— О! Это какое-то очень редкое блюдо, компоненты которого выращивают только на далёкой планете Лаишар. Я с графом ещё никогда такого не пробовали, но барон Артур утверждал, что мы не пожалеем. Такого вкусного удовольствия редко где можно найти во всей Галактике.
— Барон Артур?! — мне показалось, что по телу принцессы прошло некое электричество. Она тут же повернулась ко мне, отстранилась и заглянула, кажется, в самую душу: — Барон! А расскажите ка: где это вы уже пробовали это самое "дерево"?!
Самодовольная улыбка скрывала мои неимоверные мыслительные потуги скрыть лихорадочный поиск ответа на поставленный вопрос. Ну надо же так попасться! Но ведь я не предполагал, делая заказ, что моя любимая в момент его доставки будет сидеть на моих коленях. И я почувствовал, что надо говорить только правду. Ну, или почти правду.
— Длинная история! Но вы помните, я вам рассказывал о своём знакомстве с Тантоитаном Парадорским?
Обращался я в первую очередь к графу и виконтессе, но заметил, что и принцесса чуть ли не кивнула головой вместе с ними. Но глаза её смотрели так холодно и расчётливо, что ошибиться в датах мне было не позволительно. Ведь я с ней пробовал рыбное дерево за год до моего беспамятства и соответственно не мог рассказать молодому баронету о подобном деликатесе при личной встрече. Но ведь мог Тантоитан поддерживать тайные контакты с бароном Зелом Аристронгом в то же самое время? Мог! Вот этим я и воспользовался.
— Так вот, именно он года два назад при разговоре с моим отцом похвастался, что попробовал пищу достойную богов. И рассказал где, что и откуда. А мой отец решил меня побаловать разносолами. Вот таким образом мне и удалось несколько раз поблаженствовать в моей отделённой от всего мира крепости.
— Ваш отец — весьма заботливый человек…! — с отрешённой задумчивостью проговорила принцесса. А граф Шалонер постарался, как можно быстрей перевести разговор в другое русло:
— Наши тарелки уже полны и запах просто изумительный! Начинаем пробовать! Разве только нужны особые напитки для такого угощения…
— …Сухое розовое вино, — все в той же задумчивости проговорила венценосная танцовщица, но тут же спохватилась и виновато улыбнулась: — Мне так кажется!
— Совершенно верно! — раздался голос вездесущего распорядителя, и в наши фужеры полилась розовая жидкость.
Интересно, она специально проговорилась, или действительно сильно задумалась? Как бы там ни было, она всё-таки встала с моих колен и уселась на предоставленный стул. Кушать в маске конечно очень неудобно, но она решила не отказываться от такого угощения. Левой рукой фальшивая танцовщица приподнимала маску и заодно прятала открывающийся подбородок, а правой подносила вилкой ко рту кусочки рыбного дерева и пряные дольки плода кугурди.
Видя такое действо, я не сдержался от небольшой шпильки в её адрес:
— Маску можете и снять! Здесь все свои. И люди очень порядочные. Никто вам особым вниманием надоедать не будет.
Садалиния спокойно прожевала пищу, проглотила и лишь затем соизволила мне ответить:
— Я сразу заметила вашу порядочность! И "свойские ручки" тоже обошли меня тщательным вниманием.
— Но ведь после того, как вы доказали свою неповторимую исключительность, мои руки готовы служить только для вашей защиты! Да и вообще: в таком месте и на такой празднике женщины и мужчины должны вести себя проще и податливее. Честно говоря, я бы предпочёл, что бы и вы оказались такой же ветреной сегодня, как ваши остальные подруги Садалинии.
И глазами указал на возвратившихся как раз за стол двух других танцовщиц. Которые тут же забыв о своих прежних симпатиях, принялись заигрывать с новыми мужчинами.
Даже сквозь маску я отчётливо увидел знакомую и презрительную ухмылку на личике любимой. Но гнев на развязного барона так и не выплеснулся. Лишь на некоторое время, она демонстративно замолчала, наказав меня высокомерным молчанием.
Не слишком то из-за этого расстроившись, я весело переговаривался со своими друзьями и громко комментировал последующие выступления самых разнообразных артистов. Граф Шалонер тоже старался изо всех сил заражать весельем окружающих. И уже чуть ли не под утро Садалиния в жёлтых одеждах вновь принимала участие в разговорах и даже соблаговолила станцевать со мной два танца. Как ни странно, никто из гостей не пытался пригласить "мою" Садалинию на танец. Хотя за её подружек постоянно возникали, чуть ли не потасовки.
Танцевали мы с ней конечно странно: я страстно пытался привлечь её к себе, а она время от времени не менее яростно пыталась вырваться из моей стальной хватки. А потом расслаблялась и позволяла моим рукам делать, что им заблагорассудится. От подобного я был вне себя от счастья и удовольствия. Вернее даже не удовольствия, а блаженства. В конце второго танца мне даже показалось, что Патрисия сама прильнула ко мне всем телом и еле сдерживает себя от более смелых действий. В сознании мелькнула яркая мысль:
"Она меня узнала! Вернее уже давно знает кто я! И только ждёт, пока я сам во всём признаюсь! И верит в меня! И любит!!!"
От сиюминутного признания и своего разоблачения меня остановило два фактора: неожиданно закончившаяся музыка и нестерпимый и неприятный зуд по всему почти телу. Помимо этого Булька ещё и обругал меня:
"Да у тебя никакой силы воли нет! Словно тряпка стал! Сейчас не время предаваться слюнтяйству влюблённости! Очнись! А-у-у!!! Отпусти даму, а то задушишь! Вот так, молодец! А теперь отведи и усади её на место! Ну, чего замер?! Теперь извинись и сошлись на неожиданные воспоминания о первой любви…"
К тому времени я уже отошёл от любовного дурмана, вызванного необычайной физической близостью, и действительно извинился за дерзость. Добавляя при этом:
— Вы мне очень напоминаете ту самую прекрасную и единственную женщину, которая сводит меня с ума одним лишь прикосновением.
На что Садалиния страшно удивилась:
— Но вы же хотите жениться на принцессе?! Как же вы можете её обманывать?
— Кого? Принцессу?! Так ведь я в неё и не имел времени влюбиться. Вот когда отпразднуем свадьбу, тогда я в неё и влюблюсь. Без спешки и без лишней суеты.
— О-о! Жаль, что я с ней не знакома! — Патрисия осудительно качала головой в стороны. — Я бы ей поведала о вашей непорядочности.
— А можно подумать наследница престола сама собирается тут же влюбиться в своего избранника! Ей нужен просто настоящий мужчина, непревзойдённый воин, талантливый стратег и тактик, знаток самой современной техники и разбирающийся во внешней и внутренней политике. Ну и как, скажите, она обязана выбирать? По зову сердца?
— Вообще-то вы правы…
— И лишь со временем она меня полюбит, — продолжал я, — И будет счастлива до нашей глубокой старости!
— И вы умрёте в один день?!
— Конечно! Иначе не стоит и стараться! — подтвердил я заключительные слова из старых сказок.
Через некоторое время Садалиния в жёлтом одеянии грациозно прошла в сторону дамской комнаты. А пока я перебросился десятком слов со счастливо улыбающимся Фонарём, как-то незаметно из зала испарились и остальные танцовщицы. Свободные мужчины сразу забеспокоились, забегали в поисках пропавших богинь танца. А мужчины со своими постоянными спутницами лишь печально водили по залу глазами. Лишь сидящий напротив журналист блаженно вздохнул и прокомментировал:
— Окончен бал! Исчезли все красотки! Затихла музыка и полумрак пропал. Последний тост с последней рюмкой водки… И кто-то в чёрном, страшный счёт подал…
Видимо Фонарь первым заметил приближающегося ко мне главного распорядителя с подносом и, как всегда, не преминул блеснуть остроумием. Он слыл человеком, весьма знающим и опытным, так что прекрасно догадывался о крупной сумме, которую придётся заплатить хозяевам застолья. Граф Шалонер вздрогнул и стал ниже ростом, Виконтесса Амалия попыталась разрядить возникшее напряжение смехом, но это у неё получилось так неестественно, что пришлось тут же замолчать и спешно прикрыть рот платочком.
