Мелькали огни парижских бульваров. Сентябрьский ветерок слегка ворошил листья на деревьях, они падали на асфальт, поднимаясь затем вверх из под колес проносящихся машин. Сверкали вечерним освещением красивые витрины магазинов, за стеклами кафе и ресторанов сидели люди, и на их столиках уютно горели маленькие стеклянные свечи.

Радостное возбуждение царило в душе Одинцова. Ему дали шанс проявить себя, предложив сразу доску лидера команды, и он не подвел!

Le Komarov уже был почти заполнен.

— Сюда! Сюда! — воскликнула Иоланта, увидев припозднившихся гостей.

— Тереза, накрой стол!

Приказание относилось к молоденькой официантке, польке, которая приехала на заработки из Варшавы.

Виктор с любопытством огляделся.

Жалобно пела скрипка, под гитарный перебор цыганский голос исполнял какой-то романс.

Гости шумно разговаривали, и вентиляция не успевала разгонять клубы синеватого табачного дыма.

Восемь человек сели за накрахмаленную скатерть и взяли меню.

— Ты не беспокойся, — негромко сказал Жорж, — заказывай что хочешь, потом мы все подсчитаем и разделим на семь. Платить тебе не надо.

— Почему? Неудобно как-то… — возразил Одинцов.

— Ты гость, а с гостей у русских не принято брать, не так, что ли? — засмеялся президент клуба.

— Ну, хорошо — неуверенно произнес Виктор.

Официантка принесла заказанные блюда, и ужин начался. Евгеньич, (так теперь про себя называл симпатичного старичка Одинцов), расположился слева и быстро переводил наиболее интересные фрагменты беседы по-французски.

Жорж налил полный бокал «Бордо» и встал.

— Предлагаю тост за нашего новичка, Виктора Одинцова! — провозгласил он. — За укрепление клуба!

— Виват! — поддержали французы и потянулись чокаться с новобранцем.

За столиком становилось все веселее. Игрок номер два по имени Патрик, работающий адвокатом, перегнувшись через стол, доказывал Виктору, что тот может подать в Страсбургский суд на организаторов Тогсу, так как они сочинили явную фальшивку, опорочившую русского игрока.

— А… — только махнул рукой Одинцов, — пошли к черту! Некогда мне по судам мотаться!

Евгеньич перевел.

Француз недоуменно посмотрел на собеседника и проговорил:

— Но надо же всегда бороться за свои права! У нас это принято!

— Там видно будет. Может быть, я сделаю то, о чем Вы говорите.

Француз дружелюбно улыбнулся и успокоился.

Тереза, слегка коснувшись пышной грудью плеча Одинцова, поставила перед ним большую тарелку с диковинным кушаньем.

— Это мне? — беспомощно оглянулся Виктор.

— То Вам, — улыбнулась официантка, — доброго аппетита.

Одинцов с изумлением смотрел на тарелку.

Устрицы!

Евгеньич незаметно толкнул его локтем:

— Возьми лимон, выжми сок внутрь раковин. Потом маленькой вилочкой доставай эту массу.

Он, быстро посмотрев по сторонам, засмеялся:

— Это Жорж — шутник хочет тебя проверить, как ты будешь кушать незнакомое блюдо!

И весело погрозил сухоньким пальцем похохатывающему президенту.

Во рту Виктора запахло океаном.

Выпитое вино бодрило и одновременно расслабляло. Он замечал обращенные в его сторону мимолетные женские взгляды с разных столов, Матильда, сидевшая напротив, не стесняясь, в упор рассматривала новичка. Все люди вокруг казались милыми, добрыми, замечательными.

После четвертого бокала Одинцов почувствовал, как голос его неудовлетворенной плоти многократно усиливается.

Прикосновение груди Терезы вызвало мгновенное желание, толчками отозвавшееся в низу живота.

Еще вчера, засыпая в доме Жоржа, Одинцов мучительно боролся с внутренними призывами самоудовлетворить себя.

Четыре с половиной месяца воздержания терзали его организм.

Вечеринка подходила к завершению.

Довольные французы, оплатив свои счета, покинули ресторан. За соседними столиками слышалась русская речь, и Одинцов чуть приподнялся, высматривая соотечественников.

Шестеро парней сидели и пили «Столичную» из больших пузатых бутылок со стеклянными ручками.

— Ну что, Сеня? Слабо тебе сегодня по плас Пигалю прошвырнуться? С последнего раза остался еще запал?

Парни дружно заржали, видимо вспоминая пикантные подробности похода по французским девочкам легкого поведения, что обычно ждут клиентов в этом районе за барными стойками.

— Все путём! — бодрился Сеня. — У меня порох в пороховницах завсегда имеется!

— Ага. Когда сухой, а не смоченный литром водки!

Компания грохнула так, что во всем ресторане качнулись язычки пламени от свеч, стоящих на столах.

— А не пройтись ли нам, пацаны, сегодня по рю Сайт Дени? А? Там, говорят, классные девочки после девяти вечера выходят!

И соотечественники шумно стали обсуждать предстоящую фривольную прогулку.

Виктор откинулся на стуле, и его сознание снова пронзило невыносимое желание.

«А что, если и мне?»

Он сначала отбросил, было эту шальную мысль, но она, словно надоедливая муха, вновь и вновь возвращалась к нему.

Он почти не слышал, что ему говорят Евгеньич с Жоржем, подсевшая за столик Иоланта. Сухое «Бордо» ласково брало Виктора в свои объятия. «Быть в Париже и не попробовать француженку? Что я, не мужчина что ли? Но… Симона… Симона…»

Виктор прикусил нижнюю губу и сморщился.

«А что Симона? Она далеко, не встретила меня, и вообще, неизвестно, что у нас с нею получится… Эх, была не была, пойду, прогуляюсь, а там — посмотрим!»

— Ну что? Пора? — Жорж вопросительно посмотрел на Одинцова.

— Вы езжайте, а я хочу еще пару часов побродить по Парижу, — ответил новобранец, — на последний поезд с Сен-Лазар успею. Не возражаете?

— Без проблем, мы входную дверь не станем закрывать. Или можешь приехать сюда к полуночи, и доберешься домой вместе с Иолантой — сквозь сигаретный дым проговорил президент клуба.

Виктор встал из-за, стола и вежливо попрощался с новыми знакомыми.

Спустя полчаса, преодолев примерно тот же маршрут, что и Симона после памятного побоища в русском ресторане, Одинцов вышел на улицу Saint Denis.

Он шел мимо «ночных бабочек» Парижа, делая вид, что они абсолютно безразличны ему. Проститутки провожали его заинтересованными взглядами, а три или четыре из них сделали попытки заговорить с высоким, симпатичным блондином.

Несколько раз Одинцов видел, как мужчины подходили к путанам и весело начинали болтать с ними. Он слышал обрывки этих разговоров и понимал, что идет небольшая торговля одновременно с легким флиртом. Когда договаривающиеся стороны сходились в цене, парочки исчезали в узеньких улочках, пересекающих главную магистраль продажной любви. Цзи или четыре раза внутри Виктора как будто натягивалась невидимая струна: длинноногие полуобнаженные красотки провожали его манящими взорами.

«Что я? Так и буду ходить здесь как дурак? А, впрочем, может, и в самом деле я заслуживаю такого определения? Чем я лучше вот этих французи-шек? Плюнуть на все и пойти опять в ресторан, время еще есть!» Внезапно кто-то тронул его за локоть.

Одинцов резко обернулся.

— Ба! Кого я вижу! — воскликнул до боли знакомый мужчина. — Сосед по очереди!

«Интеллигент», который стоял сзади Одинцова на сдачу бумаг во французское посольство.

— Вот это встреча! — улыбаясь, воскликнул шахматист. — Никогда бы не подумал, что увидимся в Париже!

— Тогда давай знакомиться, — протянул руку соотечественник — Вадим!

— Виктор!

— Гуляешь? Или даму присматриваешь? — хитро улыбаясь, спросил Вадим.

— Ну, как сказать… — немного смутился Одинцов, — пока гуляю…

— А что тут гулять? Надо атаковать французских мадмуазель! Раз и в дамки! — засмеялся новый знакомый.

— Да как-то непривычно так сразу…

— Давай вместе атакнем, а? — азартно предложил Вадим.