Позавтракав печёной картошкой и квашеной капустой, запив еду козьим молоком, ребята направились на завод.

Сегодня Матвей начал трудовой день с тщательного разбора конструкции и въедливой критики найденных огрехов «Запорожца».

Всё-то в тракторе было не так, на взгляд избалованного великолепными конструкционными материалами Макарова.

Главинженер Унгер отчаянно защищал конструкцию трактора. И, надо сказать, в рамках технологических возможностей, которыми располагал кичкасский завод, его аргументы выглядели убедительно.

Трактор неожиданно оказалось очень трудно «улучшить». Либо не было необходимых по прочности материалов, либо детали выходили слишком крупными и их нельзя было обработать на станках, как например, ходовое колесо, состоявшее без малого из тысячи(!) разнообразных деталей, либо выглядели избыточными для неизбалованного удобствами крестьянина — кабина.

В конце концов, пришлось временно отложить баталию технологов Макарова и Унгера, до тех пор, пока не будет доказано превосходство материалов и методов их обработки, предлагаемых «варягами».

Выяснив, что запрошенные материалы прибудут не ранее завтрашнего дня, Матвей и Николай решили познакомится с жизнью завода поближе, а не только с точки зрения главного инженера завода.

Слово за слово, разговорились с рабочими. И один из них, с гордостью объявил Матвею, вспомнившего профессию своего отца, «что у нас на заводе есть отличный фельдшерский пункт»!

Здание медпункта располагалось на краю заводской площади, подальше от шумных и грязных цехов.

Свежепобелённые стены из ещё непросохшего самана выдавали в здании медпункта новостройку.

Матвей, подойдя к двери, толкнул её и зашёл внутрь. Сразу бросились в глаза свежеоструганные доски, которыми были «зашиты» стены.

Пройдя по короткому коридору мимо процедурного кабинета, палаты и операционной, Матвей толкнул дверь, на которой было написано: «врач заводского медпункта Брюхоненко С. С.»

Скользнув взглядом по табличке, Матвей почувствовал лёгкое беспокойство.

— Молодой человек, на что жалуетесь? — на Бронштейна глядел парень, лет тридцати, с «ёжиком» недавно отросших на наголо обритой голове волос.

— Здравствуйте, доктор. Меня зовут Матвей Бронштейн. Я просто посмотреть на новый медпункт зашёл.

— Матвей Бронштейн? — на лице доктора мелькнуло странное выражение, как будто он узнал Матвея, хотя Бронштейн был уверен, что никогда ранее этого человека не видел.

— Горбостройка! — непонятно воскликнул тот.

Тотчас же контроль над общим телом перехватило сознание Матвея Макарова.

— Ельцин, Путин и Медведев! — в тон врачу воскликнул тот.

— Макаров! — вырвалось у доктора. Ты чтоль? Значит, студент начала века!?

— Алексей, ТЫ? Какого х…. ты тут делаешь?

— Я. Теперь Степан Степанович Брюхоненко.

Макаров услышал за спиной движение открываемой входной двери.

— Я не один, со мной Николай Островский!

— Этот тот, который «Закалял Сталь», чоль?!!

— Тот, тише! Макаров вошёл в кабинет. Спустя пару секунд туда же вошёл Николай.

— Здорово! — поздоровался он с доктором. Отличный, как я посмотрю, фельдшерский пункт!

— И тебе не болеть! — шутливым тоном произнёс доктор. Как сталь закаляется?

— Дык на нашем велозаводе в Киеве мы сталь научились сразу готовой в электролитических ваннах выращивать! — не понял шутки Островский.

На лице Алексея-Брюхоненко появилось выражение сильного удивления.

— Однако! — спустя мгновение произнёс он. Хотя…

Склонившись над своим письменным столом он выдвинул яшик, и достал оттуда журналы «ТМ». Все, что успела выпустить команда Островского и Бронштейна.

— Ваши? — скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс он.

— Наши.

— Журнал получился отменным! — похвалил Алексей. Я их с нынешней «Популярной Механикой» сравнивал, так ваш кроет амеровский как бык овцу! Статья же «Курите бамбук, конкуренты!» про хитрого Эдисона которая, так вообще чудо!

— Рад, что тебе понравились, — отреагировал Островский. Стараемся! Несём свет технического знания в рабочие массы! Боремся с «велосипедизмами» и «низкопоклонством» перед западными авторитетами от инженерии! В том числе и своим примером!

— А сами, я слышал, на велосипедах приехали! — улыбнувшись, возразил Алексей. А говорите, что боретесь с ними!

— Не, с велосипедным транспортом мы дружим…

Поговорив на разные темы со словоохотливым доктором, Николай и Матвей пошли на обед.

Вдогонку Алексей выкрикнул:

— Матвей, заходи ко мне, я на Октябрьской живу, дом три. Поговорим!

Утвердительно ответив, Макаров бегом направился в столовую.

Поторопиться имело смысл — сразу после окончания рабочей смены в столовой завода наблюдался «толпазм», характерная черта советского общепита на последующие семьдесят лет.

Хотя для столовой технокоммунны «Кибер» Макаров, крайне раздражённый такой перспективой, придумал-таки лекарство. В результате любой посетивший столовую получал еду менее чем за пару минут.

Алексей встретил Макарова, у забора дома, где снимал комнату.

— Здорово, Макаров! Извини, но поговорим на улице. В доме сейчас хозяева, и не стоит им слышать наш бред.

— Здорово! Вот кого я меньше всего ожидал здесь обнаружить, так это тебя, Алексей! Что за черти тебя принесли? И что со мной ТАМ?

— Кома. Из которой ты уже неделю как не выходишь. И мне подкузьмил…

— Так сам же предложил «прогуляться в прошлое»! Я не напрашивался.

— К тебе претензий нет, это у меня проблемы возникли.

— Что за проблемы?

— Если бы ты, Макаров, хоть немного интересовался что в мире происходит, а не только своим ремеслом, то мог бы обратить внимание на такой вот факт:

— Что за факт?

— Всемирный частный ГУЛАГ.

— ?!

— Придумали зёбрики от бизнеса, как снова сделать привлекательным для производственников рабочую силу в «развитых» странах. Застрельщиками как всегда выступили США. Взяли они архивы советского и немецкого МВД, стряхнули пыль, обмозговали написанное и применили к своим условиям. Аккурат с начала мирового кризиса это началось. Идея проста как колено — за любую провинность — сажать! А в тюряге — «прессовать», побуждая ботать как в незабвенном заведении Иосифа Виссарионыча! Ну а к нашим годам, дело это уже было поставлено на широкую ногу! Триллион долларов ежегодно дохода! Естественно, всякие ушлые «бизнесмены» прочухали, что можно не только простых работяг так «доить», но и строптивых интеллектуалов тож.

— Слышал я об этом.

— Так вот, сделали мне предложение купить мои разработки в нейрологии. Понятно, что за бесценок! Я естественно, отказался. И к сожалению, поздновато понял, чем они меня в случае отказа уесть могут!

— И что? КАК?

— Твоя тушка. Что без чувств лежала. Дала им зацепку. Мне пришло извещение, что меня «поговорить», приглашают в местное отделение защиты прав пациентов. Я справки навёл, оказывается, мне там предъявят обвинение, и как подследственного, поместят в «шарагу». Ну а там — будут прессовать, «выдавливать», что я разработать успел.

— Сурово. И ты решил сюда?

— Отож! Напрашивающийся ход. По крайней мере выяснить, что тебя там в коме держит!

— И как давно ты тут?

— Уже третий месяц пошёл! Судя по всему, комп «ускоряет» ход здешнего времени относительно нашего.

— А Сергея Брюхоненко куда дел?

— Повздорили мы с ним. Он в ужас от того, что я объявился, пришёл, попытался меня выпнуть. И рассудок у него отключился. Всёж комп сервака томографа мощнее чем одна человеческая голова. Вот только перед «отключкой» нагадил он мне знатно!

— Это как?

— Очнулся я, после битвы сознаний знаешь где?

— Подозреваю. В психушке?

— Ага. На знаменитой Канатчиковой Даче! На самой родине марксизма-кащенизма! В смирительной рубашке!

— А дальше что?

— А дальше долгие попытки убедить докторов, что я не сумашедший. Тщетно. Если эта братия тебя загребёт… А тут ещё и псих необычный — вопил, что его разум хочет «поглотить» демон из будущего! Уж как я ни пытался их переубедить, а всё равно, не верили! Подлавливали на незнании деталей жития-бытия исконного владельца тела. Ну а когда нарисовался один типчик, Бокия его кличут, я понял, что конкретно попал. Пришлось бежать.