На следующий день, ближе к вечеру, Рид заметил Кристину, гуляющую по саду. Время от времени она останавливалась, чтобы сорвать цветок и положить его в плетеную корзину. Весь день за работой он убеждал себя, что судьба жены Делакруа его не касается. Это не его дело. И все же вот он стоит здесь с пачкой расписок в руках – довольно неуклюжий предлог для посещении усадьбы.

Рил остановился за воротами сада, разглядывая ее. Она казалась такой же прекрасной, как и раньше. В розовом платье и шляпе с широкими полями Кристина сама напоминала распустившийся цветок. Боже мой! Рид прервал собственные мысли. Скоро он начнет слагать стихи в ее честь. Что, черт побери, с ним случилось? Злясь на самого себя, он вошел в ворота. Кристина, услышав его шаги, повернулась.

– Добрый день, графиня, – приветствовал ее Рид.

– Бонжур, – величаво ответила она.

Нахмурившись, он разглядывал ее, ища отметины прошедшей ночи. Рид не раз слышал о том, как Делакруа обращается с женщинами, особенно о его любви причинять им боль.

– Отчего вы так смотрите на меня, месье? Что-то не в порядке? – Уголки ее губ слегка поднялись в легчайшей усмешке. – У меня что, грязь на лице?

Ему захотелось улыбнуться ей так же дерзко. Решив, что ее игривый тон позволяет это сделать, Рид согнутым пальцем приподнял и принялся рассматривать лицо девушки, как бы в поисках грязных пятен. Хорошее настроение тотчас покинуло его, когда он обнаружил синяк у нее на подбородке.

– Что это? – спросил он, слегка погладив пятно и ощутил под ним крошечную припухлость.

– Ничего.

Он опустил руку, но не отвел глаз.

– Я пытался предупредить вас, графиня. Она пренебрежительно повела плечом.

– В следующий раз постараюсь не провоцировать его. Рида восхищали прямота и решимость, сверкающие в ее оленьих глазах, хотя он и понимал, что эти качества ломают ситуацию еще более опасной для нее. Они познакомились лишь день назад, и все же ей удалось затронуть какую-то струнку в его душе. Осознав это, он снова разозлился.

– У вас не хватает здравомыслия, чтобы держать рот закрытым. Вы даже не понимаете, от чего здесь лучше держаться подальше, Только чокнутый может приехать на остров, который балансирует на грани катастрофы.

Она резко махнула рукой в сторону дома.

– Вы думаете, я появилась бы здесь, если бы имела выбор? Что я бросила бы деда, если бы у меня был другой путь? – Ее голос сорвался.

Увидев, как она переживает, Рид тотчас пожалел о своих необдуманных словах.

– Простите, графиня.

– Не стоит извинений, месье, – ответила она, решительно смаргивая слезы. – Я просто пытаюсь выжить, как, полагаю, и вы тоже.

Рид смотрел, как она вышла в боковую калитку. Хорошо, что скоро он покинет Бель-Терр и уедет в Новый Орлеан. Не надо, чтобы от задуманного его отвлекала хорошенькая французская графиня. Да к тому же замужняя.

Поздно вечером Кристина почувствовала, как у нее на затылке зашевелились волосы. Взглянув через плечо, она замерла с поднятой щеткой для волос. В дверях гостиной стоял Этьен и бесстрастно смотрел на нее. Девушка проглотила комок в горле и медленно опустила щетку.

Вы напугали меня, месье. Я не слышала, как вы вошли.

А зачем тебе слышать, дорогая.

Темно-зеленый бархатный халат едва слышно шуршал, касаясь щиколоток Этьена, когда тот входил в комнату. Зеленые кожаные тапочки с загнутыми носами делали неслышными его шаги. Кристина со страхом смотрела на него, невольно собираясь с силами и ожидая повторений предыдущей ночи, Поднявшись, она подошла к чайному столику, подняла с серебряного подноса бокал и предложила его Этьену.

– Гера налила вам вашего любимого кларета.

– Мои слуги хорошо обучены, – Он с легкой улыбкой принял бокал. – Они доложили мне, что ты прибыла с одним только сундуком, Я решил, что сейчас хорошая возможность проверить твой гардероб... и дать тебе несколько советов.

Кристина удержалась от язвительного ответа. Призвав на помощь все свое самообладание, она смотрела, как Этьен, подойдя к шкафу, распахнул дверцу и небрежно просмотрел его содержимое.

– Жалкое зрелище, – качая головой, заключил он. – Подписывая контракт, я и представления не имел, что ты явишься ко мне только с тем, что на тебе надето. У нас цветные одеваются лучше. – И бросил на нее быстрый взгляд, чтобы увидеть, как она отреагирует на это оскорбление.

В глазах Кристины загорелся гневный огонек, но тут же потух.

– Обстоятельства сложились так, что я смогла захватить только небольшую часть своих вещей. Было крайне важно, чтобы нам с дедушкой удалось покинуть усадьбу, не привлекая внимания слуг.

– Твой нищий гардероб даст богатую пищу для сплетен среди плантаторских жен. Эти глупые женщины постоянно жалуются на скуку. Они с радостью ухватятся за возможность почесать языки.

– Надеюсь, мои стесненные обстоятельства не поставят вас в неловкое положение.

Этьен холодным взглядом ответил на ее едва прикрытый сарказм.

– Я испытываю искушение так и оставить тебя и этом затруднительном положении. Унижение тебе на пользу. Ты слишком горда и заносчива. Я бы предпочел более… уступчивую жену.

– Мне жаль, если вы разочарованы, месье.

– Вовсе нет. – Он отхлебнул вина, потом улыбнулся. – Ты бросаешь вызов, который ни один мужчина не оставит без ответа.

Кристина с отсутствующим видом поигрывала лентами простой батистовой рубашки. Ей удалось переубедить Геру и настоять на том, чтобы надеть собственную ночную рубашку как защиту от похотливых взглядов мужа. Она ошиблась. Она выглядела монашески-целомудренно, но глаза Этьена, казалось, могли видеть сквозь ткань. Кристина боролась с желанием скрестить на груди руки в вечном жесте самозащиты.

– Не бойся, моя крошка. Я не позволю тебе стать объектом насмешек. – Этьен закрыл дверцы шкафа и повернулся к ней. – Не годится, чтобы все считали, будто я скуп. Ты будешь одета, как и подобает жене одного из богатейших людей на острове.

– Благодарю, месье, – пробормотала Кристина, думая, как трудно казаться благодарной, когда на самом деле хочется швырнуть подарки ему в лицо.

– Проклятие! – в негодовании воскликнул Этьен. – Что подумают люди, когда услышат, как ты ко мне обращаешься? Ты прекрасно знаешь мое имя. Не забывай его особенно в присутствии посторонних.

– Хорошо... Этьен.

Довольный ее уступчивостью, он продолжал:

– К счастью, в городе есть прекрасная портниха по имени Симона Дюваль. Я пошлю сказать, что ты нуждаешься в ее услугах.

– Ты очень щедр, Этьен.

Он стоял теперь так близко, что Кристине пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть ему в глаза. Она почувствовала, что кровь застывает у нее в жилах, становясь вязкой от ужаса. Он допил бокал и отставил его.

– Нервничаешь, дорогая?

– Конечно, нет, – соврала она.

Этьен рассмеялся, не веря ее словам. Провел рукой по ее подбородку.

– Еще до конца ночи мы увидим, на самом ли деле ты такая храбрая. Раздевайся.

Развязывая ленты, Кристина не могла сдержать дрожь в пальцах.

– Скоро, очень скоро, дорогая, для ложной скромности не останется места, Я буду знать тебя... вполне.

Ее щеки горели оттого, что приходилось раздеваться перед ним, Какие-то мелочи отпечатались в мозгу – слишком сладкий аромат розовых лепестков, ветерок, влетавший в приоткрытое окно, еле слышный стук барабанов. Этьен рассматривал ее обнаженное тело, взглядом ледяных глаз скользя по каждой складочке и выпуклости. Прошлой ночью он уже проделывал это, но сейчас почему-то его разглядывание унижало ее еще больше. Ему, казалось, доставляли удовольствие ее беззащитность и покорность. Кристине отчаянно хотелось заслониться от его глаз, она сжала кулаки, ногтями впившись в ладони.

– А теперь – в кровать, – прохрипел он.

Она испытующе взглянула на Этьена. Черты его лица застыли, словно маска, а глаза горели похотью. Ей захотелось броситься наутек, а если поймают, то драться. Но практичность победила. Это ведь ее муж. Девушка медленно взобралась на огромную кровать. Она смотрела в потолок, пытаясь расслабиться, отключить сознание, но у нее ничего не получалось. Прошлой ночью было легче, тогда она не знала, чего ожидать. Теперь воспоминание о потном теле Этьена, вжимающем ее в матрас, о том, как он терся об нее, пытаясь проникнуть внутрь, вызывало у нее тошноту, заставляло всю сжиматься.