Она говорила с такой очевидной непосредственностью, что Джейн оттаяла и даже почувствовала к ней теплоту; но это чувство быстро исчезло, когда она услышала, как Фрэнк Черчилль приглашает Эмму на первые два танца.

«Почему он должен так поступать? — возмущенно думала Джейн. — Неужели Эмма всегда и для всех будет самым важным человеком в Хайбери?»

День бала обсуждали долго.

— Ты же понимаешь, что ничего невозможно успеть раньше чем через неделю, — возбужденно говорила миссис Уэстон мужу. — Фрэнк, неужели ты не можешь попросить у тети и дяди разрешения остаться с нами еще на неделю?

Фрэнк считал, что сможет, и надеялся получить это разрешение. Три дня прошло в оживленных приготовлениях. Джейн несколько раз встречалась с Фрэнком. Обсуждали музыку и танцы.

Эмма Вудхаус даже лично явилась к Джейн и дружелюбно попросила, чтобы та научила ее или ее горничную делать такую же элегантную прическу, как была у нее на вечеринке у Коулов.

— У вас такие красивые волосы, мисс Фэрфакс. Уверена, они вьются от природы, а с моими волосами сплошные проблемы. Их приходится завивать каждый вечер…

Обезоруженная Джейн дала нужные инструкции и даже непроизвольно воскликнула:

— О, мисс Вудхаус, надеюсь, нам ничего не помешает и бал состоится! Иначе все будут очень разочарованы! Я так жду его!

Но ее сердце, привыкшее к разочарованиям, предчувствовало неладное, и, как оказалось, не ошиблось: спустя два дня срочное письмо от мистера Черчилля потребовало немедленного возвращения племянника. Его тетя почувствовала себя очень плохо, и Фрэнк должен был немедля вернуться в Энскомб.

Он явился к дамам Бейтс рано утром, чтобы сообщить эту неприятную новость. Тетя Хетти ушла на утреннюю службу, что всегда делала по определенным дням, а старая миссис Бейтс еще не встала. Фрэнк и Джейн получили возможность десять минут побыть вдвоем.

Она пребывала во власти уныния.

— Мы поступили нехорошо! Дурно! Я бы никогда, слышите, никогда не согласилась на ваш план, если бы знала, что он повлечет за собой! Столько тайн… лицемерия… Мы делаем все неправильно! Умоляю вас, мистер Черчилль, возьмите обратно свое кольцо! — Она сняла с шеи ленточку, на которой висело кольцо, и протянула ему. — Считайте себя свободным от всех обязательств. Так нельзя! Я уверена, что так нельзя. И на что мы надеемся? Зачем все это затеяли?

Но Фрэнк стоял на своем.

— Что? Дать вам свободу, чтобы вы могли обручиться с Найтли или молодым Коксом? Ни за что на свете! Я не могу потерять вас. Быть вынужденным оставить вас здесь и вернуться в Йоркшир — и так достаточно тяжело, но мысль о том, что я больше не имею права ждать от вас вестей, надеяться на будущую встречу с вами, самым дорогим для меня человеком на этой земле, для меня невыносима. Вы забываете, какая унылая и одинокая жизнь ждет меня в Энскомбе.

Он упал на колени, схватил ее за руку и выглядел таким несчастным, что Джейн в конце концов поддалась на уговоры.

Кольцо вернулось на свое место как раз перед тем, как по ступенькам поднялась тетя Хетти.

Расставание с Фрэнком Черчиллем подействовало на Джейн так сильно, что она была вынуждена на несколько дней слечь в постель с головной болью и лежать с шалью на глазах, морщась даже от самого слабого лучика света. Она все время плакала, и от этого головная боль становилась совсем уж невыносимой. Ни одно из лекарств, прописанных ей мистером Перри, не помогало. Но мало-помалу боль утихла, и Джейн смогла опять медленно ходить по дому — бледная, вялая, лишенная аппетита. К ее большому облегчению, к тому моменту, как она смогла снова общаться с соседями, о Фрэнке Черчилле уже перестали говорить, он уже не вызывал всеобщего интереса, поскольку к тому времени все уже обсуждали возвращение мистера Элтона и его молодой жены.

Миссис Элтон впервые показалась в церкви, и после этого мисс Бейтс сочла необходимым нанести ей визит.

— В конце концов, моя дорогая, твоя бабушка когда-то была хозяйкой дома викария. Здесь должна соблюдаться преемственность, особенно для новобрачной.

Джейн, хотя и без особого желания, все же согласилась сопровождать тетю Хетти.

— Тебе, дорогая, будет полезно увидеть новые лица. Ах да, я забыла, ты уже встречалась с мистером Элтоном, хотя и не часто. Все равно, быть может, новое знакомство тебя отвлечет от грустных мыслей.

Джейн вспомнила свою прежнюю надежду на то, что молодая жена мистера Элтона окажется приятным человеком и хотя бы частично возместит ей потерю Рейчел. Поэтому она уступила настояниям тети и уныло поплелась вслед за ней.

Миссис Элтон оказалась худощавой и очень оживленной особой маленького роста и далеко не такой юной. Ей уже было лет двадцать семь — двадцать восемь. Ее волосы, темные и не слишком густые, были уложены в элегантную прическу; лицо имело не слишком хороший цвет, зато зубы были ровными и белыми и слегка выдавались вперед; миссис Элтон их постоянно демонстрировала, болтая и смеясь. Ее платье тетя Хетти посчитала верхом элегантности; но Джейн показалось, что на нем было слишком много украшений и отделки.

— О, мисс Джейн, ваша слава опережает вас! — воскликнула миссис Элтон и нарочито рассмеялась. — В Бате я много слышала о вас и ваших талантах.

— В Бате? — удивилась Джейн. — Не думаю, что у меня есть знакомые в Бате. — Ее мысли обратились к Фрэнку, который в январе был с тетей в Бате, но она была уверена, что миссис Черчилль и мисс Хокинс вращались в разных кругах.

— Что вы, мисс Фэрфакс, в Бате у вас есть не просто знакомый, а очень старый друг. И хотя я не была представлена этой леди, я хорошо знаю другую леди, которая ее часто навещает, это моя близкая подруга — мисс Патридж, и от нее я слышала захватывающие истории о талантах мисс Джейн Фэрфакс, ее непревзойденной игре на фортепиано и прочих успехах. Уверяю вас, я была в полном восторге, узнав, что получу возможность познакомиться с таким интересным человеком в новом обществе, в котором мне предстоит жить. Мы с вами, мисс Фэрфакс, должны, я полагаю, создать здесь в Хайбери музыкальный клуб; у нас часто будут небольшие концерты, разве это не восхитительно? Как вы думаете, это хороший план?

Джейн не слишком понравилась миссис Элтон, поэтому она ответила осторожно:

— Скорее всего я не останусь в Хайбери надолго.

— О, моя дорогая! — вскричала тетя Хетти. — Ты говорила… ты обещала нам целых три месяца! Что же теперь изменилось?

— Но скажите, миссис Элтон, — заговорила Джейн, стараясь избегать этой темы, — кто в Бате так хорошо меня знает? Я умираю от любопытства.

Старой знакомой оказалась миссис Прайор, вдова бывшего священника, теперь живущая в весьма стесненных обстоятельствах в Уэстгейт-Билдингс.

— Она всегда чем-то занята — делает подушечки для булавок и прочие мелочи, которые моя подруга мисс Патридж потом распространяет.

У Джейн заныло сердце при мысли о своей доброй старой учительнице, которой так трудно живется. «Ах, если бы только я могла что-то для нее сделать! Слава Богу, у моих родных в Хайбери такие внимательные и добрые соседи».

А потом Джейн пришла в голову мысль, от которой она похолодела: «Неужели и я когда-нибудь могу оказаться в таком положении?»

— Прошу вас, скажите мне, мисс Фэрфакс, — снова заговорила миссис Элтон, — правда ли, что вы дружите с мисс Эммой Вудхаус? Серьезно, мне очень нужно знать! Мне все здесь говорят, что мисс Эмма — первая леди в деревне, но я не могу относиться к ней тепло. В ней столько заносчивости и высокомерия. А кто она такая? Хартфилд, в конце концов, ничуть не больше, чем владения моего родственника мистера Саклинга в Мейпл-Гроув. Должна сказать, я нахожу ее высокомерие невыносимым!

— О, моя дорогая мэм! — всполошилась тетя Хетти. — Мисс Вудхаус так любезна, так снисходительна и добра ко всем нам. Я сосчитать не могу, сколько раз моя мама пила чай с мистером Вудхаусом, и ей даже иногда предлагали там легкий ужин — всегда очень хорошо приготовленный и вкусный, и еще она играла с мистером Вудхаусом в нарды. А если в Хартфилде режут свинью, мисс Вудхаус никогда не забывает прислать нам ногу…