– Стоит попытаться. – Жан-Клод встал. – Я отыщу Ролло.

Лицо Полли озарила улыбка, яркая, как солнечный луч после грозы.

– У меня есть идея...

Этьен бесстрастно наблюдал за Кристиной, съежившейся в дальнем углу кареты дю Бопре. Они ехали уже несколько часов; путешествие занимало больше времени, чем обычно, из-за размытых дождями дорог. Леон предпочел поехать верхом, пообещав встретить их в своем поместье. Кристина потеряла ощущение времени. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как Этьен забрал ее с бала. Они заехали к ней домой, только чтобы забрать оставшиеся драгоценности. Ей не было позволено ни забрать свои вещи, ни даже переодеться. Окна кареты были занавешены, и она не могла выглянуть, так же как никто не мог видеть, что творится внутри. По приказу Этьена дверцу кареты заперли снаружи, чтобы не позволить Кристине выпрыгнуть на ходу. С ее щеки еще не сошел отпечаток руки Этьена – так он выразил свое недовольство, обнаружив, что великолепное бриллиантовое ожерелье, когда-то главное украшение коллекции его матушки, теперь разобрано. Кристина понимала, что любая малейшая причина может вызвать новый взрыв его гнева. Ощущая тяжесть холодного взгляда Этьена, она постаралась прикрыть плечи. Если он хотел внушить ей чувство пойманной в ловушку, запертой в ограниченном пространстве, то ему это удалось. Ко всем ее несчастьям добавлялась еще мысль, что каждый оборот колес уносит ее все дальше и дальше от Рида. Было слишком больно вспоминать, как солдаты тащили его из зала. Он приговорен до конца жизни отвечать за преступление, которого не совершал, и тяжко трудиться под палящими лучами солнца до тех пор, пока не умрет.

Как это страшно и как несправедливо! Ее проблемы по сравнению с этим ничто.

– Кажется, восстание рабов на острове никак на тебе не отразилось, дорогая, – сухо заметил Этьен. – Ты нисколько не изменилась.

– То же самое можно сказать и о вас, месье. Он хрипло рассмеялся.

– А ты не очень наблюдательна. – Он указал на свою левую руку. – Это чудо, что я выжил. Но рука пострадала. Хирург сказал, что повреждены нервы и вряд ли я смогу действовать ею, как прежде.

– Мне очень жаль, – пробормотала Кристина, не зная, чего он ждет от нее.

– Лгунья! – рявкнул Этьен. – Тебе совсем не жаль. Она прижалась к полушкам, удержавшись от язвительной реплики.

Он снова взял себя в руки.

– К счастью, у меня всегда была реакция, как у кошки, и мне всегда везло. Благодаря специальным упражнениям я как следует развил правую руку – говорю это на случай, если у тебя появятся глупые мысли.

Кристина презрительно взглянула на него.

– Вы с месье дю Бопре предусмотрели все, чтобы лишить меня возможности сбежать.

– Мне нравится его изобретательность, – с мерзкой улыбкой проговорил Этьен. – Запоры на дверях кареты – его идея. Их можно будет снять, когда мы приедем в Брайервуд. А пока что они не позволят тебе совершить необдуманного поступка.

– А что сможет удержать меня, когда мы окажемся в поместье? – с вызовом спросила Кристина.

Бледные глаза Этьена злорадно блеснули.

– Вот подожди, увидишь покои, которые мы тебе приготовили. Как раз для графини.

Страх охватил ее, заставив вздрогнуть. Она постаралась говорить ровным голосом, задавая первостепенный для себя вопрос.

– Что вы намерены со мной сделать?

– Ты должна понимать, что я не могу позволить тебе жить дальше.

Полное отсутствие интонации в его голосе делало угрозу еще более зловещей. Кристина словно превратилась в мраморную статую. Она умрет от его руки. Последнее, что она увидит, будут эти мертвенно-голубые глаза, с удовольствием наблюдающие, как жизнь покидает ее тело. Постепенно ужас в ее душе сменился глубокой печалью. Она так много не сделала, не сказала! Если бы можно было все переиграть, она призналась бы Риду, что любит его. Какой же трусихой она была! Так и не посмела произнести вслух слова, которые жили в ее сердце. А теперь остается только жалеть об этом.

Широко зевнув, Этьен вытянул ноги.

– Этот твой наряд греческой богини напомнил мне нашу первую ночь. Ты выглядишь... невинной. Это так? Или твой мерзавец лишил меня привилегии быть первым дли тебя?

Кристина смотрела прямо перед собой, сжав губы, и не говорила ни слова.

– Понятно, – хмыкнул он. – Я получил ответ. Где он впервые овладел тобой? В лесу, как животное?

Она молчала, не желая обсуждением пачкать воспоминания, которые обогатили и навсегда изменили ее жизнь.

– Ну и как он тебя нашел? Такой же холодной, как глыба льда? – Этьен, полуприкрыв глаза, изучал ее. – А он смог действовать, дорогая? Или ты лишила его мужской силы так же, как и меня?

– Он вовсе не счел меня холодной, – огрызнулась она. Только произнеся эти слова, Кристина поняла, что допустила ошибку. Что, если Этьен решит взять ее силой?

Тогда ему удастся сломить ее дух, а не только одержать победу над телом. Представив, как он снова трется об нее, она ощутила тошноту. Без снадобья Геры она не в состоянии предотвратить его поползновения. Этьен испепелял ее взглядом. Даже при слабом свете единственной каретной лампы она видела, как он покраснел от злости, как сжал челюсти, и чувствовала исходившие от него волны ярости. Оцепенев от страха, Кристина наблюдала, как к нему медленно возвращается самообладание.

– Я не хочу спать с тобой, а вот дю Бопре хочет, – прерывающимся голосом сказал Этьен. – Я предупредил его, что ты лишена страсти, хотя, пройдя обучение у этого подонка Рида, ты, возможно, сумеешь теперь удовлетворить мужчину, Но креол заявил, что не боится трудностей. Я могу разрешить ему, если он позволит мне понаблюдать за вами.

Кристина ошеломленно уставилась на него.

– Ты сумасшедший. Извращенец.

Он с удовольствием рассмеялся. Потом закинул ноги на сиденье рядом с ней, закрыл глаза и уснул. У Кристины от усталости отнимались руки и ноги, но она не могла спать. Тревога и страх прогоняли сон.

Первые слабые лучи солнца озарили горизонт, когда карета остановилась перед домом в Брайервуде. Протирая глаза, Этьен терпеливо дожидался, пока с дверей снимут запоры. С металлическим скрежетом замок открылся, и перед ними предстал Леон.

– Добро пожаловать в Брайервуд, мадам Делакруа, – сказал он, протягивая руку. – Вижу, что в этот раз вы привезли с собой мужа, а не любовника. – Креол усмехнулся своей собственной шутке.

Сверкнув на него глазами, Кристина выбралась из кареты без его помощи. Этьен последовал за ней. Она с надеждой огляделась, но в этот ранний час двор был пуст.

В доме светилось только одно окно. Возница смотрел прямо перед собой, и когда Леон подал ему знак, отъехал, не оглядываясь. Похоже, помощи ждать неоткуда. Если она хочет выжить, то надеяться придется только на саму себя. Сопровождаемая с одной стороны Этьеном, а с другой – Леоном, Кристина поднялась по ступеням и вошла в холл.

– Вы, должно быть, устали после столь долгого путешествия, – произнес креол, играя роль радушного хозяина. – Надеюсь, вы найдете свои покои достаточно удобными, Мой слуга принес кое-что перекусить в специально для вас предназначенную комнату.

– Как мило с вашей стороны, месье, – напряженно проговорила Кристина. – Однако я вовсе не устала и предпочла бы остаться внизу.

Она направилась к гостиной, но Леон схватил ее за руку. Кристина попыталась вырваться, но не смогла. Этьен сжал ее вторую руку.

– Нет, не выйдет, – сказал он, таща ее к лестнице.

Кристина упиралась, поставив ноги на первую ступеньку и держась за стойку перил. Она подумала, что ей надо было бы оказать сопротивление еще тогда, когда Этьен заставлял ее сесть в карету, но она была в шоке и не могла протестовать.

– Я никуда не пойду.

– Значит, нашу гостью придется переубедить.

Не успела Кристина угадать, что он задумал, как Леон завел ее руку за спину, так что ее пронзила острая боль. Из глаз Кристины брызнули слезы.

– Вы передумали, дорогая? – усмехнулся Леон. – Решили вести себя как хорошая гостья?