– Я собирался подняться, – сказал Лоусон ей. – Ты сама спустилась?

Она кивнула:

– Я не могла ждать. Я поняла кое-что важное.

– Что?

– Ты сказал им то, что сказал Маррок? Что планы Ромула не поменялись? – спросила она. Мальчики кивнули. – Хорошо. Это про тётю Джейн. Она – хранительница. Пистис София, – сказала она. – Бессмертный разум ковена Голубой крови. Она – провидец. Маррок сказал, что не знал, как Ромул планировал пройти через проходы без хронолога. После того, как Маррок украл хронолог, Ромул тоже кое-что украл. Он украл тётю Джейн. Он планирует использовать Хранителя, чтобы пройти во времени. Вот зачем псы похитили её. Так и должно было быть.

– Ты никогда не говорила об этом прежде, – сказал Лоусон. – Хранительница? Что это вообще означает?

– Простите… это сложно объяснить, – Блисс объясняла все так быстро, как могла. Различные воплощения Джейн, среди которых сестра Люцифера. Как она теперь вернулась в форме Джейн Мюррей, женщины, которую Блисс называет тётя Джейн. – Я думала, что псы забрали её, чтобы задержать меня, – сказала она. – Но теперь я думаю, что они забрали её из-за того, кто она, а не из-за меня.

– Ты слышал об этой Пистис Софии? – спросил Лоусон Малкольма.

– Нет, но это ещё ничего не означает, – сказал Малкольм. – Я полагаю, что это наиболее вероятно, потому что эта Хранительница – нечто такое, что вампиры держат в тайне. Оракул, который может предсказать возвращение Тёмного принца. Это не то, о чём они поведали бы всему миру.

– Так… этот Бессмертный разум может сделать хронолог ненужным? – спросил Лоусон.

– Я не уверена, но думаю да, может.

– Я считаю, что надо пойти на место её кражи. Это будет легче, чем взять хронолог у Маррока, – размышлял он. – Они могут заставить её сделать это? На что ещё она способна?

– Я не знаю, – признала Блисс. Она не уверена, на что Джейн была способна, не знала, сколько времени она могла сопротивляться им.

Лоусон, должно быть, увидел безысходность на её лице. Он приблизился и положил руку на её плечо:

– Мы найдём её, – сказал он мягко. – Если она прошла через такое в других своих воплощениях, она и это переживёт. Мы найдём её, и мы вернём её тебе.

– Спасибо, – сказала она.

Он улыбнулся ей, такой красивый и величественный, даже когда сидел в грязи, прислоняясь к дереву. Он начал рыться в карманах, точно так же, как все парни, подумала Блисс. Они всегда вытаскивали бумажники и телефоны, когда садились. Он достал картинки, скреплённые резинкой, и бросил их на землю.

– Можно взглянуть? – спросила она.

Она подняла их и принялась рассматривать картинки. В середине была открытка, которую она видела прежде. Это было изображение картины, показывающей битву между армией римских центурионов и беззащитной толпой женщин. Одна фигура, однако, стояла неподвижно и спокойно наверху сцены. На нём была красная одежда.

– Ромул, – сказал Лоусон, указывая на картинку. – Меня всегда привлекала эта картина; одна из историй, передаваемая среди волков, об истории с сабинами, но я не знаю об этом. Ни один из нас не знает, мы знаем лишь то, что связаны с ними, так или иначе. Я нашёл её в магазине подарков, и я должен был заполучить её.

– Я знаю немного, – сказала Блисс. Она изучала историю с Джейн Мюррей, и она помнила, что её тётя рассказывала ей о том случае. – Расскажи мне.

– Во время основания Рима жители брали сабинянок в жены. Они были солдатским обществом, и женщин не хватало. Им было необходимо уравновесить население, поэтому они похищали женщин из окружающих земель. Они запланировали праздничные игры в своём новом городе и назвали фестиваль Консуалия, фестивалем для Нептуна. Он привлёк людей из окружающих областей, был своего рода витриной для только построенного Рима. Они пригласили всех, включая сабинянок. Но это было просто прикрытие. Когда игры начались, Ромул дал сигнал, который вы видите здесь, и римские солдаты помчались в толпу и схватили беззащитных сабинских женщин. – Она пристально посмотрела на картинку. – Что-то не так. Что-то изменилось, – сказала она. – Смотрите!

– Я не вижу разницы, – сказал Лоусон, смотря искоса на неё.

– Есть – они убивают женщин в этой версии – разрубая их, потроша их. – Блисс перевернула открытку. Мелким шрифтом написано: «Резня сабинских женщин»ю

Но когда она вернула открытку, изображение стало оригинальной живописью, в которой были просто захваченные женщины. Название вернулось к оригиналу также.

– Всё изменилось обратно – что происходит? – спросила Блисс.

– Ты видишь это? – спросил Лоусон. Он смотрел на неё острым взглядом. – Я не уверен, но думаю, что мы видим время в движении. История не установилась. Что-то произошло или произойдёт. Должно быть, именно там Ромул приземлится, когда войдёт в проход. Он собирается в этот момент, чтобы превратить похищение в резню. Но почему? Почему Люцифер хочет уничтожить сабинянок? Почему они так важны?

Глава двадцать восьмая

Утром Лоусон рассказал своим братьям план преследования Ромула во временном пространстве.

– Я не жду, что вы последуете за мной. Я смогу справиться с ним сам, – сказал он.

– По-твоему мы трусы? – спросил Рейф. – Конечно, мы идём с тобой. Так, Maк?

Малкольм кивнул.

– Мы следовали за тобой при побеге из Преисподней, мы последуем за тобой и в Рим.

Лоусон кивнул в знак благодарности, ведь было ясно, что он не ожидал ничего другого.

– Идёмте, надо встретиться с шефом, – сказал он.

Маррок терпеливо выслушал историю Блисс.

– Так значит, Ромул нашёл себе проводника по проходам, – сказал он. – Будем надеяться, что она не так хороша как он. – Он вытащил что-то из кармана. Это были маленькие круглые серебряные карманные часы, завёрнутые в носовой платок. – Прежде мы были неуязвимы к серебру, но не сейчас. Я дам это тебе подержать, так как я не думаю, что серебро обожжёт твою кожу.

Он бросил часы в её ладонь. Они были необычайно тяжёлые и холодные. Блисс посмотрела на хронолог. Циферблат пронумерован римскими цифрами от одного до двадцати четырёх. Цифры начинались у основания циферблата и двигались против часовой стрелки по кругу. Был и другой циферблат, выложенный на первый, серебряный, а по краям циферблата были вырезаны руны.

– Как вы используете его?

– Мы не уверены, – сказал Маррок, смущаясь. – Я надеюсь, что это будет очевидно, когда все вы войдёте в проходы.

Блисс коснулась хронолога, и, внезапно, перед её глазами пронеслось новое воспоминание. В её разуме она увидела руку, которая нажала кнопку на хронологе. Но это была не её рука, и это не были её воспоминания. Они принадлежали кому-то другому. Не Люциферу – не было мороза по коже, который пробирал её тело, когда она знала, что вспоминает что-то, что видел он. Нет, это были приятные воспоминания, воспоминания о счастливом времени и месте, воспоминания, принадлежавшие кому-то, кого она любила.

Это воспоминания Аллегры. Она моргнула и осмотрелась. Как странно, что в ней были воспоминания её матери. Ей стало спокойно от того, что она все ещё имела связь со своей матерью.

– Могу я посмотреть? – спросил Малкольм застенчиво.

– Осторожно, – сказала она, кладя часы в его ладони с носовым платком.

Лоусон спорил с Марроком:

– Я сказал тебе вчера вечером, я не уйду без Ахрамин. Она – часть моей стаи. Отпусти её со мной.

Маррок не был рад услышать это:

– Ты не знаешь, что она делала там. Она была худшей из всех, Лоусон. Она была ужасно жестока. Она не волчица, которой была прежде.

Они превратили её в пса.

– Даже в этом случае, они превратили её во что-то другое, когда Ромул сломал её ошейник. Она больше не пёс. Её глаза голубые. Она не может превращаться. Маррок, будь разумен.

– Она пытала нас, Ульф. Ей было весело в тот момент. Когда они выпустили её на землю, она сдавала нас одного за другим. Разве она не была псом, который нашёл твою стаю?

Лоусон не ответил. Конечно, он помнил. Тёмная девушка у двери, её глаза сверкали темно-красным, сверкали ненавистью.