Он прижался к дымоходу, анализируя свой план. Собственно, выбор у него был невелик: ждать, пока Сэнди со своими головорезами вернется за ним, или двигаться.

Плавно, с гибкостью знатока айкидо, он поднялся, скользя вдоль кирпичной кладки. Он взялся обеими руками за стропило над головой, больше для балансировки, чем для поддержки, и начал передвигаться над пустотой мертвого дома. Ногу он ставил очень осторожно, прямо и плотно на ближайшую перекладину, хотя расстояние между ними было всего сантиметров семьдесят: не такой уж широкий шаг. Он опасался скользить ногой вдоль перекладин, чтобы не стереть пыль и не повредить случайно трухлявое дерево. Если кто-то из «хашишиинов» сейчас вернется, его, Тома, конечно, немедленно обнаружат.

Наконец он добрался до первой дыры в крыше. Она была не больше сорока сантиметров шириной, слишком узкая для его плеч, к тому же планки, на которых лежала дранка, перекрывали выход.

Следующая дыра, в трех метрах от этой, была более гостеприимной. Планки сломаны, отверстие шириной сантиметров 125. С большими предосторожностями он высунул голову. Крыша круто уходила вниз, казалось, она касается песчаной дюны. С этой стороны дома никого не было видно.

Но как отсюда выбраться? Дранка, окружавшая дыру, еле держалась. Если опереться на нее всей тяжестью тела или даже просто съехать по ней, она с грохотом осыплется вниз. Если же подпрыгнуть и перебросить себя через дыру – даже предположив, что узка перекладина обеспечит достаточный толчок, – то, плюхнувшись на крышу, чего доброго, скатишься вниз. После падения с шестиметровой высоты, едва ли удастся быстро придти в себя и скрыться, пока Сэнди со своими людьми не вернется за ним.

Нужно было придумать что-то менее радикальное. И как можно быстрее.

Он начал пробовать дранку на нижнем краю дыры. Те щепки, что держались слабо, он выдергивал и складывал ниже по склону крыши. Те, что покрепче, он заталкивал глубже в переплетение дранки и планок. Его пальцы плясали, дергали, ощупывали. Ладони равномерно поднимались и опускались, как молотки. Глаза и руки действовали синхронно, как у запрограммированной машины: оценивали состояние каждой щепки и закрепляли ее или откладывали в сторону. Работа шла все быстрее и быстрее, слишком быстро, чтобы вовремя заметить ржавый десятипенсовый гвоздь, который цеплялся шляпкой за самый край одной из дранок – заметить прежде, чем тот упал.

Если бы Гарден наклонился, чтобы поймать его, он обязательно и сам свалился бы следом, потеряв равновесие на узкой перекладине. Вместо этого он замер, отсчитывая секунды.

Две.

Три.

Четыре.

Дзинь! Гвоздь ударился о деревянный пол и куда-то откатился.

Теперь все они вернутся в дом, посмотрят вверх, увидят его среди стропил и начнут палить.

Вот еще две секунды, и они придут. И тогда, через три секунды, горячие пули вопьются ему в ноги и в спину.

Еще секунда.

Ничего.

Том Гарден вздохнул наконец. Он окончил свою работу: край дыры был заделан так, что ни одна щепка не отвалится и не упадет, пока он будет выбираться наружу, если только вся крыша с этой стороны не проломится под ним.

Проблема заключалась в том, как перекинуть ногу через край дыры, балансируя на двухсантиметровой перекладине. Стоя лицом к скату, это никак не получится.

Гарден повернулся лицом к центральной балке и уперся в нее снизу руками. Твердо стоя одной ногой на перекладине, он начал отводить другую ногу назад, согнув колено так, чтобы не задеть нижний край дыры. Когда носок ботинка нащупал поверхность крыши, он стал вытягивать ногу, пока она не прижалась – носком, коленом, нижней частью бедра, к скату. Тогда он перенес тяжесть тела на ладони, упирающиеся в балку, и на эту вытянутую ногу.

Медленно выдохнув, он оторвал ногу от перекладины и, согнув, завел ее назад, пока она не вытянулась рядом с другой на твердой поверхности крыши. Теперь он лежал поперек дыры, опираясь с внешней стороны бедрами на скат и с внутренней стороны руками о балку. Напряжение разрывало мышцы плеч и живота, а в поясницу будто впились раскаленные ножи.

Он начал отталкиваться руками от балки, одновременно сползая на бедрах по крыше, подтягиваясь на носках. Когда руки уже едва касались балки, он осторожно отвел их и уперся в крышу по обеим сторонам дыры, нащупав крепкие щепы и перенеся тяжесть на них. Сантиметр за сантиметром он передвигал ноги вниз и руки назад, до тех пор, пока над дырой не остались лишь грудь, шея и голова. Тогда он повернулся на бок, отодвинулся от дыры и пополз на четвереньках к краю крыши.

Вокруг никого.

Ни с той, ни с другой стороны.

Гарден перелез через край и, пружинисто согнувшись, спрыгнул вниз.

Едва носки ботинок и ладони коснулись мягкого песка, он дважды перекувырнулся в броске айкидо, чтобы ослабить удар.

Куда идти – к фасаду дома или назад?

Фасад выходил на море, а оно было не нужно Гардену без лодки. Кроме того, не исключено, что Сэнди со своими людьми все еще бродит там, разглядывая следы турбинного катера. Их собственные автомобили должны были стоять со стороны дороги.

Гарден подкрался к углу, выглянул. Задняя часть дома, дорожка, пристройки и дюны, закрывавшие дом от дороги – все это пряталось в его длинной тени.

Передвигаясь медленно и осторожно, он дошел до края тени и проскользнул в ложбину между двумя дюнами. Он держался тенистого склона, поминутно оглядываясь в надежде заметить кого-либо прежде, чем заметят его.

Но никого не было.

Гарден прошагал между дюнами метров сто. Затем свалился в узкой полоске тени среди зарослей камыша и заснул.

Прислонившись к крылу своего порше и наслаждаясь резким ароматом латакийской сигары (подарок из Турции), Хасан разглядывал отряд ассасинов в камуфляже, который возглавляла Александра. Двоих не хватало.

– Где он?

– Он… выходит, ускользнул.

– Дом был окружен?

– Да, в течение всей перестрелки.

– И внутри его не обнаружили?

– Дом – как раковина, абсолютно пустой. Я осмотрела все. Его не было.

– Может он чародей?

– Я говорила тебе, он становится хитрее.

– Хитрее тебя?

Александра скорчила гримасу.

– У него не так много вариантов, и он вполне предсказуем. Он обнаружит себя. А мы будем его поджидать.

– Со своим пеленгатором?

Она показала ему стеклянную пластинку: солнце играло на звездчатой трещине. Твердое, закаленное стекло отразило пулю, которая предназначалась ей, но дисплей уже не работал.

– Так как же ты обнаружишь его? – спросил Хасан.

– Гарден заперт на узкой полоске песка, шириной с километр и длиной километров тридцать, посередине Атлантического побережья.

– Да, конечно. Но стоит ему добраться до дороги, и ты едва ли сможешь угадать, направо он повернет или налево.

– Мне не важно, как он доберется до места, главное – где это место.

– И что это за место?

– Он направится к ближайшему пункту, где сможет найти пианино или синтезатор с клавиатурой. Музыка нужна ему как наркотик. А работа нужна ему, чтобы выжить.

Хасан фыркнул.

– Между Бич Хэвен и Барнегат Лайт должно быть не меньше двухсот музыкальных баров.

– Тогда нам лучше начать прочесывать их немедленно, верно ведь?

Она потянулась было к двери машины. Он задержал ее.

– Ты потеряла двоих моих последователей. Где они?

Она взглянула на его руку, а затем прямо ему в глаза.

– Ты обещал им Рай и могилу в песке. Не все ли равно, что это за песок?

Проспав на солнце час или два, Том Гарден поднял голову. Сейчас, наверное, можно было двигаться. Или же хашишиины прочесывают всю округу так, чтобы любой закуток был как на ладони?

Все утро его тело поддерживало температурный баланс: когда солнце вытапливало пот из его спины, остатки силиконовой смазки сохраняли его на коже, а легкий бриз холодил, стараясь высушить влагу. Пока пленка делала свое дело, но еще через часок тело начало бы перегреваться и обезвоживаться. Пора было поискать укрытие.