Основное население Белого города занималось все больше обслуживанием царского дворцового хозяйства, — царских конюшен, царской кухни, царского выезда, и было расселено в глубине и на окраинах Царьгорода. Ближе к воротам размещались стрелецкие поселения, без которых, как уже успели заметить наши путешественники, Москва вообще не могла обходиться.

В этой части города дома уже не строились сплошь деревянными. Некоторые богатейшие бояре, проживающие здесь, выстраивали себе новейшие каменные дома, напоминающие роскошные дворцы. Иностранцы, коими в основном были немцы и голландцы, поселившиеся в Москве на веки вечные, также не отставали от богатых бояр по части строительства. Наиболее состоятельные купцы и некоторые другие слои Царьгорода, которые, как правило, были освобождены от налогов, строили из камня подклети и клети — первый этаж, предназначенные для хозяйственных служб, а комнаты и горницы — второй этаж, для жилья и отдыха, — из дерева. Жизнь в деревянных строениях, считали они, была здоровее.

В этой части Москвы улицы были еще более оживленными, и наши путешественники могли наблюдать не только служилый люд, весь сплошь разодетый в воскресные одежды, но и важных бояр в дорогих кафтанах, и озабоченных дьяков с кипами всевозможных свитков в руках, и монахов, и даже иностранных послов, окруженных блестящими свитами.

Одна такая процессия, сопровождаемая людьми на горячих скакунах, чуть было не сшибла Настю и Алексея, которые разглядывали их во все глаза, стараясь снять, как можно удачней. И именно по этой причине, чуть не угодили под копыта одной из лошадей.

Важный наездник, завидев крестьян-ротозеев, к счастью, успел что-то им гаркнуть, а молодые люди вовремя отскочить в сторону, чуть было, не возмутившись громко вслух, дерзости этого наглого наездника. Однако вовремя вспомнили, где находятся, и какая одежда на них надета.

— Завтра я наряжусь боярыней! — сказала Настя, с укором глядя на Игоря. Так, словно он был виноват в действиях ее обидчика. — И пусть хоть один такой вот франт попробует на меня гаркнуть! Перья он на себя нацепил, подумаешь, какая важная персона!

— Придется Вам поубавить свое возмущение, госпожа крестьянка, — шутливо возразил ей Игорь. — Боярских одежд для нас здесь никто не припас, а потому нам придется довольствоваться крестьянскими, и быть, к тому же намного осмотрительней.

Марийка, бледная как полотно, тут же подбежала к ним.

— Да нешто можно так с этим?! — пролепетала она.

— Вам обоим немедля следовало поклониться ему, а не смотреть с укоризной. Не спеши он так за своим барином, головы бы вам не сносить!

— Спасибо за совет, Марийка! — поблагодарил девушку Игорь.

— В следующий раз они так себя вести не будут.

— Будем надеяться, что в следующий раз такого и не случиться, — ответила Настя, с вызовом глядя на этих двоих.

— Как знать, — задумчиво произнес Игорь, — может еще и не такое случиться!

Миновав несколько улиц, ребята оказались у лубяного торга, который находился на "Трубе", там, где протекала Неглинка. Здесь москвичи выставляли на продажу жилые дома из дерева, а также пиленый и струганный лес. Торговые ряды тянулись вдоль реки, поражая наших путешественников своим внушительным размахом и многообразием деревянных срубов, бань, надворных строений, а также наличием всевозможных деревянных изделий, — лавок, столов, шкафов и даже бытовых деревянных предметов. Они прошлись вдоль торговых рядов, но долго там задерживаться не стали, ибо следующим объектом их необычной экскурсии являлся Китай- город.

Китай-город или Большой посад в XVII веке по-прежнему оставался главным торжищем Москвы. Здесь на Красной площади находился первый московский торг. Вдоль площади, напротив Кремля, почти от Неглинных до самых Москворецких ворот тянулись каменные торговые ряды, — Верхние, Средние и Нижние. За Средними торговыми рядами находился Гостиный двор — склад и место проживания приезжих купцов. Торговые лавки располагались и вдоль основных улиц Китай-города, — Никольской, Ильинки, Ваварки. Торговым оживлением были полны и уличные перекрестки — крестцы — названные по именам соответствующих улиц.

— Да, тут тебе будет что снять! — восхищенно воскликнул Игорь, как только они подошли к торговым рядам и на их головы как гром среди ясного неба, обрушился зазывный гомон голосов торговцев, а перед глазами, во всем своем многообразии, запестрили всевозможные товары.

Каждый вид товаров продавался в особом ряду, и со стороны Никольской улицы открывался не менее полудюжиной обувных рядов. Дорогая обувь продавалась в сафьянном и сапожном (красном) ряду. Обувь попроще, в башмачном или лапотном. Детали для ремонта обуви, в голенищном или подошвенном ряду. Суконные ряды, хозяевами которых в основном являлись иностранные купцы, занимали самые большие площади, и всевозможные штуки материй ситца, шелка и английского добротного сукна, пестрили на лавках своими разнообразными яркими расцветками. Далее следовали сурожские, пушные, шапочные, кожевенные, гончарные, мануфактурные и скобяные ряды, которые, почти у самой Ильинской улицы заканчивались ветошными рядами, где бедные слои московского населения и заезжие крестьяне могли приобрести подержанные вещи.

— Ничего себе, рыночек! — удивилась Настя, — да его за целый день не обойти!

— Какая жалость, что у нас нет возможности что-то приобрести себе на память! — с сожалением сказала Валерия.

— А ты, Валерка, прикинься нищей, может тебе и подадут чего-нибудь. — Шутливо посоветовал ей Алексей.

— А хочешь, давай сбацаем им Румбу, а Настя с Марийкой пройдутся с шапкой по рядам, глядишь и подзаработаем!

— Я смогу вам что-то купить! — воскликнула Марийка.

— Тятя дал мне немного денег. — Она проворно запустила руку в карман сарафана и достала оттуда несколько монет.

— Напрасно вы так разволновались, — сказал Игорь, хитро поглядывая на друзей.

— А ты, Марийка, прибереги отцовские деньги для своих нужд. Я

прихватил с собой кое-какие вещицы, и мы, при желании сможем

обменять их у любого купца на товар! Если, конечно, сумеем его

заинтересовать!

— Что за вещицы? — спросила Валерия.

— Насколько мне известно, в этот период времени в России только-только входят в моду зеркала и имеются они лишь в царском дворце, да у богатых иностранцев. Даже не всякий боярин пока может позволить себе такую роскошь! Вот я и прихватил с собой несколько небольших зеркалец, делая на этот товар особую ставку, да еще кое-какие безделушки. Так что, дорогие мои барышни-крестьянки, я к вашим услугам, делайте выбор, а я поторгуюсь!

В этот момент они находились возле торговых рядов, заполненных всякой всячиной, и Валерия обратила внимание на небольшие картины, стоящие в глубине лавки одного из купцов, торгующих дешевыми деревянными поделками. Не долго думая, она взяла Игоря за руку и потащила к этой лавке. Шустрый продавец — мальчишка лет шестнадцати, завидев покупателей, направляющихся в его сторону, тут же засиял приветливой, масляной улыбкой.

— Слышь, дядя, купи своей жене бусы! — громко воскликнул он. — Глянь- ко сюда, вишь, сколько! — и мальчишка, стараясь не пропустить покупателей, выбежал из-за прилавка, бесцеремонно подталкивая Игоря к своему лотку, на котором было разложено около двух дюжин деревянных бус, а также сережки и мониста.

Игорь улыбнулся, весело поглядывая на Валерию.

— Эй, жена, хочешь бусы?

— Бусы? — засмеялась Валерия. — Бусы не хочу, хочу вон ту картину! — и указала рукой на картины в позолоченной оправе с изображением библейских и исторических сюжетов.

Они подошли поближе к лавке мальчишки и тут, в самом углу, Валерия обнаружила несколько эстампов и акварелей светского содержания, представляющих собой так называемые фряжские живописные листы. Их не было видно издалека, из-за неудачного расположения в лавке, но как только вблизи эти необычные картинки предстали перед взором девушки, ей тут же захотелось приобрести одну из них себе на память.