Сержант одобрительно кивал, слегка опуская подбородок. Он начал беспокоиться, не слишком ли далеко они зашли?

— И именно эта страсть и заставляет всяких тупиц распускать слухи на мой счет. Но вы скажете: это тот самый змей, который кусает собственный хвост. И что я заворожен криминальным аспектом человеческой личности, потому что я сам — темная личность, а может быть, это личность развивается под влиянием криминальных дел?

Возникшая тишина нарушалась лишь свистом ветра в деревьях леса. Утренний свет был серым, почти сумеречным.

— Вначале я не был таким, — снова заговорил Фревен. — Армия… я изменился. Чтобы выжить, чтобы занять свое место. В молодости я был слабым, но в какой-то момент выбрал свой путь и эта… мужественная среда сделала меня тем, кто я есть сегодня. Все это и вас постепенно меняет.

Маттерс выпрямился, не проронив ни слова, не в состоянии сформулировать мысли, которые его одолевали.

Так они просидели еще около часа, борясь с холодом, время от времени вслушиваясь в голоса своих товарищей, доносившиеся из соседних землянок. Наконец в сопровождении Монро и Донована появился Конрад.

— Лейтенант, у нас проблема, — сказал он взволнованно. — Мы потеряли Ларссона.

Фревен встал.

— Что значит потеряли?

— Ну, он пошел в роту Рейвен, чтобы взять у офицеров рапорты о об их подразделениях, и не вернулся.

Рассказывая, Конрад снял каску и стал массировать виски.

— Вы ходили туда?

— Да, но я сразу же вернулся. Капитан Монро передал рапорт Ларссону, затем он видел, как тот пошел через лес, к тыловой базе, где мы все встретились час назад. Но я решил прийти сюда и предупредить вас.

— Правильно сделали.

Видя волнение людей, Маттерс высказал предположение:

— Возможно, он остановился где-нибудь, чтобы согреться, а может быть, решил навестить ребят в окопах?

— Это не в его привычках, — тут же возразил Фревен. — Он знает, что мы на фронте. Опоздание человека может означать, что враг пробрался через нашу линию обороны. Возьмите оружие, мы идем на его поиски.

Маттерс вздохнул и взял автомат. Ему не нравилась идея вести поиски вблизи линии фронта. В любой момент на них может внезапно обрушиться град снарядов. Нет, он совсем не одобрял эту идею.

У него было плохое предчувствие, и в раненном полгода назад плече началось жжение, напомнившее ему болезненное ощущение, с каким металл вонзается в тело.

Тяжелые «рейнджеры» со скрипом ступали по снежному покрову в лесу. Гуськом, с Фревеном во главе, маленькая группа двигалась между низкими ветвями, с автоматами на плечах. Они шли в белом облаке, в ритме своего дыхания, которое тянулось за ними, как пар за паровозом, затерявшимся в густом лесу.

Несколько раз под их ногами трещали сухие ветки, они резко останавливались, вглядываясь напряженно в окружающую чащу, а потом продолжали движение. Вот уже час они шли по лесной полосе шириной три километра и длиной десять, которая отделяла тыловую базу от роты Рейвен, откуда ушел Ларссон. Великан не мог потеряться, он гордился своим умением безошибочно ориентироваться и несколько раз это доказывал. Фревен начал волноваться. Лес был густой и темный, но лейтенант не сомневался в своем солдате. Могли ли на него напасть? Всего один выстрел — и во всех расположенных поблизости ротах сразу бы прозвучал сигнал боевой тревоги. А схватиться врукопашную с Ларссоном — метр девяносто пять сплошных мускулов — мало кто решился бы. Так что же произошло?

Пятеро мужчин продвигались вперед, втягивая голову в плечи, опасаясь стать движущейся мишенью. Две тропы связывали боевые роты с тыловой базой. Одна, шедшая на юг, была длиннее второй почти на восемь километров. Ларссон не мог пойти по ней. Следуя простой логике, команда Фревена пошла по первой тропе, однако ничего не обнаружила. Патруль подтвердил, что с самого утра не встречал никакого «великана из ВП».

Теперь они пошли по длинной тропе, двигаясь в направлении линии фронта. Но все было спокойно. Ни взрывов, ни стрельбы. Время от времени слышалось лишь мрачное карканье ворона.

Черно-белая растительность, сонное зимнее убранство. Отсутствие цвета и анемичный свет завершали грустный пейзаж. Они осторожно спускались в низину, где снег более плотный и отпечатки следов не так заметны. На повороте, скрытом большой елью, они остановились. На середине тропы появился олень. Крупный самец с роскошными рогами и рыже-коричневой шерстью.

Он повернул голову в их сторону, из его ноздрей вырывался пар, а темные глаза уставились на группу вооруженных людей. В нерешительности животное и люди стояли несколько долгих секунд друг напротив друга. В полной неподвижности. Затем олень, подогнув передние ноги, прыгнул в сторону двух колючих кустов. Он помчался, петляя между деревьями, и вскоре исчез.

Солдаты молча продолжили свой путь, сохраняя в памяти эту картину, боясь словами разрушить ощущение красоты.

Еще через десять минут ходьбы по белому плотному покрову между ними и ротой Рейвен должно было остаться менее километра.

Фревен, идущий впереди группы, первым заметил след. От тропы в лес тянулась дорожка шириной пятьдесят и глубиной двадцать сантиметров.

— Что это? — спросил Конрад, опускаясь на колено и осматривая след.

— Кажется, здесь прошел гусеничный тягач, — проговорил Маттерс.

— Не слишком тяжелый. Тебе известна военная машина всего с одной гусеницей и такая легкая? — усмехнулся Монро.

Фревен встал на колени рядом с Конрадом.

— Это не машина, — заключил он.

Конрад кивнул, вставая и оглядываясь по сторонам.

— Нет… — Он шагнул в сторону и подобрал большой кусок дерева. — Я даже думаю, что именно с помощью этой штуковины проложили дорожку.

— Для чего? — выдохнул Донован, почувствовавший, как всех охватывает беспокойство.

— Скрыть следы шагов, — пояснил Фревен.

Он снял с плеча автомат и двинулся в лес вдоль дорожки.

Все его чувства были напряжены, он держал палец на спусковом крючке. Фревен не понимал, был ли это всплеск его воображения или пейзаж действительно внезапно изменился. Очень похоже на страшную сказку.

Большие толстые корни переплетались в воздухе, потом изгибались и вонзались в землю, похожие на жирных червей, с толстой кожей цвета почвы.

Голые крючковатые ветви пытались уцепиться за одежду. Из снега торчали сухие желтые травинки. Черные заросли ежевики. И ни звука. Вдалеке не слышно даже птиц.

Растительность, убившая сама себя.

Твоя тревога передается твоим людям… это пустяки, — рассудил Фревен. Но живая изгородь из покрытых колючками кустов закрывала сейчас весь обзор слева. Все нормально, ты уходишь с тропинки, ты углубляешься в непроходимые дебри.

Дорожка тянулась, петляя между деревьями.

Внезапно Фревен остановился. На тропе лежала перевернутая каска. А вокруг нее краснели капли крови. Чуть дальше застывала лужица крови. Фревен почувствовал, как позади него возрастает напряжение. Подчиненные шептали проклятия, Маттерс молился. Все узнали каску Ларссона, на которой тот каллиграфическим почерком написал простую фразу: КТО ХОЧЕТ ЖИТЬ ВЕЧНО?

Полоса крови шла в виде прямой линии по снегу. Очевидно, что это не следствие раны, линия была проведена намеренно. Чтобы побудить нас идти в этом направлении? — подумал Фревен. Все это нехорошо. Совсем нехорошо. Что-то произошло с Ларссоном. И лейтенант опасался худшего.

Указав на большую ель, Фревен приказал:

— Монро, влезь на нее и прикрой нас, мы пойдем по этому следу.

Монро кивнул, но сразу же возразил:

— Лучше я залезу вон туда, оттуда открывается более широкий обзор и там не надо заботиться о сохранении равновесия. — И он рысцой побежал к большому серому камню на краю небольшой поляны, к которой вела кровавая линия.

В это время Фревен продолжал идти по утрамбованному снегу вдоль багровой полосы, указывающей направление движения. Растительность все более редела, и наконец открылось пространство диаметром около двадцати метров. Жестом одной руки Фревен велел Конраду обследовать левую часть поляны, другой рукой отправил Донована направо. Монро тем временем занял позицию на верху камня, разделяющего обзор на две части.