- Привязать? - Что он имел в виду? Его взгляд всё ещё был направлен на Джери, который поднял медленно голову и ответил на него. В его светлых глазах не было ничего, кроме глубокой привязанности и доверия.

- Увидим, что из этого выйдет - ответил Гуннар неопределённо. - Сначала ты должна поправиться. Совершенно поправиться. А потом мы дождёмся полнолуния. Это должна быть светлая, синяя ночь. Синяя ... - Сумасшедший, вспомнила я. Я почти об этом забыла, но здесь были все немного сумасшедшими.

Значит, будем ждать синюю ночь, если Гуннар так хотел. Леандер стал призраком, здесь ничего не изменишь, но таким образом теперь не нужно было больше спешить. Поэтому я с удовольствием сначала снова обрету силы и буду вести переговоры с полной луной.

Я была со всем согласна, только бы не возвращаться назад в мой круг из камней. Когда солнце село и наступила ночь, холодная и с морем звёзд над нами, Гуннар отнёс меня назад в мою комнату, где дремля, меня ждала Анни и после нескольких минут я уже крепко заснула.

- Время пришло. - Почему собственно я перед нашим шоу с паркуром, на школьный праздник Рождества, так себя взвинтила? Оно было прогулкой по розарию по сравнению с тем, что Гуннар и я запланировали сегодня вечером. Поймать призрака и привязать его, это было чистым безумием - при этом я всё ещё толком не знала, что значило это "привязать". Привязать его? Как можно что-то привязать, что нельзя было увидеть? Потому что даже я больше не могла видеть Леандера.

В прошедшие дни я надеялась, что он сам найдёт нас и каким-то образом обратит на себя внимание. А именно через все те вещи, которые, как правило, делали призраки. Швыряли вещи, до которых никто не дотрагивался, передвигали мебель, производили холодные сквозняки, хотя окна были закрыты.

В доме Гуннара происходило целая куча достопримечательных вещей, но ничто из них не имело ничего общего с призраками. По утрам он и Джери возились со своими статуями ангелов и продавали иногда одну из них втридорога богатым менеджерам и любителям искусства; после обеда приходили скучающие старушки, которых Гуннар обучал в своего рода медитативной гештальт-терапии, в которой бабушка Анни уже три раза принимала участие и при этом переполошила всю группу, потому что на второй день спонтанно разделась догола и села на стул, чтобы позировать для портрета.

Гуннар был от неё в восторге, только Анни очевидно ещё не поняла, что он и Джери были парой, и не переставала с ними флиртовать. Когда-нибудь мне нужно будет сказать ей об этом, прежде чем она ещё потеряет здесь своё сердце.

Чуть ли не каждый час она восторгалась энергетическими потоками в этом доме, который когда-то был заброшенным мотелем и отремонтирован Гуннаром и Джери. Старую же неоновую вывеску снаружи, на бывшей стоянке, они оставили. Ночью она светилась и привлекала мотыльков, летучих мышей и койотов. Но в этот вечер Гуннар не включит её. Сегодня должно всё оставаться в темноте. Никакого электрического света, ничего современного. Все мобильные отключены.

Телевизор не на ждущем режиме, а полностью выключен, а также выключены его оба компьютера. Только полная луна и свет звёзд будет светить на нас. Энергии природы должны свободно струиться. Анни и Джери Гуннар сказал, что проведёт со мной очищающий ритуал, чтобы излечить от последних остатков яда от укуса змеи, хотя я чувствовала себя снова полностью здоровой и даже попыталась залезть на неоновую вывеску.

Джери и Анни объявление Гуннара приняли, пожимая плечами. Для Анни любая форма ритуала означала приятный вызов, а Джери между тем уже привык, что с Гуннаром никогда не было ничего нормальным.

За завтраком Гуннар ещё доверил мне, что всё же что-нибудь придумает, чтобы не исключать Джери и Анни из мероприятия, но затуманит немного их восприятие. Я чувствовала себя при этом не очень комфортно, потому что знала из горького опыта, что могло случиться, когда бывшие охранники "что-нибудь придумывали".

Но мне ничего другого не оставалось, как довериться ему. У меня самой не было даже намёка на идею, как можно поймать Леандера. По словам Гуннара призраки оставались после превращения на маленькой территории и не решались покинуть её - именно поэтому Леандер не смог прийти к нам самостоятельно.

Но определённые условия, магнетические силы и специальный свет могут ему помочь вырваться из своего круга. Если посмотреть на ситуацию издалека, то она была довольно забавной. Сначала отправили меня в круг из камней, теперь Леандер жил в одном. Мне тоже нужно было кое-что сделать для этого "ритуала", только что именно, мне не сказали. Я только получила задание, оставаться весь день в моей комнате медитировать и подготавливаться.

Кроме того я должна была вымыть себя с ног до головы и надеть белую одежду. В общем, всё скучные вещи и я засыпала при этом от пяти до десяти раз. Зато теперь чувствовала себя более бодрой.

Когда я встала с кровати, Гуннар, тоже одетый в белое, подошёл ко мне и накинул на шею кожаный ремешок с индийским амулетом. Он изображал орла с маленьким камнем бирюзы вместо глаза.

Может быть, это мотивирует Леандера лететь ко мне быстрее, подумала я цинично. На данный момент у меня не было ни малейшей надежды на то, что наша затея сработает. Но как только мы вышли на веранду, где Анни и Джери уже сидели на садовой качели, доверительно беседуя друг с другом - речь шла о свечах для ушей, если я их правильно поняла, то почувствовала себя внезапно будто меня заколдовали.

По всему кругу веранды стояли мерцающие свечи, от которых исходил матовый, жёлтый свет, но они не могли отнять у темноты её силы. Луна как раз поднималась над хребтом горы и казалась мне такой большой и трёхмерной, что я невольно вздохнула. Казалось, будто я должна подбежать к ней, чтобы ещё немного приблизиться. Где-то там начал выть койот, неизменный ночной плачь. По спине у меня побежала горячая и холодная дрожь.

Гуннар залез в свой белый халат и вытащил две самодельные, по форме похожие на свёрток, сигареты, из которых протянул одну Анни и одну Джери.

- Нам нужно сделать наши мысли мягкими и широкими, - объяснил он немного слишком елейно. - Давайте забудем твёрдые структуры повседневной жизни. Насладимся ночью и её магией. - Состроив лицо знатока, Анни понюхала табак.

- О, чёрный афганец. Очень хорошо, - похвалила она, засунув острый конец себе в рот, чтобы потом позволить Гуннару дать себе прикурить. - Прекрасная травка, - добавила она расслабленно после первой затяжки.

Чёрный афганец? Разве этот термин не стоял в брошюре о наркотиках, которую один раз раздал нам господин Рюбзам? Тогда это была вовсе не самокрутка. Моя собственная бабушка сидела передо мной на веранде и курила травку, как будто никогда не делала ничего другого.

Джери тоже не стал дискутировать о морали и, молча, дымил в ночи. Никогда мне нельзя рассказывать об этом маме или папе. Они запретят мне общаться с Анни и отправят её в клинику для наркоманов для пожилых людей.

Сладкий, ароматный запах травки мне тоже ударил в голову. Земля внезапно показалась неровной и подвижной. Гуннар это заметил и отошёл, взяв меня за руку, немного в сторону, так что дым пролетал мимо нас в темноту и теряясь там в чудесных полосах.

- Как тогда ..., - вспомнила бабушка Анни задумчиво. - Какое прекрасное было время. Свободная любовь, великолепные музыканты, мужчины с волосам на груди. Я считаю, сегодня такое встречается слишком мало. Волосы на груди.

Джери, который говорил только на ломаном немецком - он был ирландцем, не американцем, только широко улыбался и выдувал точно сформированные круги через перила веранды. Задумчиво я наблюдала за танцующими полосами и почти не поверила своим глазам, когда вдруг увидела выступающую в нашу сторону из темноты лошадь.

Но я должна была ожидать такие галлюцинации. Со мной эта штука подействовала уже при вдыхании. Я видела вещи, которые не существовали. Пегую лошадь, совсем одну, а на её спине ...