Его кровь и текущее вино образовали два расширяющихся узора, которые соединялись и смешивались.

Паркер Коллинс был мертв.

Маттерс тяжело дышал. Как из-за быстрого бега, так и из-за волнения, охватившего его. Он уже почти добежал, когда раздались выстрелы. Он инстинктивно бросился к стене, но вскоре понял, что пули летели не в него.

Целую минуту он стоял неподвижно, повернув голову, чтобы определить направление стрельбы. Она велась с правой стороны.

Маттерс медленно поднял руку и направил пистолет в ту сторону, откуда велась стрельба. Длинный коридор, затем комната с низким потолком, заставленная бочками.

Маттерс направил узкий луч света в углы, чтобы рассеять потемки, а также свой страх. Он двинулся в следующий коридор.

Проходя через арку, он почувствовал, как его охватил жуткий холод. В этот момент чья-то рука обхватила его пистолет. Человек, стоявший рядом, отвел его руку в сторону.

— Бесполезно, — произнес он шепотом.

Маттерс понял смысл сказанного, когда почувствовал на своей шее нож, готовый вонзиться в нее. Он совсем не удивился.

— Ты понял, что это я, да?

— Да.

— Когда?

— Несколько минут назад. Убийца знал столько всего… Он мог быть только одним из нас.

— А я такой? Один из вас?

— Нет, нет, но ты хорошо посмеялся над нами.

Маттерс закрыл глаза. Он не знал, что делать.

Все произошло слишком быстро.

Изо рта вырвалось только бульканье, а стон захлебнулся, когда его горло превратилось в огромную рану.

Фревен снова сосредоточился. Надо ли ему подползти к своему фонарю или лучше пройти в коридор, откуда велась стрельба, в надежде перехватить стрелка?

Монро, это должен сделать Монро.

Как они там? Его план казался вполне обоснованным, однако… Убийца заранее знал о каждом из его решений, это казалось невероятным. Он слишком торопился? Фревен на мгновение закрыл глаза. Едва Энн обнаружила потайной ход, как он стал для них идеальной ловушкой. Он действовал слишком быстро, не успевая поставить себя на место убийцы. Он совершил непростительный проступок — недооценил преступника. После того как убийца погубил Донована в его келье на запертом этаже, он склонился к мысли, что они должны искать тайный проход. И они его найдут. Убийца на это и рассчитывал!

Фревен стиснул зубы. Каким образом ему удалось сбить нас с толку? Действуя слишком быстро. И это тоже. Убийца побил его. Ускоряя темп своих атак, он вынудил Фревена торопиться, не считаясь со временем.

Но была и другая версия, даже если он не хотел и слышать о ней.

Это кто-то из своих.

Его ладони стали влажными. Он глубоко вздохнул и пополз в туннель, из которого еще не выветрился запах пороха. Он прислонился к стене, держа пистолет возле сердца и стараясь дышать спокойно.

— Монро! — прошептал он. — Монро.

Еще был какой-то шанс, что его солдат где-то здесь. Фревен стал перебирать все варианты, среди которых было и допущение, что Монро стрелял в Коллинса, думая, что тот — убийца.

Никакого ответа. Ничего, кроме бульканья вина, вытекающего из разбитых бутылок и бочек, продырявленных пулями.

Он еще тешил себя надеждой, отгоняя самые зловещие мысли.

Фревен последний раз позвал своего солдата, не повышая голоса, чтобы не выдать себя:

— Монро! Монро!

И получил ответ из темноты, в метре от себя. Спокойный голос. Почти печальный.

— Монро мертв.

Фревен замер. Этот голос он узнал по первым же интонациям.

— Мне очень жаль, Крэг, что все так закончилось.

Фревен по-паучьи отполз назад.

Голос остановил его на пороге зала. Брошенные фонари испускали лучи на уровне земли, высвечивая неровности пола. Энн была едва различима в полумраке.

— Мне очень жаль, — повторила она.

— Энн? — воскликнул Фревен. — Что вы здесь делаете?

Не обращая внимания на вопрос, она сказала:

— Монро перерезали горло, по дороге сюда я видела его тело. И тело Маттерса.

Фревену не хотелось верить в это. Потом он заметил, что она держит руки за спиной. Что она прячет?

И тут перед горлом медсестры блеснул нож. Его держали правой рукой.

Фревен расслышал шепот, и Энн подняла ногу. И поставила сверху на какой-то прямоугольный предмет.

— Не слишком-то дергайтесь, — громко сказал кто-то.

Фревен уже знал эту интонацию. Мужской голос, довольно высокий.

Стив Рисби!

За медсестрой возникла маленькая круглая голова с рыжими волосами и большими прозрачными глазами.

— Сюрприз, лейтенант, — проговорил Рисби с довольной усмешкой. — Признайтесь, что я дорого вам обошелся.

Фревену стало трудно дышать.

— Ну же, бросьте оружие, которое вы держите в руке, сделайте это или я выпотрошу ее, как поросенка.

Лезвие ножа прижалось к шее Энн. Фревен похолодел.

— Никогда не заставляйте меня повторять, лейтенант, ведь вы уже знаете, каким решительным я могу быть!

Он поднял локоть, готовый перерезать горло своей жертвы.

Фревен выпустил из руки рукоятку и оттолкнул пистолет на метр от себя.

— Вот и хорошо. Теперь можно познакомиться. Надеюсь, вы действительно хотели здесь устроить мне западню. Если бы вы знали, как я обрадовался, когда вы пустили слух и поставили часовых у входа в вашу башню. Это был знак.

Лейтенант оглядел Энн, желая убедиться, что она не ранена и с ней все в порядке.

— А-а, я понял ваш взгляд, — проговорил Рисби, — вы интересуетесь, как она оказалась здесь? Действительно, признаюсь, и мне было бы любопытно это услышать.

Он повернул голову, посмотрел на нее и ослабил давление лезвия ножа на горло, чтобы Энн могла говорить.

— Из… личного дневника Маттерса, — выговорила она.

Рисби картинно вздохнул.

— Я знаю, что он ставил перед собой больше проблем, чем ему удавалось решить. Между нами, давайте разберемся, что же произошло.

Рисби произносил слова тихим тонким голосом. Но в нем проскальзывали беспокойные, резкие ноты, и это говорило о том, что он плохо владел собой.

Черты его лица светились извращенной радостью.

Энн стояла с запрокинутой головой, губы ее дрожали.

— Давайте, рассказывайте дальше, обожаю такие вещи! — приказал Рисби, поигрывая лезвием.

Энн стиснула зубы и начала прерывающимся голосом:

— Маттерс был гомосексуалистом. — Она судорожно сглотнула. — Он боролся со своими влечениями, поскольку считал их унизительными. Он… он был верующим. Но временами он сдавался и встречался с другими солдатами, такими же как он.

— И он говорил обо мне в своем дневнике? — удивился Рисби.

— Нет, он говорил о Врачевателе. Я подумала, что это Коллинс, медбрат.

На лице Рисби появилась широкая улыбка.

— Врачеватель… врачеватель душ, так он меня называл.

В этой невероятной ситуации он казался очень счастливым, лезвие его ножа могло в любую секунду перерезать вены и артерии на шее молодой женщины. Рисби наслаждался своей победой над Фревеном, сидевшим напротив него на земле.

— Это потому, что я пишу письма для солдат из моего взвода, — продолжил он весело. — Я нахожу хорошие слова, чтобы нравилось и одним, и другим, об этом я и рассказал Маттерсу. И он, этот кретин, называл меня врачевателем душ!

Внезапно осознав, что его могут не так понять, он изменил выражение лица и добавил:

— Но не думайте, что он и я… нет, нет, нет! Я сделал так, чтобы он думал, будто нравится мне, но это лишь для того, чтобы использовать его. Знаете, когда мне хочется делать то, что я делал, следует хорошенько слушать. Гомосексуальная среда в армии — это маленькое тайное сообщество, а меня интересует все, где есть тайна. Имена передаются быстро, из уст в уста. И когда узнал имя Маттерса, я тут же увидел свою выгоду! Это было десять дней назад, когда все мы находились в траншеях. Встреча была непростой, но очень многообещающей!