Приказы Александры Михайловны успокоили Лихачёву-старшую. Русана пожала плечами, но спорить не стала. Томка принесла собранную ягоду, намыла. Валяясь на диване у телевизора, она принялась выспрашивать у кузины подробности пропажи. Русана сгоряча и разболталась, хотя зареклась помалкивать. Она не разделяла тревогу матери:

  - Во-первых, нужен лабиринт. И где он? Во-вторых, я и шагу по нему не сделаю!

  Но воспоминания о прошлогоднем приключении внезапно так нахлынули, так навалились, что затуманили глаза слезами. Разве забудешь первую любовь? Если бы с той стороны ждал Сокол, можно и пробежать по-быстрому. Увидеть, только на одно слово, и тотчас домой! Сестра заметила предательский блеск, немедленно заинтересовалась:

  - Ты чего? А расскажи! Руська, ну ты что, жалко, что ли? Я так тебе всё, а ты так - ничего! Нечестно!

  - Я сто раз рассказывала, а они - фэнтези начиталась! И психолог, как с больной. Можно подумать, ты другая...

  Сестра горячо зачастила, что поверит: 'вот честно-честно!', принялась доказывать, что страсть, как обожает приключения. Вытащила из-под кровати доказательство - ящик с любовными романами:

  - Вот сколько! У мамки стянула. Скажи, у тебя там было? Было же, я вижу!

  Ну, кто из девчонок откажется похвастать? И Русана показала кулон, память от Сокола. Овал с летящей птицей, на серебряной же цепочке.

  - Жаль, не золото, - заметила Томка, - ещё бы красивее смотрелось...

  - Не люблю, оно жирно блестит, - поморщилась сестра, - серебро лучше. Чёрное на белом, строго и со вкусом.

  Томке это не понравилось, она и высказалась просто, понятно, без выкрутасов:

  - Много ты понимаешь! А что стоит дороже, а? Можно подумать, все вокруг дураки, одна ты умная.

  Сестра специально так сказала, чтобы поставить заносчивую горожанку на место: 'Подумаешь, пипа суринамская! Золото ей не нравится! В прошлом она побывала! Врать меньше надо. Побывала она, щас! Кулон новенький, как вчера сделан. Я что, древностей не видела?'

  Примерно так думала Томка, и готовилась к длинной перепалке. Стычки у кузин случались и раньше, как же без них! Обычно спорили до хрипоты, отстаивая собственный взгляд, как единственно верный. Но в этот раз Русана всего лишь пожала плечами и убрала кулон в майку. Сестра почувствовала себя обманутой. Чтобы найти повод к продолжению спора, попросила:

  - Дай померить!

  Отказ, да ещё в тоне: 'разбежалась!' - напрочь обрубил всякую возможность общаться с такой заносчивой крысой! Именно это читалось на лице Томки, которая опрометью вынеслась из дома. Темпераментом двоюродная сестра удалась в мать, так что Русана не огорчилась: 'попсихует и успокоится'. Так и получилось. Подышав свежим воздухом, Томка вернулась и совсем другим тоном попросила:

  - Не вредничай, Русечка. А скажи, как у вас было? Целовались?

  Вслед за ней Наталья Михайловна заглянула в комнату, убедилась, что дочь на месте, принесла чаю и свежего варенья. Через несколько минут сёстры уже фантазировали на тему встречи Русаны с Соколом.

  - Да, тебе хорошо, ты хоть вспомнить можешь, - завидовала Томка, трогая кулон.- А у нас даже парня приличного нет. Федька из себя корчил героя, а штора загорелась, в окно выскочил: 'Пожар, спасайтесь!' Тоже мне, диск-жокей...

   Русана заступилась:

  - Может, он прав. Читала же, человек в дыму быстро задыхается.

  Но сестра привела неоспоримый довод:

  - Все равно, сначала пропусти женщин. Ой, ладно про трусло всякое! Ты говорила, фотка есть?

  Вошла Александра, обнаружила, что девочки бездельничают:

  - Быстро, Пушка поймали и вычесали! Гад, взял моду в Мотин ящик прятаться - трусы и носки меховыми стали. И чесать безжалостно, не филонить! Шерсть сдадите, чтоб видела, а то знаю вас!

  Сёстры кивнули:

  - Ладно.

  Молодой сибирский котишка, серый и неимоверно лохматый, попытался стрекануть прочь, но был изловлен и распят на диване. Пушок сопротивлялся для порядка, отстаивая независимость лишь в первые минуты. Потом разнежился, заурчал. Томка скребком собирала с кошачьих боков обильный урожай тонкой шерсти.

  - Фотку покажи.

  - В телефоне, сейчас.

  Отыскав нужный кадр, Русана протянула мобильник. Томка обменяла разнеженного котейку на телефон, жадно впилась взглядом в фотографию Сокола, вздохнула:

  - Улыбчивый. Эх, и почему одним всё, а другим - ничего?

  Тут в коридоре послышались голоса.

  - Атас, мамка с папкой идут!

  Бросив мобильник на стол, Томка схватила скребок, а Русана распластала Пушка:

  - Держу, давай!

   В следующее мгновение дверь распахнулась, в комнату вошёл начальник криминальной милиции, он же - дядя Матвей. За ним Александра Михайловна, в спину отчитывающая мужа за опоздание к ужину. На шум голосов из кухни выглянула Наталья Михайловна:

  - Все готово, давайте к столу! Девочки, бросайте кота, быстро мыть руки.

   А затем она душераздирающе вскрикнула: 'Не-е-е-т!', когда Русана вместе с Пушком исчезла из комнаты.

  Глава восьмая

  Да где же выход?

  Дверь! Дверь!!!

  - Ур-ра-а!

  - Ну, теперь-то делов на рыбью ногу, - восторженно заявил Тимур, найдя ручку.

  И тут же поймал себя на том, что огорчился. Когда интересная прогулка превратилась в блуждание по катакомбам - романтика исчезла, уступив страху. Но привидений они отбили, на том приключение окончилось. Взамен пришла жалость - спаслись, и что? Почему так просто, без опасности и подвига?

  Даже обидно стало, ведь образцом Тиму служил половинчик Фродо. О, тот только и делал, что нарывался на неприятности, зато из передряг выходил победителем. Мудрено ли, что мечты о приключениях, как те, что достались другу, снова вернулись к Тимуру Ашкерову.

  Меч, он разбередил их! Подняв обломок перед собой, Тимка всмотрелся. Да, чеканка на шаре, венчавшем рукоять, изображала птицу с раскинутыми крыльями. Как на медальоне Русаны. Как Славкин амулет. Тимур снова позавидовал другу: 'Ему так всё, а мне - паутина в морду. Вот непруха!'

  Впереди ждала дверь с кованой решеткой в верхней части. Свет и воздух струились сквозь неё. Тим отбросил огорчения, решил подурачиться:

  - Опа, мы в тюрьме, - и крикнул наружу. - Зачем забрал, начальник, отпусти! Требую прокурора, требую адвоката!

  Славка беспокоился о другом:

  - Надо домой, пока наши не вернулись. От мамы влетит, ладно, а папа рассердится - мало не покажется! Вместе, давай!

   И друзья рванули ручку на себя. Дверь лязгнула с той стороны.

  - Ёлки, замок, - огорчились они, - фиг с два откроешь!

  Оказалось - не замок, простой засов из толстого деревянного бруса. Но запросто открыть не получилось. Рука-то через решётку дотягивалась, а чтоб ухватить - никак! Прошло прилично времени, пока Тимке удалось дотянуться трубкой подводного ружья. Двигая туда-сюда дверь с висящим на решетке другом, Славка дождался момента, когда брус вышел из паза:

  - Сработало!

  - Ой, я часы потерял, - обнаружил Тимур, - а где, не заметил.

  - Да фиг с ними, всё одно без света не найдём.

  К первой двери они сбегали, для очистки совести. Без толку, конечно. И припустили вперед по коридору, до ступенек вниз. Там слышались мужские голоса. Причём спорили даже не на украинском, певучие слова которого уже вошли в обиход мальчишек. Тим набрал в грудь воздуха, но ладонь друга заткнула ему рот:

  - Тихо! А то начнётся - кто, да что...

  Да, в этом был резон! Когда друзья на велике прыгали в море - береговая милиция за самоубийц приняла, кинулась спасать. Еле отбрехались, чтобы к родителям не везли. Или позор на молокозаводе. Участковый всласть поизмывался над 'москалятами' и Славкиным отцом, пока тот подписывал обязательство возместить ущерб, якобы причиненный владельцу.

  Однако ступеньки упирались в дверь - мужиков не обойти. Славка уже поднял руку, чтобы постучаться, как издалека донесся командный голос. Спорщики выбежали прочь из комнаты.