— Вы думаете, что он такой… предусмотрительный? — удивился Донован.

— Он подстроил ловушку этому солдату. Он принес в столовую все, чтобы отсечь ему голову и заменить ее головой животного, он подвесил его на крюках. Да, я думаю, что он очень предусмотрительный. Нет, это не разборка, перешедшая в драку, как это обычно бывает, и я на этом настаиваю. Это преднамеренное убийство.

К обсуждению подключился другой рыжий веснушчатый парень.

— Если он додумался стереть отпечатки своих ботинок, почему же он не помыл все? Он и тело мог бы спрятать! — воскликнул Клаувиц.

Опережая командира, Маттерс сказал:

— Потому что он решил выставить напоказ труп своей жертвы! Он смыл то, что могло его выдать, но хотел продемонстрировать всем дело своих рук.

— Правильно, — одобрительно сказал Фревен. — И это самая плохая новость. Очень серьезный клиент. Настоящий безумец. И повторяю: мы должны срочно его разыскать. Этот тип не остановится.

Он оценивающе оглядел своих людей, потом добавил:

— Даю вам на сон два часа. А потом вы отправитесь на эту проклятую посудину, чтобы допросить команду. Маттерс будет собирать ваши данные и обобщать их. Идите и не пропустите ни малейшей улики. Среди нас убийца, и надо найти его как можно быстрее. Напоминаю, что очень скоро начнется отплытие на юг, и мы не можем позволить, чтобы убийца вышел в море вместе с нами.

Когда военные полицейские вышли из Улья, Донован пошел рядом с Маттерсом.

— Послушай! Скажи, ты хорошо знаешь лейтенанта? — спросил новичок, опустив очки на кончик носа.

— Скоро два года как служу под его началом.

— Тогда ты должен знать. Прежде он, наверное, был инспектором полиции, да?

Направляясь к своей палатке, Маттерс взглянул на Донована:

— Нет, он служит в армии уже почти двадцать лет.

— Вот как? Однако… У него такой суровый вид, будто он знает, как взяться за убийцу, но в армии… нельзя сказать, что так уж часто ведутся подобные расследования, чтобы можно было в них поднатореть…

— Понимаешь, среди этих людей, которых учили убивать и которые живут вместе круглые сутки, всегда найдется один как бы переродившийся в такой среде.

Донован в задумчивости почесал ухо.

— Ты прав, — согласился он. — Но я бы сказал, что это не самое лучшее место, чтобы учиться. Но чтобы… без обид, ладно? Я думал, что инспекторы ВП, ну, не самые лучшие спецы, что ли… Говорю так потому, что после войны я хотел поступить в полицию, ну, в гражданскую полицию, и я думаю, действительно ли ВП так эффективна? Я доброволец, ты понимаешь…

— Очень деятельный доброволец…

— Ну так что?

— Плюнь, — со вздохом ответил Маттерс, ускоряя шаг.

Донован старался не отставать от него.

— Послушай, это правда, что о нем говорят?

Сержант сдвинул брови.

— Что говорят?

— Ну, ты же знаешь… слухи…

Маттерс внезапно остановился, лицо его приняло жесткое выражение.

— Прекрати сейчас же! — приказал он. — И перестань слушать сплетни! Ему никто в подметки не годится. Теперь я тебе советую закрыть тему и идти спать! А завтра посмотрим, чего ты стоишь!

Предрассветное солнце почти не грело закоченевшие тела, толпившиеся у наскоро собранных кабинок душа. Чуть подальше солдаты с кружками утреннего дымящегося кофе рассаживались группками на скамейках, вынесенных на улицу.

Энн двигалась через тяжелый запах пота и дешевого мыла, не обращая внимания на похотливые шуточки и восхищенный свист. Она научилась разбираться в поведении мужчин накануне битвы: готовясь убивать, они напрочь забывали приличные манеры, отдаваясь своим инстинктам, порой самым диким.

Она свернула в проход, размеченный натянутыми на колышках веревками, на которых висели десятки мундиров, и зашла на территорию ВП с дюжиной палаток, теснившихся вокруг Улья. Палатка Фревена была в середине. Энн постучала по стальной раме дверного проема.

— Входите, — раздался хриплый голос.

Энн прошла внутрь. Под потолком покачивались две масляные лампы. Фревен лежал на своей кровати с книгой в руке. Он не скрыл удивления, увидев ангельское лицо медсестры. Она же, не сдержав любопытства, наклонила голову, желая увидеть название книги. «Архив Шерлока Холмса» Конан Дойля.

— Неужели вы читаете это?

Задетый за живое, Фревен встал и аккуратно положил книгу на ящик, служивший ему прикроватным столиком.

— На самом деле в подобной литературе можно найти много поучительного.

Энн уже упрекала себя за то, что начала встречу с насмешки. Это так свойственно ей…

— Простите, я не хотела обидеть вас.

Фревен посмотрел ей в глаза. Он был выше нее на две головы и весил раза в два больше.

— Чем могу быть полезен?

— По правде говоря, это я хочу помочь вам. Я ходила в морг медпункта осматривать труп.

Явно смущенный, Фревен тряхнул головой:

— Не делайте этого больше, мисс Доусон, я не просил вас об этом. Дальнейшим займусь я… и врач, который будет осматривать тело.

Энн закусила губу. Затем быстро заговорила:

— Послушайте, я… не хочу критиковать работу врачей… но их больше интересуют раненые, чем мертвые. Я их хорошо знаю, вы понимаете, и война, будучи тем, что она есть, невозможна без их участия. Их энергия направлена на живых… и это нормально!

Губы Фревена тронула усмешка.

— Вы очень хорошо их описали, — заметил он. — Для такой юной медсестры вы очень проницательны, это хорошо. Это помогает избежать иллюзий.

Не обращая внимания на раздражавший ее снисходительный тон, Энн продолжала:

— Но ведь я каждый день наблюдаю за ними…

Фревен понимающе кивнул, движением руки предложил ей сесть и сам опустился на табурет.

— Я не поленилась еще раз сходить в морг. Я осмотрела порезы на шее. Этот человек не знаком с медициной, это было трудное для него дело. И… я думаю, что он правша.

Теперь усмешка Фревена исчезла.

— Почему вы так решили?

— Раны нанесены ножом. Заметна их удлиненная форма с тупой стороны ножа, а со стороны режущей части надрезы более аккуратные. Они напоминают вытянутый овал, заостренный на одном конце. И все они следуют в одном направлении, то есть тупая сторона ножа — широкий край — все время находилась в одном положении. Что до порезов, которые ушли в сторону, можно заметить, что борозды тонкие, показывающие направление удара. Еще я обнаружила на лопатках две большие гематомы, и это подтверждает вашу гипотезу: когда нападающий вонзил лезвие в горло жертвы, он стоял сзади. Росдейл должен был упасть, и убийца продолжал свое дело на полу, возможно, уперев колени в лопатки бедного парня. Все отметины говорят о том, что нож двигался слева направо… А если убийца находился сзади, логично предположить, что он правша.

— Для медсестры вы чертовски компетентны в этом деле.

— Это потому, что я очень внимательна, это мне интересно.

— До такой степени, чтобы в одиночку пойти осматривать труп?

Опасаясь, что она может показаться чересчур деятельной, Энн в знак извинения подняла ладони:

— Если это возвысит меня в ваших глазах…

— Прекрасно, мисс Доусон, — прервал ее Фревен.

Девушка выпрямилась, в ее взгляде лучилась улыбка.

— Энн, зовите меня Энн.

— Спасибо за уточнение.

Возникла пауза. Энн первой прервала молчание:

— Также я хотела сказать вам, что меня… немного трясло этой ночью, рядом с телом. Но это больше не повторится, обещаю.

— Что значит это больше не повторится?

Она поспешно ответила:

— Ну, в дальнейшем. Мы с вами очень хорошо знаем, что врачи не станут принимать участие в расследованиях ВП, а медики могут быть вам полезны. У меня достаточно знаний, чтобы ответить на неотложные вопросы. Мои коллеги часто говорят о вас. Если вы вызовете кого-то на место преступления, я хотела бы, чтобы это была я. Я всегда к вашим услугам. В любое время дня и ночи.

Фревен невозмутимо посмотрел на нее. Он восхищался решимостью, озарившей это нежное и страстное лицо.