— Послушай, милая, — сказала как-то Коринна Да-морне, — эта связь с кузеном не принесет тебе добра.

Впрочем, если бы не он и не я сама, то для тебя здесь не распахнулась бы ни одна дверь.

— Итак, вы собираетесь прервать со мной всякие отношения?

Герцогиня рассмеялась.

— Конечно же, нет. Вы и есть та изюминка, ради которой на мои приемы валом валит народ. Но я забочусь не о себе. Я забочусь о вас, о вашем благополучии.

— Но меня весьма мало заботит, что говорят обо мне всякие низкопробные острословы. Обо мне или о Джейн. Кстати, Пулэ довольно милая!

— Джейн использует тебя, Даморна.

— И что же из того? Разве я сама не использовала знакомство с тобой ради расширения круга знакомых?

— Но мне самой было выгодно представлять вас всяким именитым особам. Благодаря тебе мои вечера стали самыми популярными в Лондоне. А вот что можно выиграть от дружбы с Джейн Пулэ, я не знаю. Заводя с ней столь тесное знакомство, ты только ярче подчеркиваешь свое собственное не вполне благовидное происхождение!

— Пусть так. Но ее дружба — сама по себе уже выигрыш.

— Даморна, милая, мне иногда кажется, что если ты проснешься завтра утром и вдруг узнаешь, что тебя больше нигде не принимают, то ничуть не расстроишься.

Это была почти правда. Но только до тех пор, пока рядом — Квентин.

Маркиза было нетрудно отыскать даже в столь роскошном обществе. Он оставался средоточием внимания всех приглашенных. Даморна с улыбкой подошла к нему и положила ладонь на его руку.

— Леди Милфилд, — прогнусавил какой-то внезапный толстяк. — Мы очень скучали без вас. Вы слишком долго переодеваетесь.

Эвертон взял Даморну за локоть.

— Прошу нас простить, — грозно сказал он толстяку, — но леди Милфилд ожидают люди, желающие немедленно быть представленными ей!

Очень скоро Даморна поняла, что они направляются в комнату для отдыха, где собирались обычно все те гости, которым вдруг надоедало танцевать. Десятеро мужчин сидели на диване у стены и пили бренди, лениво разговаривая друг с другом и иногда — с дамами, сидевшими на диване у противоположной стены.

— Здесь есть одна особа, — шепнул Даморне Эвертон, — с которой я бы хотел познакомить вас непременно.

Маркиз направился решительным шагом к одной из дам, занятой оживленною болтовней со своей соседкой. Даморна старалась скрыть некоторый испуг. Что ее ждет? Может ли случиться такое, что маркиз задумал представить ее настоящей леди Милфилд? Ужас!.. Квентин клялся, что леди Милфилд не появится в Лондоне в ближайшие десять лет, но и он мог ошибаться.

Даморна присматривалась к незнакомке. Дама была привлекательна, хотя красавицей, бесспорно, ее нельзя было назвать. Наряд женщины составляли серебристое платье и кружевная накидка. Даморна подумала, что дама старше ее лет на пять. Это несколько успокаивало, ибо, если опять-таки верить словам Квентина, Милфилд была ровесницей Даморны.

Наконец Эвертон остановился и представил женщин друг другу.

— Леди Эмма — леди Даморна. Леди Даморна — леди Эмма.

Дамы обменялись довольно робкими улыбками.

— Леди Эмма Вогн, — обратился маркиз к Даморне, — дочь герцога Колмера. Я подумал, что вам будет приятно познакомиться, ибо мне всегда казалось, что вы, милые леди, чем-то похожи друг на друга.

Даморна даже не старалась скрыть своего удивления. В лице Эммы не было ничего похожего на беркширскую беглянку Даморну Хоттон. Леди Эмма казалась растерянной не меньше, чем сама Даморна.

— Вы льстите мне, лорд Эвертон, — пролепетала Вогн.

— Интригует, правда? — шепнул маркиз, склонившись к уху Даморны, а сам внимательно присматривался к девушке. Однако на лице Хоттон не выражалось ровным счетом ничего, кроме вполне обычной в подобных ситуациях вежливой улыбки.

— Но может быть у вас, милые леди, есть какие-нибудь общие знакомые? Может быть, вы даже связаны кровными узами, узами родства?

Дочь герцога поджала губы и ледяным тоном процедила:

— Вы заходите слишком далеко, милорд!

— Это он так дразнит меня, — попыталась смягчить ситуацию Даморна. — Лорд прекрасно знает, что мое скромное имя никак не может иметь какого-либо отношения к роду Колмеров.

Эмма принудила себя улыбнуться. Маркиз извинился и увел Даморну.

Девушка немедленно отчитала Эвертона за столь непристойную выходку, не думая расспрашивать о причинах, побудивших его поступить именно таким образом.

— Бестактно с вашей стороны говорить о каких-то связях, — заметила она. — Вы что, хотели смутить леди Эмму?

— Нет.

Эвертон невесело улыбнулся.

— Я не хотел никого унизить, просто я… Даморна ждала продолжения, проявляя однако не больше желания услышать это продолжение, чем обычно требовало того простое любопытство.

— Просто я оказался глупцом, — сказал лорд. — Но я надеюсь, что вы простите меня…

Даморна не стала рассказывать Квентину о своем знакомстве с леди Эммой Колмер, так как это знакомство происходило при столь странных обстоятельствах, что лучше было не заводить про него речь. Не нужно осложнять жизнь Квенту! Слишком понятно, что его планы направлены прежде всего против Реджинальда Логхтона и Джейн Пулэ, хотя последняя, как и Коринна, сделалась частым гостем в доме на Довекурт Лей. Изредка приезжал и Реджинальд. Даморна думала, что он интересуется ее связью с Эвертоном, но позже выяснилось, что его визиты имеют какую-то иную подоплеку.

Однажды, в один из ясных сентябрьских дней, вся компания расположилась на солнышке среди розовых кустов. У ног прыгали воробьи, склевывая крошки печенья.

— Прожорливые птахи, — лениво проговорила Даморна. — Я всегда восхищалась воробьями, пока не увидела, как они мучают других пернатых.

— Все как у людей, — изрек Реджинальд, — сильнейший имеет все, чего только его душа пожелает, а прочие должны крутиться как-нибудь, чтобы наскрести на хлеб свой насущный.

— Исключительно проницательное замечание, — сказала Джейн. — Вот уж не думала, Реджинальд, что в тебе умер великий философ.

Даморна с трудом сдержала смех, но мысленно — просто загоготала и захлопала в ладоши ставшей столь независимой девушке.

Реджинальд погрузился в мрачные раздумья, пытаясь измыслить некий язвительный ответ. Предвидя, что ответ так или иначе будет вымучен, Даморна, опасаясь за веселое настроение честной компании, подала Реджинальду стакан бристольского молока. Логхтон принял подношение с видом предельно неприветливым. Он был явно не в духе.

— Видите, как все получается? — отнесся Реджинальд к Даморне. — Хамка! — это уже адресовалось Джейн.

— Фу! Как не стыдно, — поморщилась Даморна. — Зачем же так нехорошо отзываться о своей невесте? Она же ведь очень высокого мнения о вас! К чему такие глупые шутки?

— Шутки? Хороши же ваши шуточки! Думаете, я не знаю, что все смеются надо мной? Прекрасно знаю! А всему виной отец. Это он так плохо обращается со мной, что…

— Ну, вы преувеличиваете, — поспешила перебить Даморна, боясь, что опять начнутся всякие грубости. — Никто над вами и не думал смеяться, поверьте!

Эти слова не улучшили настроения Логхтона. Он по-прежнему хмурился.

— Это все отец виноват, — вдруг взорвался он. — Виконт сделал меня нищим. Если мой собственный отец не хочет доверить мне ни малой толики семейных сбережении, то почему я должен ожидать доверия от всех остальных?

— Я бы не назвала вас нищим, — воскликнула Даморна. — Денег у вас ничуть не меньше, чем у гуляющих по Нью-Иксчейндж юных джентльменов, у которых списки кредиторов длиннее жирафовой шеи.

— Если б я мог доказать отцу, что тоже умею делать выгодные денежные вложения, его мнение обо мне изменилось бы! Однако мне до сих пор не везет…

— Если б ты, Реджинальд, не доверялся всяким авантюристам, обещавшим удвоить твое состояние в течение двух недель, ты не потерял бы так много денег, — резонно заметила Джейн. — Даже твой отец не в один день нажил свой капитал.