– Если не брать во внимание языковый барьер, – заметил я.

– В Париже?

– Нет, в Чикаго.

Даунер хохотнул.

– Неплохо, Пит.

Я не считал его дураком. Он старался докопаться до сути, работал без устали, мог при случае быстро выдать неплохую идею, этому он научился от Херста, у которого он пахал до 1952 года, пока Даффи не перетащил его в ДДТ. Но его педантизм и манера говорить могли вывести из себя святого. Он верил в непогрешимость «Даффи, Даунер и Тимз, лимитед». Он покупал все товары, которые рекламировало агентство, и рекомендовал их друзьям и знакомым. Продукция фирм, счета которых он вел, не могла иметь изъянов. Если б таковые существовали, ДДТ никогда не стало бы сотрудничать с этими фирмами.

– И вот что, Пит, – продолжал Даунер. – Если у тебя возникнут трудности и тебе понадобится помощь, немедленно звони. Я постараюсь быть поближе к телефону.

– Благодарю.

– Далее, дом в Убондо полностью готов к вашему приему. Вот ключи, – он бросил мне связку. – Счет в «Барклей» открыт на твое имя. На нем примерно пятьсот фунтов. Если деньги подойдут к концу, пошли телеграмму, и мы тут же переведем требуемую сумму. Платить слугам будешь ты, в этом списке указано, кто сколько получает, – Даунер положил на стол лист бумаги. – Расплачивайся с ними раз в месяц и, мой тебе совет, не одалживай им денег. Назад ты их не вернешь. Еду покупай в супермаркете в Убондо. За покупками тебе придется ходить самому, слугам доверять нельзя. Счет оплачивай ежемесячно.

– Сколько у вас слуг?

– Пять… плюс ночной сторож. Шесть.

– Зачем двум мужчинам шесть слуг?

Даунер вздохнул.

– Смотри сам, Пит. Вам нужен повар. Стюард. Мальчик, который помогает стюарду и повару. Шофер, это Уильямс. Вы с ним знакомы. Садовник – у вас там участок в полтора акра. И ночной сторож.

– Кто?

– Ночной сторож. Он отпугивает воров. Мне кажется, это налог, который взимают с домовладельцев местные гангстеры. Если кто-то увольняет ночного сторожа, в течение недели дом обкрадывают.

– Ясно. Когда Акомоло возвращается из Лондона?

– Он уже вернулся. Вчера вечером. Но он сейчас занят, и у вас есть возможность осмотреть Барканду, завязать знакомства, а уж потом ехать в Убондо.

– Что-нибудь еще?

Даунер задумался.

– Тебе стоит заглянуть в государственные учреждения. Репутация ДДТ среди англичан довольно высока. Они знают, кто мы такие.

– Какао, – кивнул я.

– Кстати, очень полезный продукт. Я пью его на завтрак каждое утро.

– И я, Пол. А также чашечку на ночь, перед тем как лечь в постель.

В дверь постучали. Открыв ее, я увидел Шартелля. Должно быть, тут я впервые полностью осознал значение слова блистательный. Таким предстал передо мной Шартелль. В костюме из легкой ткани в белую и черную полоску, который сидел на нем как влитой. В жилетке. Я никогда не видел костюма-тройки из такого материала. В белой рубашке и вязаном галстуке. В шляпе, лихо сдвинутой на ухо. Черной. Черной фетровой шляпе с широкими мягкими опущенными полями. Я не представлял, что такие все еще существуют. Шартель прислонился к дверному косяку и выпустил струю дыма.

– Вы великолепны, – выдохнул я.

Он вошел и повернулся, чтобы мы могли оглядеть его со всех сторон.

– У меня их шесть. На каждый день недели, за исключением воскресенья. По воскресеньям я буду надевать выходной костюм.

– Тоже с жилеткой?

– Так вы никогда не видели костюма-тройки в полоску? Они как раз входят в моду. Как вам шляпа? Клянусь богом, ей добрых сорок лет. Сейчас я выгляжу, как процветающий торговец хлопком из Нового Орлеана, не так ли?

– Истинно так.

– Так уж получилось, но я покупал эти костюмы для Денвера. А жилетку собирался надевать в прохладные вечера. Думаю, что в таком наряде я буду выделяться среди альбертийцев. Как по-твоему, Пол?

Даунер уже устремился к двери.

– Своеобразный костюм, очень своеобразный, Клинт. Я ввел Питера в курс дел. До отлета мне нужно кое-что уладить, так что я пойду. Рад, что мы повидались, – он схватил руку Шартелля и пожал ее.

– Я тоже, Пол.

– Пит, ты не мог бы проводить меня до лифта?

– С удовольствием.

В коридоре Даунер взял меня под руку.

– Теперь ты понимаешь, что я имел в виду. Ты должен приглядывать за Шартеллем.

– Костюм?

– Именно так, костюм.

– Ну, костюм потрясающий.

– Да, да, об этом я тебе уже говорил. Культурный шок неизбежен, – он нажал кнопку, двери кабины раскрылись. Культурный шок, – повторил он, входя в лифт. – Помни об этом, Пит.

– Только чья культура подвергнется этому шоку? – спросил я, но двери сомкнулись, и он не услышал меня.

Я вернулся в номер. Шартелль стоял у окна, любуясь открывающимся видом.

– Какая бухта! И сколько кораблей.

– Они много импортируют. К сожалению, больше, чем идет на экспорт, так что торговый баланс у них не блестящий.

Шартелль отвернулся от окна и уселся в кресло.

– Быстро вы отделались от Даунера.

– Да, он уехал. Он волнуется из-за нас. Боится, как бы мы не свалились от малярии или культурного шока или от обоих напастей сразу.

– Волноваться – это по его части.

– Вы познакомились с ним во время войны?

– Да.

– Вы его не любите?

Шартелль зевнул.

– Дело не в том, Пит, люблю я его или нет. Просто мне от него никакого проку. Забудем о нем. Когда мы должны встретиться с Крамером?

– Мы должны ему позвонить. Доверяете мне?

– Я позвоню сам, – Шартелль снял трубку и попросил соединить его с американским консулом. Он выслушал ответ, оторвал трубку от уха, удивленно посмотрел на нее, вернул к уху. – Тогда попробуйте консульство Соединенных Штатов… Я знаю, что просил американское консульство… А теперь я хочу поговорить с кем-нибудь в консульстве Соединенных Штатов… Нет, не в Соединенных Штатах, а в консульстве Соединенных Штатов, – он уже расхаживал по комнате, насколько позволял телефонный шнур. Затем прикрыл микрофон рукой и повернулся ко мне. – Он хочет, чтобы я поговорил с его начальником.

– По имеющимся у меня сведениям, на соединение с нужным абонентом обычно уходит четверть часа.

Три или четыре минуты объяснений с начальником телефониста – и Шартелля соединили с консульством. Тот назвался, попросил Крамера, ему ответили, что генеральный консул открывает школу в Восточной Альбертии. Брови Шартелля подскочили вверх – вероятно, собеседник чем-то удивил его.

– Конечно, мы с удовольствием встретимся с ним… Да, это удобно. Через полчаса. Отлично. – Шартелль положил трубку, отошел к окну.

– Крамера сегодня не будет.

– Я понял.

– Но нам назначена другая встреча.

– Через полчаса, – я уже надевал самый легкий из моих костюмов.

– С секретарем консульства.

– Кто же он?

– Кларенс Койт.

– Кто такой Кларенс Койт?

– В недалеком прошлом его фамилия гремела в Южной Америке.

– В связи с чем?

– Он крупный специалист по организации переворотов, одобренных ЦРУ.

Мы спустились в бар и нашли за стойкой бармена-австралийца, заявившего, что умеет смешивать мартини. И надо признать, слова у него не разошлись с делом. Мы осушили по два бокала и через вестибюль, как две капли воды похожий на вестибюль любого нового отеля от Майами до Бейрута, направились к выходу. Клерки-ливанцы по-прежнему восседали за конторками, а альбертийцы таскали чемоданы приезжих.

Уильям отвел наш «хамбер» в тень высокого дерева. Завидев нас, он завел двигатель и подкатил к парадному подъезду. Шартелль открыл переднюю дверцу, чтобы сесть рядом с ним.

– Господа ездят на заднем сиденье, – неожиданно остановил его Уильям.

– Почему?

– Так принято, са. Господа ездят сзади.

Вслед за мной Шартелль сел на заднее сиденье.

– Ты знаешь, где находится консульство Соединенных Штатов?

– Американское консульство? Да, са, недалеко.