Литмир - Электронная Библиотека

— Значит ты не любишь ее? — с надеждой спросила Даморна.

— Думаю, что и никогда не любил. Зато теперь я могу еще побороться за твою любовь. Мне не пристало с такой легкостью уступать тебя маркизу!

— Ты не сказал, что любишь меня.

— А ты сомневалась? Леди, будьте мне женою…

— Ты этого и вправду хочешь? — робко спросила Даморна, чувствуя, как тепло разливается по ее телу, а глаза заволакивает жаркой пеленой страсти.

— Я хочу этого всем своим существом. Только скажи «да», и я слетаю в Челси за Авророй. К отплытию корабля я буду с ней на пристани…

Даморна собралась уже дать свое согласие, как вдруг в коридоре послышался страшный шум. Дверь, которую за Джейн и не подумали запирать, открылась, и в комнату вбежали два констебля. За их спинами маячила фигурка Джейн.

— Вот эти люди хотели обокрасть меня и хотели похитить мою собственную жизнь! — прокричала негодница Пулэ. — Арестуйте их немедленно.

От прежней Джейн, которую знала Даморна, не осталось и следа. Как они с Квентом позволили себя так одурачить? Маркиз оказался прав. Он говорил, что не стоит доверять Пулэ…

— Зачем ты сделала это? — недоуменно спросил Квентин.

Джейн подошла к нему и выхватила из рук злополучную корзинку.

— Все, что отбираешь у Реджинальда, ты отбираешь и у меня!

В карете страх овладел Даморной окончательно. Впереди их с Квентом ждал королевский суд и тюрьма Ньюгейт. По щекам девушки катились слезы. Что станет теперь с Авророй? Скорей всего ее продадут в рабство, с детства она подорвет свое здоровье, трудясь по найму… О ужас!

— Ничего не бойся, любовь моя, — сказал Квентин. — Я смогу убедить судей, что добился от тебя содействия баснями об обманутой любви и предательстве друга. В худшем случае тебя сочтут слезливой дурочкой и отпустят. Я же отправлюсь в Вирджинию, но только в цепях, а не на белом коне!..

— Скорей всего ты попадешь на виселицу. Я не замедлю присоединиться к тебе, когда выяснится, что мое имя вовсе не леди Милфилд.

— Кто же скажет об этом судьям?

— Сквайр Бизли.

— А кто это?

Даморна решила, что скрывать больше нечего и незачем.

— Это человек, из-за которого я бежала из родного Беркшира. Он хотел изнасиловать меня, но я огрела его по голове то ли кочергой, то ли подставкой для дров. Мне казалось, что сквайр мертв.

— А он выжил, да?

— К сожалению, да. Мы встретились с ним в Лондоне около полугода назад. Он узнал меня. До сих пор ему не удавалось обличить меня. Сквайр боялся Эвертона…

— Но почему ты мне раньше ничего не говорила?

— Не хотелось беспокоить тебя. Но теперь… Даморна не стала продолжать. Она знала, что Квент и так все прекрасно понимает. Больше говорить было не о чем. Однако когда карета остановилась у ворот тюрьмы, Квент поцеловал Даморну в лоб и сказал:

— Ничего не бойся. Из самого трудного положения можно при желании найти выход.

Но как найти этот выход и, главное, что это за выход, Квент умолчал. Как всегда он был верен себе и предпочитал работать в тайне от всего света…

Глава восемнадцатая

Ключ с грохотом повернулся в замке и дверь, зловеще заскрипев, отворилась — для того только, чтобы вновь захлопнуться за спиной узника. Квентин улегся на ворох отсыревшей соломы, раскинув руки и ноги настолько широко, насколько позволяли сделать это цепи. Он слышал звук приближающихся шагов, и вот перед самыми его глазами застыли наконец до блеска начищенные кожаные башмаки.

Квент скользнул взглядом вверх: стройные икры, обтянутые чулками, бархатные бриджи, длинный плащ, батистовое жабо, кружевной платок, пеленавший очень длинный и неисправный нос. А лицо… Нет, этого лица нельзя было забыть…

— Итак, — прогнусавил Реджинальд, — ты все-таки вернулся. Что ж, этого следовало ожидать. — Тут Логхтон сделал широкий жест рукой: — Чудесное местечко, не правда ли?

Сквозь решетку на маленьком оконце дул затхлый ветерок, приносивший с собой запах гари и облачка сажи. На каменные плиты пола откуда-то капала вода, в углу, за ворохом подгнившей соломы, явственно возились крысы.

Реджинальд поежился. Квент посмотрел на него с нескрываемым отвращением и усмехнулся:

— Что, дружище, невесел? Не рад встрече?

Смех Квентина заметался в гулкой камере, отражаемый ее сырыми, серыми стенами. Реджинальд испуганно покосился на стражников, борясь с желанием поскорее удрать из этой дыры.

— Не уходи, дружище, — взмолился проницательный Квент. — Неужели ты побрезгуешь моим гостеприимством? Не волнуйся, долго ты здесь не задержишься! К обеду я буду обретаться уже совсем в других краях!

— А ты не можешь без того, чтобы не скалить зубы? — прошипел Реджинальд и облизал пересохшие губы.

— Нет, никак не могу! Ты слишком сильно трусишь, чтобы заслужить мой гнев! Ты должен либо удовлетвориться моими насмешками, либо проваливать отсюда поскорее!

— Ты же прекрасно знаешь, что я не могу так быстро уйти!

Квент удивленно вскинул брови.

— Разве? Но я что-то не вижу цепей на твоих ногах!

— Цепей нет, но есть невидимые путы. Человек, которого ты прислал за мной, поклялся, что в моих же интересах навестить тюрьму. И как можно скорее. И вот я здесь, хотя это стоило мне многого, так как ты не соизволил спуститься в комнату свиданий.

— Неужели тебе не хотелось лицезреть меня во всей красе!

— Да перестань паясничать! Скажи лучше, что тебе нужно?

— Ровным счетом ничего! Но вот ты очень много добиваешься… Пояснить?

— Будь так любезен.

— Ты очень неблагодарный человек, а ведь стольким мне обязан…

— Нельзя покороче? Но Квентин не спешил.

— С тех пор, как мы виделись в последний раз, я многому научился. Я вел жизнь в высшей степени интересную и насыщенную… Да, неужели тебе неинтересна моя история?

— Честно говоря, не очень. Тебе меня не разжалобить. Я хорошо знаю, что прокормить себя самостоятельно ты мог всегда. Ты и сейчас выглядишь неплохо… А потом — ты сам во всем виноват. Если б я получал от тебя деньги, о которых просил постоянно, то не стал бы грабить тебя на дороге. И кстати, кольца все равно сделались бы моей собственностью через несколько лет.

— Но тогда-то они не были твоими. Еще неизвестно, что подумают судьи, когда услышат мою печальную повесть.

— Они не поверят тебе.

— Если ты в этом уверен, то зачем пришел ко мне? Да, судьи терпимы к богатеньким и знатным. Однако суд — процесс всенародный, прилюдный, по крайней мере, и слишком многие будут на моей стороне. Ты не боишься скандала?

Реджинальд снова поежился и жалобно зашмыгал носом.

— Даже если ты и напакостишь мне, то для себя все равно ничего не выгадаешь! Тебя едва ли помилуют, даже если уверуют в твою печальную, как ты выразился, повесть.

— Как бы там ни было, а страдать я буду не в одиночку. Или ты думаешь, что я буду печься о твоем добром имени?

— Да чего же ты хочешь, в конце концов? — всхлипнул Логхтон.

— Твоего сотрудничества. А также помощи Джейн.

— Я не могу заставлять ее…

— Можешь! И должен! А иначе тебе придется очень худо.

— Что именно от нас требуется?

— Вы должны отказаться от тех обвинений, которые выдвинули против леди Милфилд. Скажите, что погорячились. Скажите, что леди Милфилд не хотела вам зла. Настаивайте на ее немедленном освобождении. Всем своим знакомым скажите, что она ни в чем не повинна.

Я повторю на суде то же самое. Что же касается еще одного дельца…

Реджинальд замер.

— … то я обещаю держать язык за зубами.

— Это все? — выдохнул Логхтон.

— Хватит и этого. Но ничего не говори Даморне о нашей встрече. Ни ты, ни Джейн.

— Хорошо. Надеюсь, что вообще больше не придется разговаривать с этой авантюристкой!

— А теперь иди. И выполни все мои поручения немедленно, а то ведь я могу и передумать!

Реджинальд с такой стремительностью покинул камеру, что Квентин расхохотался. Впрочем, смеялся он скорее от того, что Даморна не разделит его горькой судьбы, нежели от того, что Логхтон был действительно комичен в своей, мягко говоря, трусоватости. Как только Даморну освободят, Эвертон к ней вернется и позаботится о ее судьбе.

38
{"b":"27711","o":1}