— Что?

— Ох, и не знаю, как тебе обсказать! Одним словом, показались там перво наперво, наши мужики с поселений. И этот ящик рассказал, как они увиделись с Игорем! И что они вкушали, и об чем разговаривал! Во!!!

А потом так и вообще наша деревня показалась! И наш дом, и мы все как

есть! И Игорь сказал, что они как это…. бишь! Сняли, говорит, все это!

Онисья недоуменно смотрела на мужа, ничего не понимая.

— А эта их музыка! Мало того, что странная она, аж жуть, ее и музыкой-то не назовешь! Так еще и звучит из разных ящиков. Я, было, поинтересовался у ихнего Алешки, как это она так играет? А он показал мне какие-то штуковины внутри, маленькие такие, блестящие, навроде трубочек, и сказал, что играет только из-за них.

И вообще, все у них неведомое, диковинное, такого мы отродясь не видывали!

— От того и диковинное, что они посланники Божьи! — заключила Онисья. Раз у людей такого не бывает, значит и не люди они вовсе! Они, может, божьи дети в людском образе!

— Кто их знает, Онисьюшка, кто их знает! Уж больно срамно одеты они для божьих детей!

— Тяпун тебе на язык! — Онисья испуганно закрестилась, вопрошая у Бога прощения за нерадивое замечание мужа.

— Да от чего ты так беспокоишься, Кузя, весь сам не свой?!

— Да от того, что неведомо мне ничего, а я как никто другой за все в ответе! — Кузьма с раздражением взглянул на жену.

— Ах, ты, господи! — Онисья нежно положила свою слабую руку на плечо мужа. — Все будет хорошо, Кузя, не майся так! Я нутром чую, что все будет хорошо!

— Твоими бы устами мед пить!

— А что они теперь делают, Кузя? — Онисья, загоревшись любопытством, заглянула мужу в глаза.

— Сейчас на реку собираются раков ловить. Я велел Ваньке Смоленову и Федьке Губареву пойти с ними. А далее намечают на Москву двинуться. Сегодня все утро мою одежу перебирали, кому какая подойдет. Хотят в нашу человеческую одежу нарядиться, чтобы к Москве пойти и не привлекать к себе внимания. Игорь сказал, что им надобно одеться в обычных крестьян. А девки ихние Марийкины сарафаны все примеряли, а ее в свое вырядили, и она в таком виде принялась по дому расхаживать.

— Гляжу, идет к столу непокрытая, вместо косы волосья в какой-то пук собраны, аж на самой макушке. Рожа вся размалевана, глазищи черные, а губы красные, да в придачу в коротких штанах. Я и не узнал ее сначала. Думаю, что за девка новая, отколе у них такая взялась? А она мне — доброе утречко, тятя! Я тогда взял стул и со злости на нее замахнулся.

— Да, нешто можно так, Кузя! Убил бы девку, или покалечил. — Онисья обиженно поджала губы.

— Да не ударил бы я ее, а только попугал!

— Дак это ж они ее вырядили, девки, а ее вины в том нет!

— Не след ей ходить в таком виде! Они пусть как хотят, а ей не след! Их Алешка на нее глазищи и так растаращил, а тут и вовсе слюни пустил, как разголенная она появилась.

— Господи! Да, что тебе этот Алешка, пусть таращится. Девка-то у нас будто ягодка сладкая, чего ж на нее не поглядеть!

— Цыц мне! Раскудахталась! — Кузьма строго взглянул на жену. — Не твоего ума дело мне указки давать!

Онисья покорно замолчала и опустила глаза. А Кузьма, удовлетворенный таким послушанием, немного смягчился.

— Игорь просит, чтобы я отпустил с ними нашу Марийку к Москве. Говорит, что им нужно будет с кем-то совет держать.

— Совет? — удивилась Онисья.

— Ну да! Как себя с людьми вести, чего кому говорить, а чего нет! Марийка ваша, — говорит, — смышленая, с нее нам, говорит, толк выйдет!

— Да какой же им толк с малой девки? Взяли бы кого постарше! — Онисья насторожилась.

— А чего ж ты перепугалась, коли они божьи люди, а? — Кузьма лукаво взглянул на жену. — Отпустила бы с ними девку, чего за нее бояться?

Онисья молчала, не зная, что ему ответить.

— То — то же! — сказал Кузьма многозначительно.

— И какой же ответ ты дал Игорю? — вновь заволновалась Онисья.

— Я сказал, что подумаю.

— Интересно, а сама Марийка захотела бы с ними пойти или нет?

— Захотела бы?! Да она так хочет, что совладать с собой не может! Во время разговора с Игорем так пилила меня глазами, что кажись, насквозь прорежет!

— И что же ты думаешь, Кузя, отпустить ее или нет?

Кузьма с вызовом посмотрел на жену.

— Думаю отпустить!

— Ой! Как приглянется им наша девка, да возьмут они ее с собой назад на небо! Ой! — Онисья взялась рукой за сердце.

— Не верещи ужо! Что же я нашей девке враг! Коль отпускать стану, слово с Игоря возьму, что возвернет ее назад, что бы там ни было! А Марийке накажу, чтобы заглянула по пути к Никите Куренцову, коли он еще в Тверь не отправился, да чтобы обсказала все об случившемся.

— А нашто ему знать-то об том? Он, может, и не явится к нам вовсе!

Кузьма снова бросил строгий взгляд на жену, дабы раз и навсегда пресечь ее советы, а сам подумал, — и впрямь нашто?!

— Внимание! Теперь последняя деталь, — и самая главная! — сообщил Игорь, доставая из кожаного рюкзака целлофановый пакет.

— Алексей, выбирай! — он вытряхнул из пакета на стол искусственные бороды, усы и парики.

— Ой, Алешка! — Настя, одетая в длинную рубаху, подпоясанную синим кушаком, в которую она только что облачилась для примерки, тут же подбежала к столу, перебирая содержимое пакета.

— Возьми себе рыжую, — девушка, шустро схватив бороду, тут же принялась прикладывать ее к подбородку своего жениха.

— Нет, уж, увольте! — запротестовал Алексей, — рыжую не хочу!

— Ты что! Рыжая так прикольно!

— Зачем ты их столько набрал? — удивилась Валерия, — ведь ты же один сюда собирался!

— На всякий случай, для конспирации! А вдруг мне пришлось бы сотворить что-нибудь ужасное и срочно изменить свой облик, чтобы меня никто не смог узнать?

— Здорово! — воскликнула Валерия, уже насквозь пропитанная романтическим духом грядущих событий и прищелкнула пальцами.

— Нет, Настя! Приложи ему русую, — посоветовала она к подруге. — Мне кажется, что она ему больше подойдет!

— Один из них был чубом рус,

— Второй крутил свой черный ус!

Продекламировала она какие-то строчки, неожиданно пришедшие на память.

— Ну что ж, тогда я выберу себе черную! — сказал Игорь.

Как только мужчины нацепили на себя бороды и усы, девушки залились смехом, до того разительной и смешной показалась им перемена облика молодых людей.

В это время в комнату вошел Виктор Владимирович, и взглянув на Игоря с Алексеем, тоже засмеялся.

— Да, хороши, нечего сказать, ну, прямо крестьяне в собственном соку!

Где это тебе удалось раздобыть такие натуральные бороды, Игорек?

— Жена одного из моих помощников работает в театре Вахтангова, она и дала на прокат.

— Как твоя рыбалка, пап? — поинтересовалась Валерия сквозь слезы, которые выступили у нее на глазах от смеха. — Что-то быстро ты вернулся!

— Вернулся бы я, как же! Черви кончились! Там столько рыбы, что я до сих пор не могу выйти из азарта! Одна беда, эта самодельная удочка меня просто раздражает! Знай я куда попаду, непременно захватил бы с собой новый спиннинг!

— Так почему же ты не послушался Кузьму и не взял его бредень?

— Бредень! Что ты понимаешь в рыбалке, Валерка!

— Я просто польщен, Виктор Владимирович! — приятно удивился Игорь. — Вы, может, мне еще потом и спасибо скажите за такое времяпрепровождение!

— А, что, может и скажу, если ты еще и ружьишко свое мне одолжишь! Я тут договорился с Кузьмой пойти на охоту!

— На охоту? — удивилась Валерия?

— Ну да, а что тебя так удивляет?

— На кого же ты собираешься охотиться в окрестностях Москвы?

— Кузьма говорит зайцев сейчас полно, да кабанов, а может и лося удастся подстрелить.