В своей штаб-квартире в горной крепости Аламут, Ибн Саббах создал настоящую школу по подготовке разведчиков и диверсантов-террористов. К середине 90-х гг. XI века Аламутская крепость стала лучшей в мире академией по подготовке тайных агентов узкого профиля. Действовала она крайне просто, тем не менее, достигаемые ею результаты были весьма впечатляющи. Ибн Саббах сделал процесс вступления в орден сложным и многоступенчатым. Примерно из двухсот кандидатов к завершительной стадии отбора допускались пять-десять человек. Перед тем, как кандидат попадал во внутреннюю часть замка, ему сообщалось о том, что после приобщения к тайному знанию обратного пути у него не будет.
Кроме идеологической и психологической обработки, будущие ассасины очень много времени проводили в каждодневных изнурительных тренировках. Будущий ассасин – смертник был обязан прекрасно владеть всеми видами оружия: метко стрелять из лука, фехтовать на саблях, метать ножи, убивать голыми руками и превосходно разбираться в различных ядах. «Курсантов» школы убийц заставляли помногу часов, и в зной, и в лютую стужу сидеть на корточках или неподвижно стоять, прижавшись спиной к крепостной стене, чтобы выработать у будущего «носителя возмездия» терпение и силу воли. Немалое внимание уделялось и актёрскому мастерству. Талант перевоплощения у ассасинов ценился не меньше, чем боевые навыки. При желании ассасины могли измениться до неузнаваемости. Выдавая себя за бродячую цирковую труппу, монахов средневекового христианского ордена, лекарей, дервишей, восточных торговцев или местных дружинников, ассасины пробирались в самое логово врага, для того чтобы убить свою жертву.
Одна из легенд гласит о том, что Ибн Саббах, будучи человеком разносторонним, имевшим доступ к разного рода знаниям, не отвергал чужого опыта, почитая его как желанное приобретение. Именно поэтому система фортификаций «горного шейха» не имела себе равных, а концепция безопасности намного веков опередила свою эпоху, позволив создать самую грозную, страшную по тем временам спецслужбу. На протяжении немногим менее трех веков эта организация фанатиков-самоубийц терроризировала практически весь средневековый мир, наводя на него мистический ужас. Властители Азии дрожали перед этой ужасной силой, направлявшей самых неприступных и сокровенных мест смертельные удары, от которых нигде не было спасенья. Возмездие чаще поражало лиц стоящих у власти, чем всех прочих. Помимо прямой угрозы исмаилиты использовали предательство и шантаж. По большому счету ассасинам было все равно с кем воевать и на чьей стороне выступать. Для них все были врагами – и христиане и мусульмане. Исмаилиты не раз воевали совместно с крестоносцами против мусульман. Так же зачастую свои политические разногласия и личную вражду европейские крестоносцы разрешали при помощи этих убийц. Их нанимателями, по слухам, были так же рыцари-госпитальеры и тамплиеры.
Возможно, с тех самых времен, учение ассасинов частично наложилось на формирование веры тамплиеров. Наиболее умные и предрасположенные к смелому мышлению рыцари, очевидно, оказались способны не только изучить основы чужой веры и сравнить ее закостенелыми догмами католической веры, но и перенять для своих нужд методику подготовки наемных убийц.
Прошло шесть месяцев с того дня, когда я въехал в ворота замка. Я сильно изменился за это время, как в физическом, так и психологическом плане. Да и как не измениться психике после нескольких десятков уроков, на которых ты учишься разделывать не животное, а живого человека. Слушать, как жертва надрывно плачет, умоляя пощадить, или пронзительно визжит от дикой боли, и продолжать ломать ему кости или жечь огнем. Нет, такое даром не дается, что-то, так или иначе, сдвигается в сознании. Несколько раз я пытался найти в себе признаки маньяка – садиста, пока, к своей тихой радости, не сделал заключения: кроме мотивированной жестокости и предельного хладнокровия ничего другого я не приобрел. То же я мог сказать об идеологической обработке. Насколько я мог судить со стороны, в отличие от других учеников, чей мозг подвергся психологической и идеологической обработке на различных уровнях, моя внутренняя сущность как была, так и осталась. Тут надежным щитом стала моя истинная сущность – сущность человека двадцать первого века.
Впрочем, то, что я прошел ритуал посвящения и стал братом Лукой, уже говорило о том, что в понимании своих учителей я отвечал их критериям надежности и верности. Чем я немало гордился. И уж конечно не тем, что стал полноправным членом тайного общества, а тем, что сумел обыграть этих профессионалов, дав им то, что они хотели во мне видеть.
После посвящения моя учеба сократилась до трех предметов: физической подготовки, тренировок с оружием и изучения итальянского языка, предоставив мне кучу свободного времени. Теперь, когда мне стала понятна моя роль в организации, я опять невольно задумался о своем будущем. Не было ни малейшего сомнения, что ближайшие несколько лет мне будет отведена роль наемного убийцы. По крайней мере, до тех пор, пока не проявлю себя в должной мере, чтобы меня заметили и подняли на ступень выше. А дальше? Строить царство Божье на земле? Смешно! К тому же не этого я ожидал, честно говоря! Организация Хранителей оказалась на поверку не политическим кланом, продвигающим свои интересы, а организацией фанатиков с сумасшедшей идеей. Впрочем, я не считал, что потратил это время зря. Здесь я получил то, что качественно подняло мой уровень физической выживаемости в этом мире, а плюс к этому – хорошую психологическую закалку.
Прошло еще несколько дней. Четверо парней, которые проходили со мной обучение на протяжении всего этого времени, уже разъехались, но цикл занятий в замке шел полным ходом, перемалывая новые порции адептов. Сначала я просто бездельничал. Болтал с Джеффри или вел беседы с мессиром Винсенто, потом стало настолько скучно, что хоть волком вой. Да и замок с его обитателями мне настолько опротивел, что большую часть своего свободного времени я стал проводить на крепостной стене, глядя на близлежащие окрестности. Вот и сегодня больше часа я наблюдал за окрестностями, пока однообразный пейзаж не свел мой интерес к нулю, а мысли не съехали на ритуал посвящения, все еще остававшийся ярким пятном в моей памяти на сером фоне каждодневной рутины.
Завязав глаза, мне, и еще трем адептам, после чего нас повели сначала по коридорам, после чего спустились в подземелье замка. Когда с нас сняли повязки, я увидел, что мы находимся в помещении без окон, сильно напоминающим тюремную камеру. Полумрак в ней поддерживали четыре факела, закрепленные в железных кольцах, вмурованных в камень. Я невольно поежился от холодной сырости, несмотря на то, что был тепло одет. В глубине комнаты стоял длинный стол, за которым сидели четыре человека в рясах. Их лиц нельзя было разглядеть из-за капюшонов, глубоко надвинутых на голову. Нас поставили перед столом, после чего началось само посвящение, состоявшее из ритуальных вопросов, на которые я отвечал ранее заученными ответами. Покончив с этим, каждый из нас произнес клятву верности и получил выбранное имя. Честно говоря, на меня это средневековое таинство не произвело сильного впечатления. Единственной странностью, которая никак не вписывалась в моем понимании в процедуру ритуала, было нечто напоминающее заучивание непонятного четверостишия. Каждый из четырех старших братьев, принимавших наши клятвы, произносил часть фразы, которую мы за ними хором повторяли. Причем троекратно. О нем я забыл сразу после небольшого застолья, устроенного в нашу честь и вспомнил только теперь, через несколько дней.
– Тьма… раскинула здесь свои крылья, скрывая черное зеркало. Вроде так. Зеркало… Нет. Оно… лежит, то есть, зеркало, и разделяет,… или является границей правды и лжи. Оно хранит в себе правду. Нет, не так! Храня в себе правду, зеркало… отражает ложь. Вот теперь, похоже, верно! Или близко к этому. А вообще, это похоже на бред сумасшедшего! Какой смысл в этих фразах? Что они могут сказать человеку? Не понимаю! А сам ритуал! Мрак, глухие голоса, свечи. Смехота! Но как бы то ни было, теперь я брат Лука. И теперь…». Тут меня из мыслей выдернул крик часового:
