- Ждан, ты ничего не знаешь, - возмутился мальчишка. - Да погоди ты, дай сказать! Он не тот...

  - Цыц! - Славка и опомниться не успел, как могучие руки парня схватили его поперек живота, вынесли наружу и забросили на коня.

  Глава тридцать четвертая

  Все на спасение лешего! И кикиморы... И русалок?

  Сидеть на крупе, обхватив за Ждана пояс, и рассказывать - не самое простое дело. Девчонки исхитрились вдвоем уместиться в седле, так что Русана успела выпалить больше слов. Когда лесная тропа кончилась, открыв панораму села, одноклассники закончили рассказ. Ждан усомнился:

  - Не может быть, чтобы волшебник насильно удерживал лесовика. Не принято такое отношение к древним людям. Ошибся ты, Яр! Если бы ещё Руся тот погреб видела, другое дело... Не стану я высшим твои выдумки рассказывать. Да, кстати, где карта? На столе оставили? Да как же... Ну, Яр, а сразу сказать мог? Теперь возвращаться!

  Конь галопом умчал Ждана назад, а троица двинулась к броду. Славка горячился, настаивал, что лесовика надо немедленно спасать. Русана почти согласилась, но Милана не верила. В сердцах обозвав её "рыжей", мальчишка вспомнил про мобильник. Нащупал чехол. Пусто? Карманы - тоже! Но паника оказалось ложной - телефон нашелся в углу куртки. Завалился за подкладку.

  - Ещё что потерял?

  Девчонки с любопытством наблюдали за лихорадочным выворачиванием и охлопыванием карманов. Безуспешные поиски закончились признанием:

  - Да. Эмпитришку. А, ерунда! Слушайте, как Мер чирикает с лешим. Ты знаешь такой язык, Милана?

  - Слабо.

  Прослушать не удалось - примчался злой Ждан, погнал всех в деревню. Выслушивать оправдания отказался наотрез, велел разойтись по домам. А Славке запретил отлучаться со двора:

  - Ты наказан Скитаном. Забыл?

   Но плевать Быстров-младший хотел на запреты, если они несправедливые! Тем более, огородами прокрасться, куда надо - делать нечего. Он смотался к Гере. Завел речь о плененном лесовике, о подозрениях касательно Мера - та посуровела лицом. Мальчишка обрадовался, уже хотел прокрутить запись разговора, достал мобилу. И тут синеглазая старушка взорвалась. Произнесла речь о врожденной чистоте намерений каждого волхва и выставила мальчишку вон. Правда, напоследок пообещала лично поспрашивать картавого. Дескать, завтра на Большом Совете тот обязательно будет.

  До Миланкиного окна от дома Геры - рукой подать. Девчонки страшно огорчились, возмутились. Славку отговорили: 'Не надо соваться, ни к Олену, ни к Боруну - чего зря время терять? Волшебники все заодно, понятно'. Зато на ура прошла идея выручать лешего самим, пока Мер торчит на тусовке, то есть, 'советуется'. Согласовав время и место завтрашней встречи, Славка вернулся на сеновал, угрюмый и злой. Таким его застал Ждан, отконвоировал в казарму, на штрафные работы - то же поломойство.

   Назавтра троица встретилась на берегу у памятного валуна после обеда. Первым прибежал Славка. За его спиной, как у взрослого, торчал настоящий клинок в ножнах - утащил из оружейной комнаты, благо с утра дневалил по казарме. Милана заявилась немного позже, принесла два топора - себе и Руське. Та примчалась последней, плетя невнятную отмазку про урок руколечения у Геры. Слушать её не стали, спустились к броду и двинулись на благое дело. Если взрослые спасать лешего не хотят - что остается? Правильно, действовать самим!

   Они шли вчерашней тропой. Пешком - это тебе не верхом мчаться. Чуть не час заняла ходьба. Странная тишина царила в лесу. Молчали птицы, не мелькал зверь. Даже мышь не встретилась, что уж говорить про волков. Видимо, животные всерьёз заценили оружие.

   Завидев дом, троица обошла главную тропу, подкралась с угла. Тихохонько взошли на покосившееся крыльцо. Припав ухом, рыжая вслушалась, потянула ручку. Дверь не шелохнулась. Милана дёрнула посильней - без толку. Ещё и ещё! Потом доверила трясти ручку и пинать упрямую дверь Русане и Славке. Когда устали все, она сдалась и вынесла приговор:

  - Конечно, дверь заговоренная. Я что, дура, что ли? Проверим ставни.

   Девчонки соединили руки в квадрат, как показал Славка. Это просто и прочно - хватаешь свое запястье и другово, а друг - соответственно своё и твоё. Подняли мальчишку. Клинок, просунутый между створками, сразу подцепил крюк. Первым внутрь забрался Славка, по очереди затащил девчонок. Распахнули остальные окна. Осмотрелись. Без вчерашнего морока горница выглядела обыкновенной избой. Грязной и неухоженной. Дверь в подвал оказалось приоткрыта. Но свет внизу не горел.

  Милана отыскала плошку, плеснула туда постного масла, топором отпилила веревочку, найденную в сундуке - получилась лампада. Так она её назвала. Пока рыжая копалась, Славка из чистого любопытства последовательно осмотрел горницу. Драного "Поттера", лежащего в укромном углу на полке, он торжественно показал девчонкам и спрятал за пазуху. Не держать же книгу в руках? Чиркнув зажигалкой, поджёг фитиль лампады, и в свете слабого огонька троица спустилась вниз.

   Клетка с лешим стояла на месте. Услышав оклик, тот поднялся, радостно зацокал. Замок на засове держался долго, но топоры оказались прочнее - он хрустнул и слетел. Дверка распахнулась, однако леший не кинулся к лестнице, а поманил детей за собой. Отодвинув занавесь в сторону, он тревожно цокал, показывая на вторую клетку.

  - А тут кто? - Изумился мальчишка, разглядывая выгнивший изнутри пень, закиданный хворостом.

  На цокот отозвалась зеленоватая и угловатая тень, тощий кузнечик. Сверкнула глазами, словно кошка в темноте. Её пищание перемежалось воркотаньем. Милана ахнула:

   - Кикимора. Она-то как сюда попала?

   И снова топоры победили замок. Кикимора вышмыгнула, едва приоткрылась дверь, прижалась к Русане и затряслась тощим тельцем. Кажется, плакала. Слака недоумённо спросил рыжую:

  - Лиса, они что, как родные?

  - Дара познакомила, на болоте, куда за мхом ходили.

  Леший потянул за рукав. В углу теснился чан или полубочка, плотно перекрытая толстенными плахами. Вытащив длинные жерди из проушин чана, ребятишки по одной столкнули плахи на пол. Две головы высунулись, глянули на детей, булькнули.

   - И как мы их отсюда вынесем? На себе?

   Ничего не получилось. Ни вдвоём, ни втроём. На руках - тяжело и чешуя скользкая. На спине - не за что ухватить. Плавники слишком короткие, а пальцы русалочьи - слишком слабые, чтобы самим держаться. Совещание длилось минут пять. Кикимора держалась рядом с Русаной, а лесовик сидел между озадаченным Славкой и рыжей. Русалки ждали в чане, периодически погружаясь в воду и снова облокачиваясь на край.

   - Но не оставлять же их здесь! И вообще, надо торопиться, Мер вернётся - проблем не огребём, - разозлился Славка, - думайте же, чего молчите?

   - Думай не думай, а надо оставлять их здесь и звать старших, - ляпнула Русана, поправляя кикиморе кружевной воротничок.

   Сейчас, когда глаза привыкли к полумраку и слабом свету лампады, Славка разглядел непорядок в одеянии таёжных жителей. Листья, покров лешего, лежали естественно, но пожелтели, местами свернулись. А кружевной наряд кикиморы растрепался, свисал клочками. Русана, вместо того, чтобы думать о русалках, латала прорехи, быстро орудуя неизменным крючком.

   - Руська, что ты, на самом деле! Нашла время для вязания! Кикимора и голой до болота добежит, а как этих вытащить?

   Одноклассница огрызнулась, не отрываясь от ремонта на кикиморе:

   - Я что, знаю? Были бы носилки, как у мамы на скорой - другое дело...

   - Ой, тупые мы, - завопил Славка, вскакивая. - Конечно, носилки!

   Широкая занавеска с треском оторвалась от потолка. Милана заявила, что знает, как надо сделать, и принялась кроить материю славкиным клинком. Через минуту связала выкроенные лямки, продела в них руки, поправила узел на шее:

   - Берите за дальние углы. Пошли к русалке, берем первую.