В коридорах и холлах здания, в котором также размещалось налоговое управление, стены до высоты человеческого роста покрывал коричневый мрамор, далее переходящий в зеленую штукатурку. Пол устилали черные и белые мраморные плиты. Чувствовалось, что строилось здание на века. По указателю я определил, что отдел ограблений на третьем этаже, куда и поднялся на лифте. И, едва выйдя из кабины, увидел справа от себя коричневый щит с выбитыми на нем золотыми буквами: «Отдел ограблений». За приоткрытой дверью находилась маленькая приемная с обшарпанной деревянной скамьей у одной из стен, предназначенная, как я понял, и для грабителей, и для ограбленных. Слева находилась еще одна дверь и окошечко, такое же, как в банке, но без решетки. Я подошел к окошечку, и сидевший за ним мужчина в белой рубашке, синем галстуке и с пистолетом в кобуре под левой рукой пожелал узнать, чем он может мне помочь.

— Я хотел бы поговорить с лейтенантом Деметером.

— Ваши имя и фамилия?

— Филип Сент-Ив.

— По буквам, пожалуйста.

Я продиктовал мои имя и фамилию по буквам, он все записал и удалился, чтобы появиться несколько мгновений спустя. Открыл дверь справа от себя и предложил мне пройти.

— Сюда, — и я последовал за ним в комнату побольше, заполненную столами, стульями и телефонами. Он указал на дверь в дальнем конце. — Вам туда.

Я прошел в небольшой кабинет с двумя серыми металлическими столами и такими же стульями. За столами сидели мужчины в рубашках с короткими рукавами. Единственное окно закрывали жалюзи, поэтому мне не удалось узнать, открывается ли из него вид на Капитолий.

— Лейтенант Деметер? — спросил я.

Мужчина постарше оторвался от чтения какого-то документа.

— Я — Деметер. Какие трудности?

— Я — Филип Сент-Ив, — представился я. — Музей Култера нанял меня, чтобы выкупить щит у тех, кто его украл.

Деметер аккуратно опустил бумагу, которую читал, на стол, откинулся на спинку кресла, положил руки на подлокотники и впился в меня маленькими, похожими на черные фасолинки глазами. Я же отметил массивность его фигуры, покатые мускулистые плечи, тяжелую челюсть, коротко остриженные черные волосы. Крючковатый нос с торчащими из ноздрей волосами нависал над ртом с красными губами. А над верхней губой топорщились усики. Лет сорок, может, сорок пять, определил я для себя возраст лейтенанта.

— Вам, похоже, жарко. Вы весь потный. Присядьте, пожалуйста.

Под его пристальным взглядом я пододвинул стул и сел.

— Позвони миссис Уинго из музея Култера. Спроси, наняли ли они Сент-как-вас-там.

— Сент-Ива, — подсказал я.

А обращался Деметер ко второму детективу, помоложе, лет тридцати с небольшим, светловолосому и голубоглазому. Без усов под курносым носиком.

Блондин набрал номер.

— Говорит сержант Фастнот, миссис Уинго. К нам пришел мужчина, заявивший, что музей нанял его в связи с кражей щита. — Он зажал микрофон рукой. — Как ваше имя, мистер?

— Филип.

— Совершенно верно, — он уже говорил в трубку, — Филип Сент-Ив... Понятно... Благодарю вас, миссис Уинго. — Он положил трубку, также откинулся назад, заложив руки за голову. — Она подтверждает, что они наняли его сегодня днем.

Деметер кивнул. Теперь его глаза изучали мой нос.

— У нас тут полным-полно странных личностей. У вас есть какой-нибудь документ?

Я достал бумажник и передал ему водительское удостоверение, выданное мне в Нью-Йорке. Он изучил его от корки до корки, прежде чем вернуть мне.

— Он тот, за кого себя выдает, — Деметер скосил взгляд на сержанта Фастнота, который пожал плечами. А Деметер тем временем уставился в узел моего галстука.

— Они хотят выкупить щит, так?

— Вы правы.

— А вы понесете деньги?

— Да.

— А кто вы такой?

Я встал и шагнул к двери.

— Счастливо оставаться.

— Подождите, Сент-Ив, — остановил меня Деметер. — Ну что вы такой чувствительный?

У двери я обернулся.

— Вы знали, кто я такой, когда я вошел в этот кабинет. Миссис Уинго ввела вас в курс дела вчера или днем раньше. Но вы все равно начали ломать комедию. Вот и ваш сержант прикинулся, будто звонит Фрэнсис Уинго. Только ее номер начинается с 23, а он набирал то ли 67, то ли 78. Куда он звонил, в бюро погоды или в службу точного времени?

Сержант Фастнот широко улыбнулся.

— В бюро погоды. На улице 102 градуса[9].

— Я знаю.

— Хорошо, Сент-Ив. Можете опустить ваш гордо поднятый подбородок. Хотите, чтобы мы извинились? Я сожалею о случившемся, и сержант Фастнот тоже сожалеет, не так ли, Фастнот?

— Еще как сожалею, — подтвердил он.

— Просто к нам не так уж часто заглядывают посредники из Нью-Йорка, и нам хочется проверить их на прочность. А если начистоту, мы никогда не видели нью-йоркского посредника, правда, Фастнот?

— Никогда. Не только из Нью-Йорка, но и откуда бы то ни было.

— Поэтому, мистер Сент-Ив, — Деметер сложил руки на груди, — говорите, чем мы можем вам помочь, чтобы скрасить ваше пребывание в Вашингтоне? — Тут он чуть понизил голос. — Сколько вы получите, обычные десять процентов?

— Да.

— То есть двадцать пять тысяч долларов.

— За вычетом расходов. Я их оплачиваю из собственного кармана.

— Двадцать пять тысяч долларов, — мечтательно повторил Деметер. — Мы с Фастнотом не зарабатываем столько за год.

— Да еще вам приходится самим покупать патроны, — посочувствовал я.

Деметер наклонился вперед, положил руки на металлический стол.

— Сегодня я позвонил в Нью-Йорк одному знакомому, справился о вас. Знаете, что он мне сказал?

— Нет, но надеюсь, что-то приятное. Вы не будете возражать, если я закурю?

— Валяйте. Курите. Только не забывайте стряхивать пепел и не бросать окурки на пол. Вы должны помнить, что это полицейский участок. Так вернемся к тому парню из Нью-Йорка. Он сказал, что посредник вы хороший, если все ведут себя как джентльмены. Вы понимаете? Делают то, что от них ждут. Но он не знает, как вы отреагируете, если игра пойдет жестко. Он сказал, что вы еще ни разу не попадали в такую передрягу.

— Он прав... Не попадал.

— Именно об этом и говорил мой приятель. Он также сказал, что вы человек осторожный.

— Кажется, он сказал осмотрительный, — ввернул Фастнот.

— Фастнот слушал наш разговор, — пояснил Деметер. — Может, он сказал осмотрительный, но мне показалось — осторожный.

— Я и тот и другой, — честно признался я.

— Мой приятель, полагает, что эти посреднические операции вы разыгрываете, как партию в покер. Осторожно.

— Осмотрительно, — гнул свое Фастнот.

— Понятно. Что еще сказал вам Огден? — поинтересовался я.

— Более ничего. Просил передать вам привет.

— Вы намерены проявить предельную осмотрительность и в этом деле? — спросил Фастнот.

— Совершенно верно.

— Ага. — Деметер покивал большой головой. — Мы с Фастнотом на это и надеемся, потому что те, кто украл щит, как он там называется, щит...

— Компорена, — подсказал Фастнот.

— Вот-вот. Компорена. Так учтите, мистер Сент-Ив, те, кто украл щит Компорена, могут сыграть жестко. Вы слышали насчет убитого ниггера, не так ли?

— Вы имеете в виду Сэкетта, охранника?

Деметер коротко кивнул.

— Джон Сэкетт, возраст 32 года, негр, рост пять футов одиннадцать дюймов, вес 178 фунтов, шрамов на теле нет. Адрес: 5-я улица, дом 530. Саут-Вест. Жена Мартол Сэкетт, трое детей. Приводов в полицию, судимостей нет. Найден около Бич-Драйв, в парке Рок-Крик, в половине одиннадцатого утра Уильямом Феркиссом, восьми лет, и Клодом Декстрайном, заявившим, что ему десять, хотя на самом деле восемь с половиной. Я ниггера не видел, но его видел Фастнот. Расскажи ему, Фастнот.

Светловолосый сержант пожал плечами.

— Ему связали руки за спиной. А потом выстрелом из «кольта» сорок пятого калибра снесли полголовы. Неприятное зрелище, очень неприятное.

Деметер сунул руку в ящик стола и выудил сигару в металлическом футляре. Не торопясь достал ее, сунул в рот, раскурил, выпустил к потолку струю дыма.