В мае 1385 года Джан Галеаццо известил дядю, что с небольшой свитой направляется на богомолье и будет рад поприветствовать его, когда будет проезжать мимо Милана. Ничего не подозревающий невооруженный Бернабо Висконти с двумя старшими сыновьями выехал без свиты за ворота, чтобы встретить дорогого племянника, но был схвачен и привезен обратно в Милан уже в качестве пленника. На следующий день был собран Большой городской совет, который безоговорочно передал Джан Галеаццо всю полноту власти в Милане. Стремясь сгладить неблагоприятное впечатление от своего вероломства, Джан Галеаццо принародно провёл судебный процесс над своим дядей, которому были предъявлены самые чудовищные обвинения, после чего тот был заключен в крепость Треццо.

Подлость и коварство являлись чертой почти всех властителей мелких государств Италии, поэтому среди других правителей и тиранов этот случай особого возмущения не вызвал.

Дорога до столицы маркизата заняла у нас четыре дня. Монотонность путешествия изредка скрашивали разговоры с моими спутниками. Один разговор состоялся в самом начале нашего похода, на привале. Я лежал на траве после сытного обеда, покусывал травинку и в очередной раз думал о том, что может означать подарок Беатрис, висевший у меня под камзолом, на груди.

– Сэр! – я даже не сразу понял, что меня зовут, и только подняв глаза, осознал, что ко мне обращается Том, бойкий командир лучников.

– Слушаю.

– Сэр, у наших парней есть к вам вопрос.

– Говори.

– Почему графиня не оставила нас на службе? Служили мы ей верно. Что не так?! Или это из-за тех придурков, что вздумали изменить? Так среди итальяшек предателей не в пример больше!

Я-то знал причину. Те две ночи, проведенные вместе. Причина удалить меня как можно дальше лежала на поверхности. Пока сохранялась угроза со стороны герцога, юная благородная сеньора остро нуждалась в верности своих вассалов, поэтому не могла позволить ни малейшего намека или тени на своей репутации, способных эту верность поколебать. А зачем тогда прядь ее волос? Память? С трудом, вырвавшись из замкнутого круга вопросов, я подкинул своим солдатам более или менее достоверную причину:

– Графине сейчас нужно укрепить свою власть, а для этого нужны верные люди, причем из своих же вассалов, а не из наемников. Оставив нас на службе, она бы, тем самым, показала, что не доверяет своему ближайшему окружению. А ей это надо? Конечно, нет. У нее впереди схватка с герцогом, а значит, хорошие отношения со своими дворянами, чтобы не бояться предательства и удара в спину. Просто мы удачно подвернулись графине в трудный момент, а когда она перестала нуждаться в наших услугах, то откупилась!

После упоминания о золоте, судя по одобрительному хмыканью и согласным кивкам – мой ответ всех устроил. Кроме меня самого. Нет, во мне не было той любви, которая заставляет кипеть кровь и терять в голову, да и само поведение графини свидетельствовало о том, что мною просто манипулировали. Но помимо этого в моей памяти жили воспоминания об этих ночах, где обоюдная страсть была почти любовью, пусть даже не сердец, но тел. Они жили во мне и покидать не собирались, вновь и вновь пробуждая неистовое желание. В такие моменты я почти физически ощущал ее нежную кожу, грудь и упругие бедра. Черт! Дьявол! Чтобы отвлечься от будоражащих кровь воспоминаний, я решил поделиться с моими командирами одной идеей, которую давно вынашивал.

– У меня ко всем вам есть вопрос! Как вы действуете, когда на вас мчится тяжелая конница?

– Тут все зависит от поля боя, сэр, – несколько удивленный неожиданным вопросом, ответил командир отряда лучников. – Гм. Без укрытия они нас просто растопчут.

– А ты что скажешь, Дик?

– Трудно сказать, сэр. Все зависит, как сказал Том, от поля боя и какие войска с той и другой стороны.

– А если у вас есть укрепления, за которыми можно спрятаться?

– Сэр, вы так бы и говорили! Тогда другое дело, – с некоторым превосходством в голосе заявил Томас. – Из укреплений мы сметем их стрелами. Вот только не всегда они есть в нужный момент!

– А если эти укрепления передвижные и могут следовать за войском?

– Как такое возможно, сэр? – полюбопытствовал Черный Дик.

И я рассказал им про повозки, которые использовали гуситы для прикрытия войск от неприятельских атак, так называемые вагенбурги (от нем. Wagen – повозка и Burg – крепость). Им было суждено появиться еще лет через двадцать пять – тридцать, когда наступит время гуситских войн, проходивших на территории Чехии и Германии. Историки считали, что чешский полководец Ян Жижка стоит за разработкой тактики применения боевых возов в сражениях.

Боевой воз – вначале был просто чешской повозкой, а затем его перестроили и укрепили щитами и приспособлениями, мешающими пролезть под колесами, а так же цепями для скрепления возов между собой, чтобы те нельзя было растащить. При столкновении с неприятелем очень быстро строился вагенбург в виде четырехугольника, с большими выходами спереди и сзади; лошади выпрягались, а возы связывались цепями. Выходы прикрывались рогатками. Русские и казацкие войска тоже потом с успехом пользовались передвижными деревянными щитами, называя их гуляй-городом.

Идея пускать стрелы под защитой стен, пусть даже деревянных, лучникам очень понравилась, зато Черный Дик не замедлил высказать свои сомнения:

– Одни телеги со стенками и лучники?! Вот и вся армия?! А если вражеская пехота до них доберется, что тогда?! Всех под корень вырежут!

– А конница на что?!

– Это как? – не сразу понял моего вопроса Черный Дик.

– Кроме телег, лучников и арбалетчиков, нужна конница! Для уничтожения пехоты и уничтожения убегающего врага!

– И где же она, сэр, будет находиться, когда лучники попрячутся по телегам?!

– А телег будет не десять, как ты мог подумать, а много больше и выстроятся они квадратом, как я уже говорил. Пока будет идти наступление, конники будут помогать защищать деревянную крепость, а когда враг побежит, конница выскочит из укрепления и начнет преследовать врага!

– А что такое квадрат? – тут же поинтересовался Томас. Я тут же выложил из веточек и травинок фигуру.

– Вот так будут располагаться телеги. Лучники и арбалетчики на телегах, а конница посредине. Считайте телеги передвижной крепостью!

– Хм! Как просто! И почему до этого еще никто не додумался? – наморщил лоб Том.

Интересный разговор состоялся у меня с Игнатом. Когда я передал за него деньги Апреззо и получил на руки купчую, то хотел сразу отпустить на волю, но, поразмышляв, решил обождать. Нет, я, как и раньше, отрицательно относился к рабству, но Игнат был не только отличным бойцом, но также честным и преданным человеком, а мне такие люди были именно сейчас необходимы. При этом я дал себе слово, что тот сразу получит волю, как только острая нужда в его услугах отпадет.

На одной из наших ночных стоянок в споре с латниками Игнат случайно обмолвился, что владеет искусством сражения двумя мечами. Те усомнились в подобном умении, тогда он попросил у меня разрешение продемонстрировать подобный стиль боя. Я кивнул головой. Русич попросил у латников второй меч для левой руки. Перебрал несколько клинков, пока не сделал выбор. Крутанув несколько раз мечи в воздухе, Игнат встал напротив противника. Несмотря на кряжистую, широкоплечую фигуру латника, он выглядел довольно бледно на фоне атлетически сложенного русского богатыря.

В следующее мгновение воздух зазвенел от ударов клинков. Солдат недолго продержался против сдвоенных ударов полуторных мечей русича. После пары минут отражения атак, англичанина просто захлестнул вихрь ударов. Не выдержав яростного натиска, тот стал отступать, пока в какой-то момент не оступился и не растянулся на траве. Мастерство русского богатыря было под стать его победе – ярким, мощным и стремительным. Лучники и латники вскочили на ноги, приветствуя победителя восторженным ревом.

Тем временем побежденный солдат вскочил на ноги, повертев головой и не найдя отлетевшего в сторону меча, с яростным ревом кинулся на Игната с кулаками. Русич, при виде набегающего на него противника, отбросил мечи и встал в стойку. Судя по привычно-стремительным движениям нетрудно было предположить, что тот владеет каким-то видом рукопашного боя. Уйдя от размашистого удара кулака, Игнат провел быструю серию ударов в грудь и живот латника. Скрученный болью, тот на какое-то мгновение замешкался и тут же получил быстрый и точный удар в челюсть, бросивший его на землю. Снова восторженный рев разорвал воздух на поляне. Как только шум после схватки приутих, я подозвал Игната к себе.