— Но ведь они…

— Я постараюсь сделать все, что бы этого не произошло. — Твердо заверил я, честно говоря, даже не знаю — ее или себя. — Если бы мне на Надьку было наплевать, я бы этой каши не заварил.

Несколько мгновений Лилит молча рассматривала меня, а потом с сомнением в голосе произнесла:

— Знаешь, мне всегда нравились умные и симпатичные мужчины. Но чем больше я тебя узнаю, тем больше меня мучает вопрос: ты умный или просто симпатичный?

Пока я решал, как ответить на такой сомнительный комплимент, в окно ворвался не терпящий возражений голос волхва.

— Пять минут истекли, Максим. Твое слово?

Я снова подошел к окну, выглянул. Все оставалось по-прежнему: волхв, Андрей, и бьющаяся в его руках Надя. Все еще колеблясь, я начал подбирать нужные слова, но неожиданно вспомнил сегодняшний сон. Никогда не сдаваться, мало ли что может произойти! Эх, дед, оправдает ли сегодня себя твой совет?

— Вы все же готовы поверить моему слову? — Надеясь неизвестно на что, я старался выиграть хоть немного времени.

— На известных вам условиях. — Сухо ответил волхв. — Итак?

— Тогда, хотя бы скажите, что вы сделаете с ней, если я откажусь? Для конечного решения, хотелось бы аргумент повесомее пустых угроз.

Волхв смерил выпучившую от ужаса глаза девушку оценивающим взглядом. С моего места было видно плохо, но видимо в этом взгляде было нечто, что заставило ее замереть. Зачарованно и панически. Как кролик перед удавом.

— Убить, конечно же, не убьем — глупо. Но вот полностью стереть память, а то и повредить мозг — легко. Максим, вы с вашим гипертрофированным чувством ответственности, конечно же, взвалите этот груз на себя. Каково вам будет провести всю свою жизнь, рядом с пускающим слюни дебилом, живым напоминанием вашей глупости? — Видя, как на моих скулах заиграли желваки, он, с некоторой насмешкой, продолжил. — Увы, но обратить этот процесс вспять, будет не под силу никакой силе… уж простите за тавтологию.

Услышав такой приговор, Надя сдавленно пискнула, и с новой силой забилась в могучих руках Андрея. От бессилия у меня защемило сердце. Бедная моя птичка. В сети.

— Ну, и? — Поторопил волхв.

Смаргивая стоящие в глазах слезы, я, словно не слыша его, продолжал всматриваться в милое мне до боли лицо. Сможешь ли ты простить меня, моя девочка? Сможешь ли ты понять, то, ради чего я собираюсь принести тебя в жертву? А смогу ли я забыть это выражение твоих глаз? Этот всепоглощающий животный страх, перемешанный с недоумением — за что? О, Боги! Насколько мне было бы легче принести в жертву себя!

Вторя моим колебаниям, откуда-то из недр души, донесся вкрадчивый слащавый голосок, убеждающий меня, что это все глупости. Что я не должен так поступать, что нет на самом деле никакой цели, а есть лишь тщеславие. Что нужно забыть эту блажь, и скорее соглашаться с умными людьми. Что отказываться от такой вещи как дедов Дар — просто идиотизм! Тем более, совесть останется чиста — как никак, не для себя любимого отказался расстаться, а ради спасения безвинной души…

В тот момент, когда я уже почти было согласился с доводами рассудка, случилось то, чего не мог предвидеть ни я, ни волхв, ни те, кто все это спланировал. Изловчившись, Надя укусила зажимавшую рот ладонь. От неожиданности, Андрей ослабил захват, дав ей возможность вырваться.

Не медля ни секунды, Надя бросилась бежать. Перепуганная, непонимающая что происходит, она со всех ног бросилась в сторону от негостеприимного дома, к наглухо закрытым воротам. Опомнившийся Андрей бросился следом. Едва его грузная фигура промелькнула мимо окна, как я, не раздумывая, прыгнул вперед, нанося лучший в моей спортивной карьере, удар. Боль, в отбитой от соприкосновения чугунным виском подошве, остро отозвалась во всем теле. Не удержав равновесия, я кулем рухнул на мягкую землю. Однако и для Андрея мой удар не прошел даром. Покачнувшись, он вздрогнул всем телом, и медленно завалился на бок. Это дало Наде возможность выиграть несколько шагов.

Еще не придя в себя от столкновения с землей, я услышал, как волхв что-то быстро забормотал. Не обращая внимания, на трясущего головой как боксер после тяжелого нокаута, Андрея, я повернулся к волхву. Это все и сгубило. Огромная, бревноподобная рука, тараном врезалась в мою открытую спину. Уже теряя сознание, я успел увидеть, как волхв отпрянул в сторону от чего-то летящего ему прямо в лицо, как споткнулась и упала Надя, и свет померк.

Голова трещала, так, точно я целый день передразнивал дятла, стуча ей о стену. Видимо сказывалось неимоверное напряжение последних часов. Воспоминания об этих часах были отрывочны и никак не хотели складываться в упорядоченную картинку. Как мы выбрались с дачи волхвов, и добрались до квартиры бабы Яги, просто ума не приложу. Надя в сознание не приходила, у Лилит сломана нога, а я, после удара Андрея, был годен разве что на роль коврика у дверей. Если бы Лилит не достала неизвестно как утаенные от волхвов мешочки, подаренные бабой Ягой, и не заставила меня силой съесть одолень-травы, думаю далеко мы бы не ушли. Несколько сушеных травинок заметно взбодрили, придали сил. Но даже так, полкилометра до шоссе слились в моей голове в один непрекращающийся кошмар. Потом, вспоминается, как мы ловили попутку, как Лилит, с помощью щепотки дурман-травы, убедила водителя отвезти нас в город. Далее часовая тряска в кузове обшарпанного грузовика, косые взгляды любопытных старушек у подъезда… При воспоминании о старушках меня передернуло. Как еще никто из них не побежал милицию вызывать? Видок у нас с Лилит, после драки с волхвами, был еще тот, да еще тащим бесчувственное тело! В общем, более менее удалось очухаться только после третьей чашки фирменного бабыягиного чая.

Нужно было видеть ее лицо, когда, открыв дверь, она увидела нас в таком состоянии. Вот уж не думал, что баба Яга может быть такой заботливой! Осмотрев первым делом Надю и заверив, что мои опасения напрасны, она занялась сломанной ногой племянницы. Смазала какой-то пахучей, даже вонючей, мазью и умело наложила шину. Затем заставила выпить полную чашку некоего отвара, от которого лицо Лилит приняло такое выражение, что я просто не удержался от улыбки.

Я тоже подвергся быстрому осмотру, но так как никаких опасных для жизни повреждений обнаружено не было, мы втроем — Надя так и лежала без сознания — отправились на кухню пить чай.

— …Когда я очнулся, волхва и Андрея уже не было. В, доме тоже больше не обнаружилось ни одной живой души. Надя лежала без сознания… В общем, лоханулся, я по полной программе. — Подвел я итог рассказу и поболтал в кружке остатки чая. — У вас не найдется чего-нибудь выпить? Покрепче?

— Только кофе. Ничего более крепкого в доме не держу, и тебе не советую. — Категоричным тоном отрезала баба Яга. — Запомни, раз уж стал носителем Дара, таким как ты, алкоголь не просто вреден. Он — смерть. В первую очередь для окружающих.

Взгляд, которым она сопроводила эти слова, заставил меня вспомнить о наставлении Грязнули забыть о проклятиях. Толика здравого смысла в этом есть.

— Значит, последние слова Верховный произнести не успел? — Задумчиво проговорила баба Яга, моментально забыв о моей просьбе.

— Угу. — Ответила за меня Лилит. — Кто бы мог подумать, что этот гад таким вертким окажется! Сначала в доме меня обставил как девочку, а затем от ножа уклонился. Я ножом зайца на бегу бью, а тут старика не смогла!

В другой ситуации, я, может быть, и возмутился бы против подобной кровожадности, но сейчас был полностью солидарен с Лилит:

— Да и я мог бы его достать, если бы не этот телохран-неандерталец. И откуда только он его откопал? Нога до сих пор болит, а ему хоть бы хны! Да, у другого, от такого удара, голова мячиком бы скатилась!

Однако на бабу Ягу мое заявление впечатления не произвело.

— Не удивляйся. Если я права… Думается мне, что волхвам просто удалось каким-то образом разыскать потомка велетов. Раньше их много рождалось, только последние пару сотен лет не слышала я о них. А если он велетам родней приходиться, то ногой по голове его бить мало. Тут и кувалдой не обойдешься! Слыхал о велетах-то?