Гибель Рене Белло вызвала единодушную скорбь. Леди Франклин, испытавшая еще один жестокий удар судьбы, оплакивала благородного и бескорыстного героя. «Отважный юноша… Я любила его как сына и стольким ему обязана! Истинный французский рыцарь! Наши моряки уважали и любили его как брата, и увы! Его больше нет… Он жил и умер как герой и христианин…» — сказала леди Франклин, получив горестное известие.

…В почетном мемориале морского госпиталя в Гринвиче, прямо на берегу Темзы, можно увидеть сегодня небольшую пирамиду из розового гранита, на цоколе которой начертана фамилия, одна только фамилия: БЕЛЛО.

Так британское адмиралтейство почтило память мужественного французского офицера.

Еще один памятник Белло находится в морском музее Лувра. Его установили англичане, жившие во Франции.

«Геральд» и «Плавер», отправившиеся под командованием капитанов Келлета и Мура на поиски Джона Франклина, застряли на два года у берегов Берингова пролива; в 1850 году к ним присоединился капитан Мак-Клур на «Инвестигейторе». Отважный моряк, подлинный герой, раззадоренный успешным и быстрым переходом, решил воспользоваться благоприятной ледовой обстановкой и не ждать «Энтерпрайз» под командой Коллинсона, который шел за ним вслед и должен был сопровождать «Инвестигейтора». Мак-Клур продолжил плавание к архипелагу Парри под свою ответственность, заявив капитану Келлету, что или он разыщет Франклина, или пройдет великим северо-западным путем.

И он сдержал обещание, правда, только во второй его части.

Пятого августа под свежим попутным ветром «Инвестигейтор» устремился на восток; 11 числа он уже оказался на траверсе острова Джонс, а 30-го — у мыса Батерст. После нескольких дней, проведенных в гостях у эскимосов, капитан Мак-Клур взял курс на север, прямо в гущу льдов; плавание стало чрезвычайно трудным и опасным. Мак-Клур надеялся выйти к Земле Банкса[68], открытой в 1819 году капитаном Парри. К своему глубокому удивлению, 6 сентября 1850 года он натолкнулся на сушу, которой дал имя Земли Бэринга;[69] продолжив затем свой путь на восток, он открыл еще один берег — Землю Принца Альберта. Этот берег образует, по современным представлениям, северное побережье Земли Вулластона и Виктори[70]. Мак-Клур подходил к обоим берегам пролива, который он окрестил проливом Принца Уэльсского.

Но вскоре погода начала ухудшаться, льды преградили дорогу «Инвестигейтору», и капитан решил не откладывать с подготовкой к зимовке. Поход обещал многое, и все участники, учитывая уже достигнутое, надеялись на успешный исход. Мак-Клур ввел свой корабль в расщелину огромной льдины, где он вмерз, словно введенный в сухой док, на весь зимний сезон. Из предосторожности, на случай, если придется покинуть судно, капитан приказал поднять на палубу годовой запас продовольствия, распределил между членами экипажа одежду, обувь и всякие «прочие теплые причиндалы». «Таким образом, — говорил он шутя, — поскольку при таком жутком морозе наша ледовая пристань казалась непоколебимой, мы закончили подготовку к зиме».

Как следует устроившись и обосновавшись в отсеках корабля, путешественники начали пешеходные исследования, убежденные, впрочем, в том, что найдут «Инвестигейтора», поскольку тщательно выверили его координаты. Первым ушел капитан в сопровождении шести человек. Они высадились на Землю Принца Альберта, установили мачту с британским флагом и торжественно объявили этот край владением английской короны. Кроме того, они совершили продолжительную экскурсию в глубь острова, обнаружив там большие озера, бесчисленные протоки и, конечно, полное безлюдье. Затем все вернулись на корабль.

Второй поход, прошедший также без осложнений, принес тем не менее неожиданный результат, который, собственно, и прославил позднее первопроходца Мак-Клура. 21 октября капитан с несколькими матросами отправился на санях, намереваясь дойти до выхода из пролива; и вдруг, 26 числа, он понял, что находится в западной оконечности пролива Барроу.

Итак, северо-западный путь открыт! Но насколько он проходим? Мак-Клур, торжествуя, был весьма далек от мысли, что ему придется ждать еще два года, провести еще две долгие полярные ночи среди враждебных льдов, прежде чем он пересечет Арктику с запада на восток.

В конце апреля 1851 года, как только немного ослабел мороз, Мак-Клур и его товарищи начали подготовку к весенней кампании. Во-первых, на одном из островков посреди пролива поставили на якорь большой китобойный шлюп с запасом провизии на три месяца — на случай, если льды раздавят и пустят ко дну «Инвестигейтор». Во-вторых, еще один шлюп и резиновую лодку вытащили на сушу, чтобы исследовательские или охотничьи отряды добрались до корабля в случае, если льды разойдутся. Приняв все эти меры предосторожности, Мак-Клур благословил три экспедиции под руководством второго помощника Уиннэтта и лейтенантов Хасуэлла и Кресуэлла.

Уиннэтт вернулся после тяжелейшего пятидесятидневного похода. Он продолжил исследование Земли Принца Альберта, оказавшейся частью огромного острова Вулластона, и дальше других углубился на юг от пролива Барроу. Он повернул обратно 24 мая 1851 года, находясь, по необыкновенному стечению обстоятельств, всего в двадцати милях от партии лейтенанта Осборна, также проводившего рекогносцировку Земли Вулластона, но пришедшего со стороны Девисова пролива; Осборн и не подозревал, что совсем недалеко от него — моряки с «Инвестигейтора».

Лейтенант Хасуэлл совершил путешествие по все той же земле Вулластона, до той поры не принимавшей, видимо, столько европейских гостей сразу. Его целью было проверить, является ли она островом или северной оконечностью Американского континента. Поход продолжался сорок два дня. В это же время лейтенант Кресуэлл прошел вдоль земли, которой дали имя Бэринга, и удостоверился, достигнув залива Мелвилл, что на самом деле она является только частью Земли Банкса. Он вернулся раньше намеченного срока, так как двое его людей сильно обморозились.

Тем временем наступившее лето прервало все походы. Лед стал ненадежным. В июле он пришел в движение и вдруг в один прекрасный день на удивление тихо разошелся в стороны, оставив корабль на плаву на узком пространстве воды. Несильный ветерок подтолкнул «Инвестигейтор» к северо-востоку; началось тяжелейшее месячное плавание, порой с помощью парусов, порой с помощью матросов, тянувших судно за канаты. Пролив был уже недалеко, и Мак-Клур, казалось, достиг цели, но внезапное и роковое течение возвело на пути корабля неприступный ледовый барьер. Мак-Клур стал прокладывать путь взрывчаткой, обходя самые большие айсберги. Корабль мало-помалу продвигался вперед по чистой воде сквозь непроглядные туманы. Напрасные усилия! Однажды утром небо прояснилось, и с верхушек мачт все увидели только бесконечные нагромождения торосов.

Надеясь найти другой путь в обход Земли Бэринга, Мак-Клур решил вернуться назад и обойти мыс Банкс. Поначалу он продвигался довольно легко. Но, выйдя на простор Ледовитого океана, «Инвестигейтор» остановился перед ледяными горами, угрожавшими раздавить корабль, как яичную скорлупу. Бесстрашный капитан не захотел признать поражение. Он решил найти хоть тропинку вдоль берегов, но и это ему не удалось, после чего он остановил корабль на зимовку в том месте, где находился.

«Двадцать четвертого сентября 1851 года, — докладывал он, — мы накрепко вмерзли в небольшой гавани, которую назвали бухтой Милосердия[71] в знак благодарности за спасение от всех опасностей, что подарил нам Ледовитый океан».

Здесь закончилась морская часть пути «Инвестигейтора» и его мужественного экипажа; а бухта Милосердия стала вскоре могилой для корабля!

Начиная свое путешествие, Мак-Клур клялся, что пройдет как можно дальше, а если корабль застрянет во льдах, то пойдет пешком. И в самом деле, после зимы, проведенной в бухте Милосердия, как только чуть-чуть отпустили отнюдь не милосердные морозы, он с семью спутниками отправился в путь на санях.