– Тогда на ней был ошейник. Но не сейчас. Она – часть моей стаи. Я отвечаю за неё.

Маррок вздохнул:

– По-другому никак?

– Она пойдёт с нами. Мой брат не оставит её. Без неё я потеряю Эдона. А мне понадобятся все силы, когда я пойду в Рим.

– Я понимаю, – сказал Маррок. – Я освобожу её под твою заботу. Но теперь она – твоя ответственность. Если она предаст нас, то моя стая не будет думать, прежде чем убить её.

– Если она предаст нас, – пообещал Лоусон. – Я лично прикончу её.

Ахрамин не выглядела благодарной за то, что Лоусон освободил её. Волки держали её в деревянной клетке. Когда засов исчез, она переступила через деревянные палки.

– Маррок имел полное право держать меня. Вы не знаете, что я сделала для Ромула, – сказала Ахрамин. – Почему ты освободил меня? – спросила она Лоусона.

– Я доверяю тебе, Ахрамин. Ты привела нас к Марроку, к свободным волкам, как и обещала. Ты говоришь, что больше не пёс, и я верю тебе, – сказал он, протягивая руку. – Мир?

Её глаза вспыхнули, но она прикусила язык и сумела пожать его руку. Блисс надеялась, что Лоусон знал, что делает. Ахрамин пробилась к Эдону, который никогда не оставлял её, который спал рядом с её клеткой всю ночь.

– Я знаю, что он попросил о моей свободе только ради тебя, – сказала она ему, впервые обращаясь нежно, с тех пор как вернулась в стаю. Она положила руку на его щеку, а Эдон положил свою руку сверху. Они стояли так некоторое время. Что бы между ними не сломалось, оно вновь восстанавливалось.

Когда Блисс наблюдала за ними, она почувствовала укол ревности. Ещё одно напоминание, что Дилан ушёл, и на сей раз навсегда. И один-единственный человек, который мог уменьшить её боль, был одержим поиском его собственной потерянной любви. Она никогда не смогла бы помешать этому, да она и не хотела.

Милая сцена была нарушена Малкольмом, которого вырвало на свою обувь. Он упал на землю и начал дрожать, его тело пробрала судорога. Рейф взял его на руки:

– Дело плохо, они, должно быть, совсем рядом, – сказал он.

– На сосны. Сейчас же! – крикнул Лоусон. Он повёл их в лес, где чаща деревьев была плотной и могла скрыть их. Блисс топталась внизу и схватилась руками за колени.

– Сколько? – спросила она.

– Похоже, целый легион – прошептал Лоусон. – Бедный Maк.

Шелест медленно превращался в звук приближения армии. Блисс была напугана. Она схватила руку Лоусона, чтобы найти опору, а он притянул её к себе, обняв руками за плечи, её голова лежала на его шее.

– Всё хорошо, – сказал он. – Мы переживём это.

Раздался звук тяжёлых ботинок, и появились псы. Такие страшные и огромные в тусклых сумерках. Их тёмные красно-серебряные глаза сияли, а их броня громко звенела. Здесь были сотни, и они ревели, направляясь к насыпи змеи. Псы продолжали прибывать – они обогнули овраг и прошли через высокие травы, перепрыгивая через низкие глиняные насыпи, пока не пропали из поля зрения.

– Валим,– сказал Лоусон. Он подал сигнал своим братьям, и команда помчалась через лес, вниз, в сторону горы, все ближе и ближе к насыпи змеи.

Маррок ждал их во рту змеи. Вокруг него было почти сто волков в их естественной форме, они выли и рыли землю.

– Ты уверен в этом? – спросил он Лоусона. – Там целый легион.

Лоусон кивнул:

– Я уверен, что скоро прибудут другие. – Он повернулся к Блисс, Ахрамин и братьям. – Готовы?

Они кивнули.

– Куда мы идём? – спросила Ахрамин.

– Тише, – предупредил Эдон. – Мы пойдём туда, куда Лоусон поведёт нас.

– Ну, тогда, сейчас самый подходящий момент. – Лоусон повернулся к Марроку в последний раз. – Ты задержишь их? Не дашь остальным войти в проходы?

– Это наш долг, – сказал Маррок, поднимая руку в знак прощания. – Бог в помощь.

Лоусон поднял руку, чтобы ответить Марроку и повёл свою команду в проходы.

Глава двадцать девятая

Блисс последовала за Лоусоном в Змеиный курган. Ахрамин и мальчики немного отстали. Тропинка была узкая и тёмная, а воздух пыльный. Ахрамин снова начала кашлять. Блисс чувствовала, что может тоже начать кашлять. Она слышала, как волки Маррока сражаются с Гончими позади них, но чем дальше они шли по проходам, тем слабее становился шум. Те волки хорошо выполняли свою работу, потому что ни одна гончая не следовала за ними.

– Будьте рядом, – предупредил Лоусон. – По мере удаления станет темнее, а впереди несколько подземных путей, мы должны убедиться, что отстали от Гончих и найти нужный проход во время. Я не хочу потерять кого-либо из вас.

– Я чувствую запах, – сказал Эдон.

– Я тоже, – сказал Рейф.

Блисс отступила в сторону и пропустила их. Она оказалась прямо перед Малкольм, и обернулась, чтобы проверить его.

– Как ты себя чувствуешь? Тошнит?

– Немного, – признался он. – Но я уже привык к этому. Я не отслеживаю запах, как делают они. Так что, это вроде хорошо, что у меня есть свой способ предупредить об опасности.

Теперь они были достаточно глубоко, и Блисс вообще не могла слышать волков, и едва могла видеть. К счастью, Лоусон взял несколько свечей, и зажёг их, чтобы убедиться, что никто не потерялся.

Краткое мерцание свечей говорило, что где-то находились отверстия наружу. Иногда Лоусон отклонялся в ту или иную сторону, и Блисс чувствовала, что они направлялись все глубже и глубже под землю. Группа, молча, шла за тем, что чувствовала как часы. Как глубоко в земле они находились? Задавалась вопросом Блисс. Они могли бы также просто идти в Рим.

– Всем приготовиться, – предупредил Лоусон. – Я думаю, что мы приближаемся к проходам.

Он пояснил, что, как только они войдут в них, они будут двигаться сквозь время, к моменту, где все происходило, и сначала это дезориентирует.

– В Преторианской гвардии время держали в безопасности, – сказал он Блисс, когда они шли по узкому пространству. – Время это святое. Оно не должно изменяться, и волки заботились об этом. Те, кто вмешивается во время – обречены.

– Время должно течь, последовательность событий должна оставаться фиксированной, – кивнула Блисс. – В противном случае...

– Парадокс, хаос, беспорядок. Те, кто не изучает историю, обречены повторить её, – сказал Лоусон, улыбаясь. Блисс не улыбнулась в ответ.

– Маррок сказал, что не знает, как использовать хронолог и ты никогда не путешествовал во времени раньше, так? Ты сказал, что проходы были закрыты, пока волки не проиграли.

– Ты спрашиваешь меня, знаю ли я, что делаю?

– Ну, да.

Лоусон усмехнулся.

– Тогда ответа нет. Но когда я знаю, что делаю?

Они прошли ещё несколько шагов, и вдруг пространство наполнилось светом.

Они больше не были в Змеином кургане, они находились на временной шкале.

Блисс прикрыла глаза, Лоусон закричал:

– Время, мы идём!

В течение первых нескольких шагов, Блисс не могла видеть вещи, свет был настолько ярким, он ослепил её. Потом все изменилось, словно она ехала на американских горках. Она чувствовала, как её живот крутит.

С каждым шагом она была в другом месте, в другом времени. Это было похоже на перемещение через киноэкран, но события фильма происходят в действительности. Это заставило её чувствовать тошноту, как Малкольма.

– Посмотри на горизонт, он постоянен, как в море. Станет легче.

Она кивнула, пытаясь сосредоточиться на голубом небе впереди. Все вокруг неё, закрученные образы и воспоминания многих моментов во времени, а не только из своей жизни, но из истории всего мира. Она слышала все вокруг неё, по крайней мере, они благополучно прибыли, где бы они не были. Свет изменился, постепенно исчезая, пока она не начала видеть более комфортно. Она увидела, как за Эдона держалась Ахрамин, будто бы она вот-вот упадёт; Рейф помогал Малкольму.

Лоусон был во главе группы.

– Блисс – хронолог,– сказал Лоусон.

Она вытащила носовой платок с перенесённым объектом из кармана и осторожно развернула его. Это был красивый объект – карманные часы, тяжёлые и серебряные.