Как хорошо, что Славке детсадовскому вместо колыбельной мама пела Пушкина! Слова про ветер, который по морю гуляет и кораблик подгоняет - вырвались сами. Быстров-младший встал попрочнее, распростер руки навстречу горизонту, где море выглядело очень-очень мрачным. Туча росла и быстро нагоняла несколько маленьких кораблей. Славка не заметил, как тревога добралась и до него. Наверное, поэтому голос его дрожал, когда подходящие строки всплывали в памяти и летели над дромоном:

   - Ветер, ветер! Ты могуч, ты гоняешь стаи туч, ты волнуешь сине море, ты гуляешь на просторе ...

  Туча невероятно быстро приближалась. Море под ней сразу меняло цвет на чёрный. Маленьких корабликов уже не было видно. А вот дромон успел убежать от тучи в сторону. Ревущий ветер, долетевший сюда, всего лишь хлестнул по судну жесткой рукой, сбил Славку с ног. Набежали крупные волны, ударили в борт раз, другой, взвились высокими брызгами.

  - ...не губи ты нашу душу, выброси ты нас на сушу. И послушалась...

  Капитан крикнул рулевым, но те и сами сообразили, успели повернуть. Судно встретило самую большую, да что там - просто огромную! - волну носом. Водяная гора оказалась такой, что дромон начал всплывать по ней вверх, на высоту. Однако медленно, медленно, медленно!!! Волна ждать не стала, нависла над кораблём. И дромон врезался в неё, пропорол насквозь. Всё море рухнуло на беспалубный корабль, ударило водой по дощатому настилу. Так много её оказалось, что ударом снова сшибло мальчишку с ног. Волна схватила капитана, впечатала в дверь каюты, а Славку и Коле втащила под навес и оставила лежать.

  Пока они барахтались, поднимаясь на ноги, кто-то юркий на мгновение задержал мальчишку, глянул зелёными глазами в лицо и в остатке воды откатился, улизнул за борт. Славке показалось, что это русалка, но не серебристая, а полупрозрачная и рослая, почти с него.

  На этом всё стихло, кончилось. Остальные волны оказались маленькими, полузатопленный корабль их почти не заметил. Гораций убежал к уцелевшей мачте, принялся командовать спасением дромона. Экипаж вытаскивал пострадавших, удалял сломанные весла, откачивал воду. Мачту, которая лежала поперек судна, бессильно свесив растяжки, укладывали вдоль. На Славку никто не обращал внимания. Прекрасно! Быстро сняв запорный брус, он отворил дверь. Тимур потирал синяк на лбу.

  - Ножик, быстро!

   Перерезав веревку, Славка освободил Коле. Тот попытался отбивать поклоны за свое избавление от смерти, но Тимур быстро объяснил, что не место и не время. Сейчас раб вовсе не выглядел тупым, наоборот, всё понимал с полуслова, очень живо и точно отвечал. Укрывшись в тени дощатого навеса, мальчишки слушали пояснения маленького Коле и запоминали, где спят гребцы, как пролезть к запасу жидкого огня и куда наступать, когда шагаешь по верхнему ряду весел. Улучив момент, Славка осмотрел боковую и заднюю стороны каюты, лишь добраться до ставня не сумел. Зато главное заметил - ставень запирался косым бруском.

  Когда дромон на оставшихся веслах дополз к берегу, мальчишки зашли в каюту, попросив Коле вложить запорный брус на место. Незачем вселять в капитана Горация тревогу и усиливать охрану пленников.

  Последним взглядом Славка окинул спокойное море и вдруг сообразил, что те маленькие кораблики, которые нагнала туча, исчезли с безмятежной лазурной глади. И только тут на Быстрова-младшего накатил страх:

  - Ёлки, мы же чудом не утонули!

  Глава тридцать третья

  План побега

  Отношение пиратов к мальчишкам изменилось, стало более уважительным. Когда воины поставили палатки на берегу, капитан предложил сынам бога перейти туда. Славка отказался - это не входило в план подготовки к побегу.

  Проверив, надежно ли заперты пленники, капитан Гораций забрал охранника - настолько спешил с ремонтом. Даже расковал десяток сильных гребцов. Те вместе с воинами помогали матросам вычерпать воду, но всю отлить не успели. Команда занималась сломанной мачтой и заменой вёсел. До темноты их установили на место. Вымотанные работой матросы и воины сошли на берег, гребцов приковали.

  Мальчишки тоже не потеряли времени даром - натренировались в открывании ставень, выходящих на море. Варианты побега обсуждали долго, ожесточенно, поскольку прекрасно понимали - другого случая может и не быть. А поймают - пиши пропало! Тотчас приставят удвоенную, утроенную стражу, и уже не снаружи, а прямо в каюте. План сложился почти весь, простой и надёжный:

  - Нужна суматоха... Чтобы крик, беготня... и не до нас.

  - Пожар. Точно, пожар! Пока тушат, доплывём до берега... а там фиг догонят...

  - Вплавь? Замахаешься! Надо в лодке, она же прямо под нами. Вылезём в окно, а Коле пусть там ждёт...

  - А поджигать что? И где? В каюте - так сразу просекут, что мы удрали...

  - Надо, чтоб не допёрли!

  На этом пункте друзей заколодило. Они чувствовали, что замечательный план пропадал из-за маленького изъяна, а решение не давалось в руки. Нужен был внешний толчок или дельный совет.

  - Слушай, где тот призрак? Как они нужны, так их нет, а раньше отбою не было, - удивился Славка и на всякий случай (сын бога он или нет?) решил скомандовать. - Эй, привидения! Явитесь передо мной, как лист пред травой!

  - Ты звал меня?

   Вчерашний мужик в белом балахоне возник в каюте.

  - Не хило так, - поразился Тимур, - а если я позвал бы?

  - Ты не можешь, - покачал головой призрак, - а он имеет право, он посвящённый.

  - Какой? Посвящённый? Во что?

  - Долго рассказывать, - отмахнулся призрак, поворачиваясь к Славке. - Слушаю, посвящённый. Да, забыл представиться. Меня зовут Иген.

  Тут загремел засов на двери. Славка приказал Игену спрятаться в шкаф и не отсвечивать без нужды. Призрак исчез своевременно - за мгновение до охранника. Маленький раб Коле принес мальчишкам еду. Усадив его рядом и заставив ужинать вместе с ними, друзья попутно выслушали рассказ. Точнее, легенду о защитном заклинании старшего сына Аполлона, то есть Славки:

  - ...и Посейдон убрал свою длань от дромона. Никто не погиб, хотя сломало много вёсел, побило десятка полтора гребцов да воинов. У капитана Горация хорошее настроение - ни одного подзатыльника мне не дал! Ремонт закончен, отправка утром.

  - Самое то, - обрадовались Тимур и Славка, - но как нам устроить пожар?

  Они обрисовали план бегства. Коле его одобрил и робко предложил использовать 'греческий огонь':

   - Тот сам загорается, стоит капле попасть!

  - Круто! - Согласились друзья, но возник второй вопрос. - А как мы его возьмём?

  Коле знал, где. Дело осталось за малым - добраться до той кладовой. Тут охранник выгнал маленького раба, притворил дверь, громыхнул запорным брусом. Ночь выдалась безлунная, но очень звёздная. Света хватило, чтобы рассмотреть сквозь прорези двери, что происходит на борту. Гребные рабы уже спали, только воины и матросы негромко пели, сидя у костров. Охранник отправился на нос дромона, сел там на борт, стал подпевать. Однако вино, принесенное из селения, расположенного неподалеку, кончилось.

  Песни стихли, наступила тишина. Волна легонько плескалась в борт. Мальчишки согласованными движениями сдвинули косой запорный брусок в сторону, тихонько подняли ставень.

  - Я первый, - шепнул Славка, передав свечу Тимуру и протискиваясь наружу.

  - Помочь чем? - Рядом возник забытый в шкафу Иген.

  Его фигура так светилась, что даже с берега могли увидеть. А вот этого как раз и не надо! Поэтому Славка зашипел на призрака:

  - Ты что? Только помешаешь! Исчезни! Надо будет, позовём.

  Иген послушно растаял. После освещенной каюты и призрака ночь выглядела совершенно непроглядной. Захотелось вынуть из сумки фонарь, посветить. Но нельзя! Однако желание оказалось таким сильным, что дромон словно просветился насквозь. Славка не увидел, а почувствовал, кто и где: 'Там спят гребные рабы, а в проходах - надсмотрщики... двое, выглядят сплошной чернотой... наш сторож дремлет на носу, словно коричневая клякса'.