Но, как говориться, на безрыбье… Тем более тащиться в универсам, да покупать там яблоки по запредельным ценам очень не хотелось.
— Ладно. — Махнул я рукой. — Взвесьте полкило.
Продавец просьбу выполнил, но взгляд не смягчил. Отходя от лотка, я еще долго чувствовал на себе его сердитый взгляд. Ну и фиг с ним, от меня не убудет.
Меня всегда раздражал перекресток у дома. Не обращая ровным счетом никакого внимания на горящий сигнал светофора, машины, в основном иномарки, проносились, даже не замедляя скорости. Бедным пешеходам, и мне в их числе, приходилось настороженно наблюдать за дорогой и бежать без оглядки едва в плотном потоке забрезжит просвет. Не раз и не два в год, здесь случались аварии, но до этого никому не было никакого дела.
Светофор благосклонно посмотрел на меня зеленым глазом, приглашая ступить на проезжую часть. Я, и еще несколько человек, едва успели дойти до середины дороги, как прямо на нас, даже не утруждая себя бибиканьем, понесся черный, блестящий свежевымытыми боками, мерседес. Народ в страхе шарахнулся в стороны, рассыпая проклятия обнаглевшим новым русским. Одна женщина чуть замешкалась, и мерседес насмешливо вильнув боком, ударил по большой хозяйственной сумке в ее руке. Женщина испуганно вскрикнула. Сумка, скрежетнув по полированному черному боку вырвалась из рук и упала недалеко в стороне. Взвизгнув тормозами мерседес резко остановился. Люди, наблюдавшие эту картину, замерли, остановился и я.
Дверца мерседеса плавно открылась и наружу, матерясь на чем свет стоит, выпрыгнул хозяин машины. Молодой, наглый, уверенный в своей безнаказанности хозяин жизни, подскочил к застывшей соляным столбом женщине.
— Ты чо, мочалка плесневелая, совсем оборзела?! — Нависнув над невысокой женщиной, заорал детина. Лицо от натуги пошло пурпурными пятнами. Сзади из машины показались два его приятеля. Похожие словно близнецы, выставляющие напоказ накачанные в спортзале мышцы, они исподлобья зыркали на собравшуюся толпу: мол, кто вякнет? Детина меж тем продолжал наседать на женщину. — Ну чего зеньки вылупила, дура? Ты знаешь сколько покраска моей машины стоит? Да ты у меня квартиру продашь, корова!
Из толпы раздался возмущенный выкрик, мол, сами правила нарушаете, но стоило «близнецам» повернутся в ту сторону, как выкрикнувший стушевался и нырнул в толпу, только его и видели.
Женщина затравленно озиралась, ища поддержки. По мере того как ее полный слез взгляд останавливался на лицах, толпа редела. Наконец остались несколько особо любопытных старушек и я. Заглянув в эти молчаливо кричащие глаза, я вздохнул. Что ж, гореть так гореть…
— Слышь, ты, крутой, оставь даму в покое. — Негромко окликнул я хозяина мерса.
Тот молниеносно развернулся, вперивая в меня горящий злобой взгляд. Его дружки, мгновенно подобравшись, отреагировали точно так же.
— Ты что ль платить за нее будешь? — просипел детина. — Буратино что ли? Вали по-хорошему, задохлик…
И не обращая больше на меня внимания, повернулся к женщине. Такое отношение к моей скромной персоне было оскорбительным. Пожалев, что вокруг слишком много народа и нельзя ничего сделать, не привлекая внимания, я воинственно перехватил пакет с яблоками… Идея!
Переложив пару яблок в карманы, я сунул руку в пакет и выбрал на ощупь яблоко покрепче.
— Слышь, крутой, как тебе вот это?
Яблоко стремительно понеслось в сторону блестящей в утренних лучах задней фары, подгоняемое невидимым глазу тугим сгустком воздуха. Сочно шмякнуло, хрупнуло и на асфальт посыпались осколки толстого стекла вперемешку с яблочным джемом. Выпучив глаза, детина замер судорожно распахивая рот. И без того багровое лицо побагровело еще больше, приобретая синюшный оттенок. Я даже испугался — как бы с сердцем чего не приключилось. Однако детина уже пришел в себя и разразился новым потоком брани.
Не желая слушать его устное творчество, довольно, кстати, изощренное, я метнул следующее яблоко. Ведомое моей мыслью, оно мелькнуло в воздухе и плотно впечаталось в распахнутый в крике рот. Дружки хозяина мерса бросились было на помощь, но врезавшиеся в узкие лбы яблоки, обдав дорогие костюмы кашицей, опрокинули обоих наземь. Пока они, сидя на твердом асфальте, крутили головами, приходя в себя, я подошел к зачинщику ссоры.
Из проезжавших мимо автомобилей с интересом посматривали на происходящее, но остановиться никто не решился.
— Вот что я тебе скажу, придурок. — Приятельски похлопав силящегося извлечь яблоко изо рта детину, негромко сказал я. — Ты сволочь и гнида, так и запомни. Сейчас ты заберешь своих прихвостней, сядешь в свой вонючий мерс и отправишься на авторынок продавать свою тарантайку. Затем ты продашь квартиру, дачу и что там у тебя еще, а деньги передашь в дар детским домам. А завтра ты пойдешь устраиваться на завод чернорабочим.
Говоря все это, я быстренько вонзил щупальце в его необремененный мыслями мозг. Небольшое усилие и детина согласно закивав, наконец, смог извлечь застрявшее яблоко.
— Все продать, деньги в детский дом и на завод, работать!
— Молодец. Можешь идти.
Детина радостно рассмеялся, словно маленький ребенок после похвалы взрослого, и в припрыжку побежал к своей блестящей машине, негромко напевая под нос:
— Продать… В детский дом… Работать на завод…
Я ободряюще улыбнулся ошарашенной женщине:
— Все они такие. Как дети. Просто нужно найти слова и указать правильный путь. У вас продукты рассыпались, помочь собрать?
Отшатнувшись, женщина замотала головой. Быстро покидав в сумку выпавшие от удара пакеты, поспешила удалиться, испуганно оглядываясь на меня.
Я вздохнул. Ну вот, я ей доброе дело сделал, а она меня боится… Нет правды на белом свете…
Грязнуля встретил меня недовольным ворчанием.
— Чего так долго-то? Тебя только за смертью посылать. И что это ты принес?! — Возмущенно взвизгнул он, едва я извлек на свет пару сморщенных маленьких яблок.
— Продавец клялся, что это яблоки. Других нет, увы…
— Ладно, пошли. — Кот тяжело вздохнул. — Попробуем с этими…
Захватив яблоки и тарелку, я поспешил следом за котом в комнату.
— Клади яблоко на тарелку, — Вскарабкавшись в полюбившееся кресло, начал коммандовать кот. — Теперь заставь его катиться по кругу, одновременно представляя, что дно тарелки исчезает, становиться прозрачным…
Я послушно выполнил указание. Яблоко сперва норовило соскочить на пол, но после нескольких попыток вполне уверенно закружилось по золотистому ободку. С дном было проще. По белой эмали пробежала рябь, создавая иллюзию налитого в тарелку молока.
— Молодец. — Похвалил кот. — Теперь самое трудное. Представь, что из глубины проступает лицо девушки, а затем отдаляй изображение, что бы сначала увидеть с ног до головы, затем место где находиться, а уж затем и окрестности.
Это и впрямь оказалось делом не из легких. Стараясь одновременно удерживать яблоко катящимся по краю, дно и еще представлять проступающие черты лица, я сбился, отвлекся на какую-то мелочь и яблоко, набравшее к тому времени приличную скорость вращения, сорвалось с тарелки и угодило прямо в мявкнувшего от такого Грязнулю.
— Оболтус! — Взвыл кот, потирая лапой ушибленое место. — Ты ж меня так угробишь!
Прежде чем я повторил попытку, кот перебрался мне за спину, и начал руководить процессом, выглядывая из-за плеча.
Через полчаса яблоко пришлось заменить. Измочаленное ударами о стену оно наотрез отказалось кататься по тарелке. Со вторым было уже проще. Учитывая предыдущие ошибки, я умудрился-таки вызвать на белой эмали образ Нади. Однако на этом дело остановилось. Ни отдаляться, ни тем более оживать, картинка не хотела.
Прервавшись по совету кота на небольшой отдых, я выпил чашечку чая, покурил и с новыми силами взялся за дело.
Прогресс был ошеломляющий! Картинка послушно отдалялась, двигалась, словно живая, показывала, что твориться вокруг… вот только все что удалось увидеть, было далеким, и не очень, прошлым. Я с умилением смотрел на наше первое свидание, с грустью на момент расставания, заново пережил поездку на озеро, но так и не увидел ничего относящегося к ее похищению.
