- Ушли. Две двери. Куда дальше?

  Кивнув другу на левую, Славка толкнул вторую, чуть приоткрытую в тёмный коридор: 'Вряд ли выход тут, но проверить надо'. Поглядел в длинный и беспросветный ход со множеством дверей, вернулся в комнату. Собачий лай и визг Тимура раздались одновременно, друг ворвался, с грохотом захлопнув за собой дверь. Псиная морда сунулась в верхнюю решетку и оглушительно гавкнула, брызнув слюной. Рядом возникла вторая, тоже здоровенная и оскаленная. Дверь колыхнулась под напором собак. Хорошо, дверь открывалась в нужную сторону, иначе 'пошли бы клочки по закоулочкам', сообразил Славка:

  - Рвём когти, - и подал пример, бросившись в тёмный коридор.

  Друзья мчались, пока хватало сил. За дальним поворотом, переводя дыхание, мальчишки остановились.

  - Ну, и чего драпанул?

  - Сам-то, впереди меня чесал, - отговорился Тим, не желая признаваться в трусости, - во зверюги, а? Еле успел, а они лапами в дверь! Твари...

  - Елки, куда дальше-то?

  Выход нашелся немедленно, как только они принялись проверять все двери из коридора. И никакой путаницы - просто мальчишки бежали по среднему проходу, а чуть сбоку обнаружилась лестница. Правда, наверх. Друзья решили все-таки проверить. А если пожарная лестница - она сгодится, в самый раз.

  Каменные ступени вывели на крышу, где квадратные колонны держали толстенные балки - и всё. Никакой кровли! Зато много ласточкиных гнёзд. Тим шлепнул ладошкой по каждой колонне, удивляясь нелепости строителей:

  - Не, ты глянь! Камень! Слабо им бетон, что ли?

  - Чего ты хочешь - деревня, - снисходительно простил Быстров-младший отсталость станичников.

  Между колоннами просматривалась зыбкое марево - над морем, наверное. На краю крыши стояла странная конструкция, обтянутая серой тканью. Она выглядела дельтапланом. Немного странным, сделанным из бамбука, но вполне прочным. Славка считал себя знатоком в этой области - ему удалось несколько раз полетать на параплане за катером, когда они заезжали в Одессу. Тим вприпрыжку бежал впереди.

  - Тихо, ты, ломишься, как чумовой, - Славка догнал и потянул друга за майку, - опять нарвёмся!

  Сбоку раздавались голоса.

  - Слушай, как они одеты, - восхитился Тимур и затеребил друга, - ну глянь же!

   К голосам добавился лязг металла. Два коренастых мужчины в длинных рубахах и кожаных жилетках бились короткими клинками, принимали удары на круглые щиты.

  - Как в Александре Македонском, ты понял?

  Славка похолодел.

  - Ой, мама, только не это, только не в прошлое!

  Сколько разных чувств нахлынуло на него одновременно! И запоздалое сожаление о дурацкой идее, и страх за себя и друга, и стыд перед папой, которому придётся объясняться перед родителями Тимура, и - самое страшное! - боязнь за маму. Каково ей второй раз пережить пропажу сына? Повернувшись спиной к лязгу мечей, мальчишка подбежал к краю крыши, глянул вниз и в отчаянии закрыл лицо руками:

  - Нет!

  А сознание кричало: 'Да, да, да!' Онемев от ужаса, Славка протёр глаза, опять всмотрелся в незнакомую даль. Мелкие лоскутки полей, горы и никакого моря! Марево стояло в долине, поэтому он и ошибся!

  - Тимка, - и не удержался, всхлипнул, - просил же, не думай, а ты? Довыёживался!

  - Ты чего, - опешил тот, отрываясь от наблюдения за поединком, - с глузу съехал? О чем я думал? И вообще...

  Голос Тимура пресекся, он сглотнул, шумно втянул в себя воздух, опершись руками, глянул в крыши вниз:

  - Офигеть... офигеть... офигеть...

  Мальчишка отшатнулся, сел, и принялся раскачиваться из стороны в сторону. Славка, которого уже немного отпустило, тронул друга за плечо:

  - Пошли в катакомбы. Может, они наоборот сыграют, вернут, а?

  Друг поднялся, пошёл назад к лестнице. Сбоку раздался удивленный возглас и окрик:

  - Койта пойос эйнаи? Эй!

  Поединщики обращались к мальчишкам. Славка вежливо ответил - уходим уже, не волнуйтесь, дескать. И помахал рукой, словно прощался. Воины в два голоса взревели:

  - Пойос эйпе!

   Их рожи, обрамленные короткими черными бородами, раскраснелись, как выпуклые изображения бычьих морд на щитах.

  - Бежим, - скомандовал Славка, но тут навстречу мальчишкам выскочили собаки, буксирующие за собой третьего воина.

  Собачьи клыки сверкали настолько красноречиво, что Тимур очнулся, испуганно вскрикнул. Поединщики приближались, выразительно размахивая мечами. Раздумывать некогда, ждать пощады - страшно. Славка рванул друга к бамбуковому дельтаплану:

  - Хватай! Прыгаем!

  Подстёгиваемые страхом, мальчишки толкали конструкцию на край. Остервенелое гавканье псов слышалось совсем рядом, когда земля ринулась навстречу. Дельтаплан валился вниз.

  Глава девятая

  Архиерей храма Аполлона

  Гора Парнас равнодушно подпирала небо, основательно поблекшее от дневной жары. Город Дельфы устилал домишками склон, который немного выше лопнул, создав глубокую расщелину. Здесь природа отвела место для Дельфийского оракула. Храмовый участок окружала высокая стена, входы охраняли бравые воины. Посетители и праздные зеваки уже разошлись, дав оракулу отдых и первозданную тишину.

  Старший жрец храма Аполлона посмотрел на бассейн, куда стекали воды Кастальского ключа - чисто. Кивнув охранникам, жрец проверил Священную дорогу, густо уставленную изваяниями богов, героев и животных. Похлопал высокую колонну, где Наксосский сфинкс поднял крылья. Вошёл в храм, проверил чистоту: 'Ни соринки, ни пылинки - молодцом девчатки работают'.

  Придраться не нашлось к чему, и жрец с хорошим настроением завершил еженедельный обход - обернулся, одобрительно кивнул надзирательнице Реме. Та немедленно передала кивок дальше. Снаружи послышалось радостное щебетание служанок и будущих пифий. Чуть погодя топот босых ног и сандалий удалился.

  Жрец усмехнулся: 'Молодёжь всегда одинакова. Вот и эти помчались на свидания. Любовь, замужество и - прощай, храм! Дети, заботы, внуки, старость - а кто будет заботиться о знаниях? Кто станет их хранить, передавать дальше? Кто станет учить несмышленышей, чтобы знания не терялись, чтобы не топтаться на месте, а идти дальше?'

   Давно уже стихли голоса, а жрец стоял у стены, смотрел на знак, который вплавил в камень ещё при строительстве храма. Стилизованный трезубец предназначался для выявления будущих учеников. Да только они всё не приходили! Никто не потрогал значок. Ни в одном из посетителей любознательность не превозмогла страх.

  Архиерей обогнул храм, мановением руки приказал открыться прочной двери, скрылся за ней. Окинул комнату взглядом, убедился, всё ли на месте. Хотя, заговорённую дверь не вдруг откроешь, а лезть через окно, под которым громадная собака? Опасно, да и зачем? Для вора, сумей тот сюда проникнуть, нет поживы на многочисленных полках, между плошек, ступок, склянок с растворами ядовитого цвета. Среди минералов, слюды, асбеста и очищенных руд нелегко отыскать драгоценные камни, да и сколько их - два или три, каждого сорта? Не в камнях ценность лаборатории, а в знаниях, что она даёт!

  - Химия, когда же я тобой займусь всерьёз? - Жрец посмотрел мензурку на просвет, перечитал записи, удостоверился в точности состава. - Не получилось. Пропорция соблюдена - в чём дело? Надо искать...

  Настроение испортилось бесповоротно. Оставив мензурки, весы и костяную ложку на рабочем столе, жрец снял кожаный фартук. Небрежно швырнув его на стул, без волшебства толкнул дверь ладонью, зашагал наружу. Задний дворик храма, отгороженный от посторонних взоров зеленой изгородью и кустами лавра, встретил прохладным ветерком. Стражи, лениво подпиравшие стены, встрепенулись, приняли уставную стойку. Надзирательница склонила голову в почтительном поклоне, засеменила за начальником, ожидая указаний. Тот на мгновение остановился у часов. Солнце отбрасывало тень на третье послеполуденное деление.

  - Пообедать, что ли? Пожалуй, да, - негромко распорядился архиерей, направляясь к запруде, - накройте под деревом, в тени.