Литмир - Электронная Библиотека
A
A

«Чайка» снова заскрежетала, заскрипела, издав протяжный и зловещий жалобный стон. Пушки замолчали. Так что же там теперь происходит! Через минуту атака возобновилась с новой силой, и Энн снова попыталась добраться до ящика Харрисона. Ей удалось удержать равновесие на высоте. Она ухватила крышку, и ей удалось открыть ее.

Смятая одежда, книжка и порнографический журнал. В голубую рубашку с воротником, измазанным кровью, завернут какой-то массивный предмет. Энн отбросила край ткани. Появилась какая-то шерсть. Нет, немного вьющиеся волосы.

Ухо, а потом весь профиль головы. Человеческой.

Энн подавила крик, закрыв рот ладонью. Она отстранилась и чуть не потеряла равновесие, замахала рукой и все-таки ухватилась за ящик Харрисона.

Она только что нашла то, чего недоставало телу Фергюса Росдейла. Она была уверена в этом. Кровь запачкала футболку и свернутые спортивные брюки Харрисона. Полуоткрытые веки. Росдейл смотрел в никуда сухими глазницами. Его приоткрытые губы обнажали блестящие зубы. Кожа была необычно бледной, ведь голова была полностью обескровлена.

Энн понадобилось время, чтобы прийти в себя, и она стала размышлять, что ей теперь делать. У нее не было никакой причины находиться здесь, никто бы ее не поддержал. Солдат спрятал человеческую голову в ящике, где хранил собственные вещи, а она должна найти лучшее средство воспользоваться этим. Бить тревогу — не очень хорошая идея.

Фревен. Он знал бы, что делать и как поступить с этой жуткой находкой. Значит, она должна ждать. Ничего не говорить. С риском увидеть, как ящик уносят на берег? Энн кусала губы. Что она должна делать?

Ждать Фревена. Это и есть лучшее решение.

Она закрыла ящик и, прежде чем спуститься, проверила, не сдвинула ли его. Она вспотела, у нее на юбке пятно, матрос, наверное, отнесется к ней с подозрением.

Вероятно, я все перерыла, чтобы найти лекарство…

Но ведь у нее ничего нет. Если матрос захочет увидеть, что она уносит, она не сможет ему ничего показать. Энн ощупала глубокие карманы своей блузы. Нашлась упаковка аспирина, с которой она сорвала этикетку. Это уже что-то.

Энн вышла в центральный проход и остановилась, увидев, что дверь трюма закрыта.

Что случилось с матросом, который ее сопровождал?

Энн вспомнила огромный висячий замок, на который закрывалась эта дверь. А что, если дверь снова заперта на этот замок?

В углах стало темно, потом свет стал постепенно гаснуть.

Только что… выключили… свет, — мысленно произнесла Энн, чтобы убедиться, что это действительно так. Она больше ничего не видела.

Потом ее охватил страх, когда она увидела руку матроса, тянущуюся к выключателю.

Он был здесь, внутри помещения, рядом с ней.

Значит, она не одна. А потом Энн услышала скрип подошв, которые медленно приближались к ней.

Сзади.

16

Когда вокруг Фревена начали взлетать комья песка, ему не оставалось ничего другого, кроме как скатиться в воронку, где только что погиб Трентон. Лейтенант ощущал кровь солдата на языке, не переставая отплевываться, но ему казалось, что частичка плоти Трентона все еще оставалась в глубине его горла, попав туда при вдохе. Фревена скрутил жестокий приступ тошноты, заставив его сложиться пополам. Он отбросил оружие и стал ощупывать себя в поисках фляги; найдя, он ее отцепил от пояса и влил себе в рот воду, желая поскорее избавиться от отвратительного привкуса.

Фревен наконец осознал, что происходит вокруг. Он лежал на останках Трентона, поверх его внутренностей, смешанных с песком, в окружении кусков плоти, среди которых он различил полураскрытую кисть. Он бросил флягу и торопливо выбрался из ямы, забыв свой автомат, под вражеские пули. Они преобразили весь пейзаж. Снаряды падали беспрерывно. Но Фревен ничего не слышал, ему заложило уши, и он полз вслепую, чтобы оказаться как можно дальше от кровавой могилы. Чья-то рука схватила его и подтянула за одно из немногочисленных естественных укрытий в виде скального выступа.

— Ты чокнутый, что ли? — сказали ему.

Фревен, который ничего не слышал, прислонился спиной к камню, чтобы перевести дыхание. Он видел, как поднимается солдат, чтобы выстрелить и снова спрятаться за укрытием. Другой солдат бросил ружье, чтобы зажать открытую рану на ноге сослуживца, уцепившегося за его куртку перед тем, как потерять сознание.

— Капрал Режи, — назвался стрелок, перезаряжая автомат.

Фревен прочитал это по его губам.

— Лейтенант Фревен.

— Дерьмовые дела, лейтенант, мы не удержим эту позицию, так как…

Фревен прервал его, указав на свою повязку Военной полиции:

— Я не твой командир, и я не должен разбираться, что делать.

— У нас нет больше командира, в этом бардаке больше никого не найдешь! — воскликнул капрал, стараясь перекричать взрыв гранаты. — Вы лейтенант, а для меня все равно! А что мне делать с моими людьми? Мудро ждать, когда это все кончится?

Прибежал и рухнул плашмя на песок у их ног еще один солдат. Потом тоже прислонился к скале. Его лицо было знакомо Фревену. Светлые кудри, голубые глаза, немного скошенный подбородок и выдающиеся скулы.

— Харрисон, — заорал капрал, — какого черта ты приперся сюда? Здесь и так полно народу!

— Вы видели, что случилось с Трентоном? Вы видели?

— Этот болван сделал глупость, он ушел вперед самостоятельно!

— Это он виноват! — крикнул Харрисон, указывая на Фревена. — На него ВП оказывала давление!

— Не трепись, сейчас не время! — отрезал капрал Режи, желая закрыть тему.

Фревен наклонился к Харрисону. Он вспомнил, где уже видел его: прошедшей ночью, в коридорах «Чайки», именно он пришел посмотреть, что произошло. Он был одним из тех людей, которые слышали его беседу с Маттерсом. Фревен упрекнул себя, что не соблюдал осторожность.

— Что ты хочешь сказать? — спросил он очень громко, поскольку ему еще казалось, что его уши заткнуты ватой.

— Трентон помчался вперед потому, что вы его преследовали, вот что! Вы уже достаточно сделали! Хотите еще что-то добавить?

— Трентон знал, что мы его подозреваем, а вас я видел этой ночью, вы все слышали, и это вы его предупредили, не так ли? Это вы написали записку!

Харрисон застыл, удивленный, что полицейские знают о записке. Потом он вытянулся и проговорил в ухо лейтенанту:

— Я сказал ему, чтобы он поберег свою задницу. Что он в опасности. Точка. Это называется солидарность, мы поддерживаем друг друга, мы не такие, как подонки из Военной полиции, которые только и хотят всех обмазать дерьмом…

Харрисон не успел закончить фразу, когда Фревен схватил его железной рукой за шиворот.

— Посмотри хорошенько на меня! — приказал он. — Хорошо посмотри, потому что если я обнаружу, что ты в чем-то виноват, то ты навсегда перестанешь так похабно ухмыляться.

Фревен почувствовал, как что-то твердое уперлось ему в бок. Это оказалось дуло ружья Харрисона.

— Пошел ты, — ухмыльнулся он, — мне доставит большое удовольствие продырявить вас, лейтенант, шальная пуля, это часто бывает на войне…

Фревен хотел отскочить, но тут появился медбрат Коллинс, подтаскивая солдата, раненного в ногу.

— Вас здесь слишком много! — закричал он. — Если вас заметят, это место накроют миной. Валите отсюда!

— Он прав! Харрисон и Тродел, со мной, уходим! — вскричал Режи, бросив недовольный взгляд на лейтенанта, который препятствовал Харрисону выполнить приказ.

Снова обретя спокойствие, Фревен грубо оттолкнул Харрисона, не сводя с него глаз. В этот момент медбрат сказал:

— Ваш сержант вне игры, в него попала пуля.

— Кто? Маттерс?

Харрисон уползал во всю прыть вместе с двумя другими солдатами. Коллинс зубами разорвал обертку упаковки с бинтом и ватой и принялся накладывать повязку на ногу солдата.

— Не очень серьезно, но он не совсем в себе. Я его оставил сзади, недалеко от баржи. Он быстро поправится, по крайней мере физически.

24
{"b":"275483","o":1}