Афанасий Серебренников тут же с готовностью вскочил со своей лавки, и прежде чем Андрей Краюшкин выбрался из-за стола и тоже направился к незнакомцу, первым очутился возле него.

— А, ну-ка, вертайся к двери! — строго скомандовал он нежданному гостю, и хотел, было, его подпихнуть для скорости, сделав широкий шаг в его сторону. Однако в этот самый момент незнакомец коснулся подьячего неким продолговатым предметом, и все увидели, как Афанасий, словно его отпихнула какая-то неведомая сила, да так сильно, что он даже вскинул вверх обе руки, неожиданно отскочил от него и рухнул на пол, при этом чуть не сбив с ног подоспевшего следом Андрея Краюшкина.

Тот же, увидев в свою очередь мертвецки бледное лицо сослуживца, и его недвижимое тело, мгновенно остановился, не осмеливаясь приблизиться к Игорю.

После падения Афанасия Серебренникова, в комнате воцарилась гробовая тишина, а Игорь, сняв с головы свою залихватскую кепку с козырьком, опустился на корточки и нахлобучил ее на голову несчастному Афанасию.

— Это ему на память от меня, чтобы не обижался. — Сказал он, окинув всех присутствующих дружелюбным взглядом.

— Ну, что, может еще кто-то из вас соизволит проводить меня в темную? — спросил он.

— Может, ты желаешь? — Игорь пытливо взглянул на Андрея Краюшкина, стоящего рядом с ним.

Молодой человек побледнел и отступил назад.

— Может, Вы желаете сделать это вместо своих подчиненных? А, Савелий Никонорович?

Угрюмый начальник Тайного приказа после этих слов только моргнул один раз и снова уставился на незнакомца.

— Ну, ладно, ладно, мир! — Игорь взглянул на свои ручные часы, прикидывая, сколько времени потребуется, чтобы очнулась его жертва.

— Пусть полежит еще немного для порядка, а потом я сделаю так, что он воскреснет. — Громко объявил он, расстегивая при этом ремешок с часами. — Эй ты, — снова обратился он к Андрею Краюшкину — Иди-ка сюда! — и поманил его пальцем.

Однако молодой человек даже не подумал тронуться с места, и Игорь подошел к нему сам, ласково улыбнувшись, после чего протянул часы к самому носу Андрея, у которого от страха даже не хватило смелости убежать.

— Видишь, как движется эта стрелка? — спросил он.

— Тот покорно кивнул головой в знак согласия.

— Ну, так вот, как только она приблизится вот сюда, к этой циферке, твой дружок очнется. — Игорь сунул часы в руку совершенно обалдевшему от страха подьячему. — А теперь стой и следи за стрелкой.

После этого он перешагнул через недвижимое тело Афанасия и прямиком направился к Савелию Никоноровичу, заставив того торопливо перекреститься.

— Вот так-то оно лучше будет, Савелий Никонорович! Все мы под Богом ходим, и лишний раз наложить на себя крест никому не возбраняется! Оно, наоборот, только зачтется при случае! Ну что, может, продолжим наш разговор насчет освобождения Алеши, или Вы к нему еще не готовы?

"Насчет освобождения Алеши" — эта фраза вновь обратила на себя внимание Савелия Никоноровича, который после падения Афанасия Серебренникова уж и вправду усомнился в том, что к ним заявился обычный, ничем не отличающийся от остальных человек.

— Коль он думает, что его дружок все еще здесь, никакой он не божий человек! — заключил проницательный начальник Тайного приказа. Ему подумалось, что божий человек, наделенный особым, недоступным для обычного человека чутьем, наверняка бы узнал, что Алеши этого тут давно уже нет. А как узнал бы, то и вообще сюда не явился! — Это открытие, пришедшее в голову Савелию Никоноровичу, тут же его воодушевило, и воодушевление это придало ему силы преодолеть свой страх и собраться с мыслями. Однако радоваться своему открытию Савелий Никонорович пока не спешил, считая это преждевременным, ибо ему еще надо было как-то объяснить самому себе случай с падением Афанасия Серебренникова.

— А что! — тут же подумал он. — Может этот проходимец умеет заниматься внушением. О таких ему приходилось слышать. Поговаривали, что они даже умели так пускать людям пыль в глаза, что те, подаваясь их внушению, могли принимать одно за другое и наоборот! Ну, к примеру, человеку могли внушить, что держит он в руках монеты, а как отходил он от этого самого внушения, монет никаких и не было!

Как знать, может и этот такой же! Может Афанасий сейчас вовсе и не лежит на полу, может стоит точно так же, как и Андрюшка, а им всем кажется, что лежит! Может, у самого него, Савелия Никоноровича, в руке вовсе и нет этой пишущей штуковины, а ему кажется, что есть! — и начальник Тайного приказа машинально потащил в рот шариковую ручку, чтобы попробовать ее на зуб.

Игорь же, глядя на его действия, ухмыльнулся.

— Посмотрите лучше на свиток и прочтите, что Вы там написали! — посоветовал он Савелию Никоноровичу. — И это, думаю, для Вас будет гораздо большим доказательством того, что предмет, находящийся у Вас в руке в самом деле существует!

Савелий Никонорович удивленно вскинул на незнакомца глаза.

— Умен, нечего сказать! — подумал он. — Ишь ты, сразу догадался, о чем я подумал. Да, с таким надо держать ухо востро! — и он положил ручку рядом со свитком, так, словно вовсе и не собирался искать доказательств ее существования у себя во рту.

В этот момент за спиной Игоря, подавая признаки жизни, зашевелился Афанасий Серебренников, и он, даже не повернувшись в сторону своей жертвы, с победным видом взглянул на Савелия Никоноровича.

— Вот Видите, я же обещал, что он воскреснет!

— А, может, он был вовсе и не мертвым? — осмелев, возразил ему Савелий Никонорович. — Кто его проверял? Может он, всего навсего только сознания и лишился, а теперь снова в него и взошел?!

— Гм! — ухмыльнулся Игорь, никак не ожидая от начальника Тайного приказа такой проницательности.

— Что ж, если Вы так считаете, объясните, с какой стати ему вообще было терять сознание, коснувшись меня?

И впрямь, с какой стати? — подумал не предусмотревший этого обстоятельства Савелий Никонорович и вопросительно уставился на Игоря, ибо на этот вопрос он ответить не мог.

— Да, и потом, Савелий Никонорович, это дело поправимое, стоит только Вам снова попросить кого-нибудь из своих подчиненных отвести меня в темную. А как только он дотронется до меня и упадет, у Вас тут же появится возможность определить бездыханный он или нет! Но только имейте в виду, что на этот раз я могу его и не воскресить!

На этом заманчивом в целях эксперимента предложении Игоря, разговор состязательного характера между ним и начальником Тайного приказа прервался, ибо к тому моменту очнувшийся Афанасий Серебренников поднялся с пола.

— Господи, братцы, да чего это было-то? А? — воскликнул он и удивленно обвел взглядом смотрящих на него во все глаза людей.

Однако на этот вопрос никто из сослуживцев ответа ему не дал, и растерянный Афанасий сделал шаг в сторону стоящей рядом лавки, ощутив при этом боль в ноге, полученную при падении. После этого несчастный подьячий наклонился, чтобы потереть саднящую лодыжку, и тут, не удержавшаяся на его голове диковинная кепка незнакомца, свалилась прямо к его ногам.

— Господи, свят! — воскликнул Афанасий, и, невзирая на боль, шустро отскочил от подарка Игоря в сторону, словно от ядовитой змеи. При этом, не забыв осенить себя крестным знаменем, после чего тяжело опустился на попавшую под его колени лавку.

— Чего это, Савелий Никонорович? — обратился он теперь уже к начальнику, глядя на него расширенными от испуга глазами, и указывая рукой на кепку, не понимая, каким образом она очутилась на его голове.

— Ничего, Афаносий, ничего! — успокоил его Савелий Никонорович. — Сиди теперь!

Игорь же, наблюдавший за этой картиной с улыбкой на лице, вмиг подхватил с пола свою кепку и надел ее на голову, затем обернулся к Андрею Краюшкину, все еще держащему его часы. Забрав у оторопевшего подьячего и эту свою принадлежность, тут же определил ее к себе на запястье.

— Ладно, подарками, вижу, вас не удивишь! — сказал он, снова поглядывая на Савелия Никоноровича. — Тогда скажите сами, какой выкуп вам надобен, чтобы освободить моего собрата.