Сутки Вадим успокаивал себя, говорил, что не все так страшно. Возможно, его просто пожалеют, если узнают, кто он на самом деле и что у него нет за душой ни гроша…

«Идиот! — тут же выскальзывала из своего укрытия «взыскательная совесть», — неужели ты думаешь, что эти люди сели бы с тобой играть, не зная, кто ты есть?»

Ровно через сутки, когда матери не было дома, ему позвонили. Говорил незнакомый мужчина. Он деловито поинтересовался, не забыл ли Вадим о долге, и участливо посоветовал отдать деньги раньше срока, «чтобы проценты не набежали». Вадим бросил трубку, чуть не взвыв от ужаса.

После этого звонка он помчался к Олегу и рассказал ему все, а потом попросил помочь.

— Помочь?! — завопил Олег и чуть не врезался на своем «форде» в «ауди», кативший впереди. — Ты, в натуре, в своем уме, чувак? У тебя мозги есть? Да меня маман самого на голодном пайке держит! Откуда я тебе рожу эти тридцать тысяч? Я в этом месяце вообще только пару раз в «Реактор» сходил, и то маман всю плешь проела: «Не получишь и рубля сраного, пока за учебу не возьмешься!». Ну ты даешь, чувачок! Так вляпаться! Кто тебя туда тащил? Я же тебя предупреждал насчет этого Костика, а он тебя им скормил, как наживку акулам!

— Я его найду, — зло проговорил Вадим.

— Где? Где ты его найдешь? Может, съездишь на Кипр поищешь? Да и если найдешь, что ты ему сделаешь? Банально, как быдло, набьешь ему морду? Ну и что с того? Тебе же хуже будет. Знаешь, какие за ним люди стоят? Ну ты дурак! Какой же ты дурак. Тебе бы, блин, сидеть в своей квартирке и прилежно учиться, преферансист хренов…

Вадиму с трудом удалось сдержать первый порыв двинуть дружку хорошенько. Но он только попросил остановить машину и вышел, с силой хлопнув дверцей.

— Кретин! — завопил из окна Олег. — Как был всю жизнь совковым лохом, так им и остался!

Вадим грязно выругался ему вслед. Но от этого легче не стало.

Вот и сейчас, как и несколько дней подряд, Вадим шел после лекций по городу, не зная, что делать, Срок приближался. Эти ублюдки звонили даже матери и напугали ее. Тридцать тысяч долларов следовало принести через три дня в кафе «Блюз», однако у Вадима было в «загашнике» всего сто с небольшим, и как увеличить эту сумму в триста раз у него не было ни малейшего понятия.

Он бродил по городу, то погружаясь в пучину отчаяния, то пылая какой-то мистической надеждой, что все обойдется.

Уже темнело. В какой-то момент Вадим вспомнил о Юле и решил ей позвонить. Она ему нравилась. Очень нравилась. Юля обладала задором, чувством юмора, была совсем не капризна и не требовательна, как многие девушки ее круга. Но однажды она показалась ему слишком дорогой и сложной в обращении куклой, которая ему не по карману. Хотя она всегда предпочитала сама за себя платить, тонко избавив его от необходимости краснеть, пояснив, что научилась быть самостоятельной в Америке, где она несколько лет училась. Впрочем, ее самостоятельности еще способствовал папаша, в фирме которого она работала.

Зайдя в новенькую телефонную кабинку, с которой уже кто-то успел украсть двери, Вадим набрал домашний номер Юли. Там ему сказали, что Юля еще на работе, и посоветовали позвонить на ее сотовый.

Вадим так и поступил.

— Вадик, привет! — в ее голосе звучала неподдельная радость. — Подожди секунду, я сейчас…

Минуту она разговаривала с кем-то, потом снова обратилась к нему:

— Извини, Вадик, сегодня у меня просто завал. Папа уехал и все свалил на меня. Ну, расскажи, вреднющий, почему не звонил, не показывался?

— Юля, я хочу тебя увидеть, — как можно проникновеннее сказал он.

— Неужели? А что такое? Зачем Юля понадобилась такому занятому человеку? А?

— Юля, мне надо тебя увидеть, — настойчиво повторил он, не в силах поддержать ее игривое настроение.

— Ты где?

— В центре.

— Кафе «Мороженое» знаешь?

— Конечно.

— Твоя Юля будет там через пятнадцать минут. Она летит со скоростью света, позабыв о гордости, чести и так далее. К моему несчастью, я девушка отходчивая.

Вадим повесил трубку и медленно побрел к видневшемуся невдалеке кафе.

Он не знал, о чем будет с ней говорить. Он вообще не мог понять, почему решил с ней встретиться. Говорить с Юлей о серьезных вещах можно было только в офисе и то с большим трудом, так как она обрушивала на вас водопады своего очарования, милой болтовни, в которую ненавязчиво, словно играючи, вплетала крупицы деловых вопросов. В остальное время это существо напоминало хрупкую трепыхающуюся бабочку, удержать которую просто невозможно.

Зачем же он ей позвонил? Просто увидеть милое знакомое лицо, которое так обожал целовать? Эти глаза, вечно распахнутые, словно она каждую секунду удивлялась этому миру, эти полные губы, рождавшие милые глупости… Да, возможно. Не о тридцати же тысячах с ней говорить!

А почему нет?

Вадим зашел в кафе, сел за свободный столик и заказал два кофе с двумя чудовищно дорогими пирожными.

В низком уютном зале стоял тихий гул голосов, звучала музыка. Жизнь была бы прекрасна, если бы…

«Если бы ты не был таким дураком!» — громыхнуло в его голове.

Он облокотился о столик и прикрыл лицо руками.

Да, как просто — видеть ошибки, когда они уже совершены. И какая мука — знать, что все могло бы быть иначе.

Что же делать? И что с ним будет, если он не достанет эти деньги? Убьют?

В последнее просто не верилось. Раньше это слово относилось к другим. К тем, кто находился по ту сторону экранов телевизоров. Оно являлось частью многоканального и многосерийного шоу под названием «Я УБЬЮ ТЕБЯ, ЛОДОЧНИК, — СМЕРТЬ ПОД СОЛНЦЕМ — ЖЕРТВЫ В ЧЕЧНЕ — КРУТОЙ УОКЕР — СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ — МАЙК ХАММЕР — ЧУЖОЙ — ОТ ЗАКАТА ДО РАССВЕТА» и так далее. Все это было там, далеко и нереально. Убивали других. Бизнесменов, банкиров, политиков, уголовников. Но как в этот разряд мог попасть он? Что за глупость!

— Привет, мой зайчик! — раздалось у него над самым ухом.

Это была Юля, светлая, беззаботная, пахнущая кофе и дорогой косметикой, будто жительница другого мира. Нездешнего. Как за маленькой дверцей в сказке про Алису.

— Извини, я немного опоздала. Ужасно трудно было вырваться. Но теперь я свободна и готова слушать тебя, хоть до второго пришествия. Хотя это не в моем стиле, — засмеялась она. — Обычно слушают меня. Вот такая я эгоистка. О, ты заказал мои любимые пирожные!

«Да, я их заказал, — подумал он с издевательской иронией. — И скоро их уничтожат».

— Какой же ты душка!

Она сняла шубку, повесила ее на спинку стула и со здоровым аппетитом откусила сразу половину пирожного. После чего изящно надула губки и стерла платочком крем. Некоторое время Юля с упоением жевала, потом спросила:

— Ну, касатик мой, что случилось?

— Ничего, — пожал он плечами.

— О господи, что за жуткая манера бесстыдно лгать женщине прямо в глаза в наивной надежде, что она настолько глупа, что не распознает ложь!

— Ты хоть поняла, что сейчас сказала? — невольно усмехнулся Вадик.

— Да, да, дурочку из меня делаешь, — покачала она головой. — Очень красиво с твоей стороны.

— Извини.

— Не извиню. Давай колись. Ты Юлечке не звонил целых несколько недель. Юлечка уже думала, что она свободна, как осенний листок. Юлечка начала приходить в себя после коварного Вадика, и тут является Вадик с видом, какой бывает у Гамлета, встретившего призрак своего отца.

— Юля, у меня проблемы, — проговорил он глухо.

— Я это так и поняла, — кивнула она удовлетворенно и откусила еще кусочек пирожного. — Конечно, я могла бы подумать, что если бы у тебя не было проблем, то не позвонил бы Юле, но я не хочу так думать. Да, не хочу. Вот такая я ветреная особа.

Он взял ее нежную, холеную руку в свою и прижал к щеке.

— Юля, я не знаю, как так получилось… Это какая-то жуть. Дело в том, что я… Я оказался должен кучу денег.

— Кучу денег. Звучит довольно двусмысленно. И сколько же ты должен?

— Тридцать тысяч.

Юля взорвалась хохотом, потом закрыла ротик рукой и продолжала хохотать уже тише.