаюсь… Постарайся как можно быстрее и обильней покушать и при первой же возможности предоставить мне электроподпитку…"

"Сделаем, дружище! Спасибо тебе! Теперь заслуженно отдыхай и набирайся сил. А я иду к своей ненаглядной принцессе!"

Моё появления на боковых трибунах было встречено всплеском эмоций у зрителей. Хоть я и прихрамывал на правую ногу, которая до сих пор болела, но старался идти уверенно, властно и непоколебимо. Пусть все видят: Патрисия всегда сможет в будущем гордиться таким мужем.